Сиротская Ойкумена

удовольствие! И мне туда нужно – через неделю картошку везти на рынок. А давайте-ка со мной за компанию – это будет хорошее дело. Одному теперь никак нельзя – сами видите. И вы при деле, и мне помощь не помешает. Соглашайтесь, дело говорю!
-Утро вечера мудренее, - ответил Постников, - спешить не следует.
- А как же! Скажем, вот вы парень образованный, и по сельскому хозяйству понимание имеете, не клоун какой городской. А что: славно пожить на ферме, не понравилось – человек свободный, иди на все четыре стороны. Если как пойдет на лад – то дел будет непочатый край. И посевная, и канавы рыть, и сено косить, а там новый урожай – не жизнь, а песня! Ну, а теперь – спать.
Остаток ночи прошел без происшествий, если не считать того, что сон на ложе из картофельных клубней, прикрытых тонким брезентом, невозможно назвать восхитительным. Но владелец фургона давно привык к такому удобству и мирно похрапывал до рассвета.
Засияло солнечное утро, и старик расщедрился на вкуснейший пирог с морковью и на душистый чай из местных трав. После завтрака, открутив проволоку и убрав ее обратно в кузов, он запустил двигатель, сел на облучок агрегата, и фургон с пассажиром внутри тронулся прочь из Речной, затарахтел вдоль проселочной дороги. Ночной дождь хорошо прибил пыль, и езда была одно удовольствие.
Менее чем через час, когда на вершине холма среди сжатых полей показалась впереди ферма, сделали остановку в куцей березовой рощице. Ноги поразмять, как выразился фермер. Постников полез в самые заросли. Стояла какая-то подозрительная тишина – не было слышно даже птиц, лишь только кроны негромко шуршали над головой. Постников зашел за кусты и едва не врезался лбом в дерево, споткнувшись - наступил на мягкое, пружинистое. Присмотревшись, он замер от ужаса. На земле лежал труп молодой женщины в разорванной голубой блузке, небрежно спрятанный в мелкой канавке среди мха и травы. Похоже, она была убита совсем недавно, и ее незрячие глаза отрешенно глядели в ясное небо. Тело было наспех забросано зелеными ветками, и поэтому Постников его не сразу заметил.
- Голубая? – перепросил старик. - Где нашел?
- В лесу. Ветки. Идемте, я покажу. Может, медведь?..
- Нет здесь медведей!
Подойдя к убитой, фермер долго молчал, а потом сказал спокойно:
- Это моя племянница, мать моих внуков. Бандиты, похоже, те самые, что женщину порезали в деревне. Они, как видно, к востоку подались. Надо бы шерифа предупредить, а у меня телефон, как назло, разрядился. Помоги ее в фургон отнести.
- Детей здесь нет, - сказал Постников. – За подмогой идти надо. И потом, ничего здесь нельзя трогать, это следствию повредит.
- Какое там следствие! Мне плевать, я в лесу ее не оставлю.
Они переложили мертвую на кусок брезента, отнесли на дорогу и бережно уложили в прицеп. Старик снова взялся за руль, и Постников еле успел запрыгнуть на подножку. Мотоблок потянул с ревом, разгоняясь перед рывком на вершину холма, и затрясло в кузове нещадно. Дорога делала крюк, поворачивая к ферме, и Постников подумал, что сейчас они неминуемо перевернутся и полетят с насыпи, ломая ребра и ключицы. Но вместо этого он услышал, что подвывавший на пределе двигатель сбросил обороты, и бег замедлился. Выглянув в щель, Постников увидел перегородивший дорогу громадный черный джип с мигалкой и троих вооруженных людей в черном. Похоже, полиция уже была на месте.
Фермер сперва не стал глушить мотор, остановив фургон в метрах пяти от полицейской машины. Вооруженный властным жестом указал, чтобы подъехавший выключил двигатель. Мотоблок гневно каркнул и смолк. Незамедлительно подошли еще двое в форме с какими-то арабскими нашивками и в темных очках и встали по обе стороны дороги.
- Откуда вы, ребята? – спросил дед. – Вроде как не из местных?
- День добрый! – с гортанным южным выговором сказал один из полицейских. – Будьте добры, ваше водительское удостоверение.
- Да хватит уже, - прервал его второй. – Эй, ты что, – с той фермы?
- Вам бы лучше делом заняться, - ответил старик. – В полумиле отсюда при дороге в лесу я нашел мертвое тело. Это моя племянница. И я спешу на ферму, потому что думаю, что убийцы побывали и там.
- Их там уже нет – бросил первый тип, насмешливо улыбаясь. - Это я тебе точно говорю!
- Был бы я малость помоложе, - мрачно сказал дед, – я бы в военные записался. И ружье у меня найдется. Эти твари недалеко ушли, хоть одного да успею с собой забрать.
Первый чернец прыснул и весело расхохотался ему прямо в лицо, и сердце Постникова пронзила одна мысль. Однако додумать ее он не успел, потому что второй лжеполицейский молниеносным финтом ударил фермера в грудь, а когда тот согнулся от боли, артистично и легко провел по его горлу длинным светлым клинком снизу вверх. Из шеи старика сразу вышел широкий веер черной крови, дед захрипел, схватился за горло, заваливаясь лицом вперед. Убийца ловко отдернул оружие и вытер лезвие об спину старика, упавшего на колени и заливавшего дорожную пыль тяжелым красным потоком.
Случившееся далее виделось Постникову будто со стороны. Не помня себя, он содрал задний край брезента с крюков и вывалился на дорогу. Послышался удивленный вскрик и несколько быстрых слов на непонятном языке. В эту минуту Постников превратился в зверя, спасающего свою жизнь. Ему не нужно было объяснять, как себя вести – свечкой подхватившись с земли, он почти на четвереньках скакнул к обочине и кубарем покатился с ее высокой насыпи вниз, а над ним уже негромко захлопали выстрелы. Трава у дороги оказалась слишком низкой, и это был конец.
Голоса перекрикивались, казалось, прямо над головой, и он уже не верил ни во что, когда почуял звериным чутьем – метрах в десяти из склона выходила большая дренажная труба, отводившая талые воды с полей, и возле нее трава как раз была самой густой и высокой. Повинуясь древнему бессловесному инстинкту, Постников рванул туда с отчаянием последней надежды – лишь бы те не сразу угадали про трубу. Мишень была у них как на ладони, и по ней стали бить короткими очередями, это было заметно по тому, как выкосило клевер справа – прицел взяли высоковато. Рывками, петляя, Постников долетел и шилом воткнулся в бетонную шахту. Перемалывая колени в труху и срывая ладони, пополз, слыша крики снаружи. Труба вывела его на противоположную сторону дорожного вала, за которым сразу начинался пышный кустарник, а чуть далее лез молодой приземистый ельник, и он стал беглецу спасением.
Не меньше километра Постников крался на четвереньках, стараясь забраться как можно глубже в лес. Сел в траве и прислушался. Голосов и машины не было слышно. А вот дятел в этом лесу был слышен – точнее, его дробная трескотня, и она прозвучала музыкой жизни. Тихая изморось падала в лесу, влага почти беззвучно садилась на подлесок. Разодранная рука горела, пальцы дико саднили, побаливали колени. Но ведь все это была чепуха. Похоже, погони не было. Наверно потому, что не такой уж Постников был ценный трофей.
Сердце до сих пор колотилось как бешеное, чутье оставалось настороже, и поэтому он заметил краем глаза - невдалеке качнулась ветка папоротника. Всмотревшись туда, он разглядел в зеленой тени припавшего к земле грязно-рыжего тощего зверя, не менее пристально изучавшего человека. Лиса. Она попятилась и бесшумно юркнула в гущу стеблей - только хвост мелькнул.
- Какой же бедлам вы тут устроили, господин профессор, – пробормотал Постников. – Кто бы мог подумать...
9 глава
Сидя на трухлявом стволе, Постников понемногу приходил в себя. Лес был полон обычных, спокойных звуков. Только хотелось бы знать, скоро кончится эта изморось или нет, потому что если промокнуть, то это будет очень некстати. Брюхатые тучи напирали со стороны океана. Если польет сильный дождь, надо будет по-быстрому соорудить какое-то укрытие. А потом, как ни крути, придется сушить одежду и обувь на костре. Солнце просвечивало все реже, и лес глядел совсем хмуро.
Направился в ту сторону, где предполагался восток. Невероятная удача - школьный рюкзачок не остался в повозке. На ходу вынул карту и попытался уточнить направление. Карта утверждала, что прямо под его ногами проходила проселочная дорога, прямиком ведущая к автотрассе в крупный населенный пункт Баллибей – да только попробуй отыскать ее здесь, где трава густа и нетронута. Примерно через километр Постников увидел свежескошенное клеверное поле и за ним ориентир – холмистую гряду на северо-востоке и направился дальше. Он старался, держаться ближе к тенистой опушке, чтобы не маячить в чистом поле. Сосны закончились, и за ними обнаружился тот самый проселок, о котором говорила карта - он огибал рощицу и убегал в нужном направлении. Здесь было безлюдно и тихо. Постников зачерпнул из колеи пригоршню дождевой воды и плеснул в лицо, чтобы лучше соображать.
Несмотря на то, что проселок нещадно был изрезан колесами, топать по нему после мягкой лесной подстилки оказалось заметно удобнее и быстрее. Вокруг роились мошки, в траве стрекотали местные цикады, а вскоре попался и первый рукотворный знак – жестяной плакат на металлической трубе, глубоко вбитой в землю. Табличка, пострадавшая от непогоды и с потеками ржавчины:
«Добро пожаловать в Серый Край! Крути головой почаще - поживешь подольше».
Ниже был пририсован схематичный череп и жирно выведено от руки:
«Осокино 3 км».
Вполне можно успеть до большого дождя. Постников прибавил шаг и стал крутить головой по сторонам, как советовал плакат. Поэтому он издали заметил на полусжатом клину бурого рапса неподвижный грузовик, дверь его кабины была открыта, но в машине и рядом никого не было видно. Едва только заметив машину, Постников рухнул как подкошенный на дорогу и ящерицей стреканул в лопухи, за которыми торчали неубранные рапсовые стебли. Пригнувшись пониже, он лез между сухо шуршащими стеблями, причем его сердце колотилось как одуревшее.
Тучи относило в сторону, и в поле сразу становилось веселее. Постников высунул макушку над бронзовыми стеблями и внимательно озирался. В поле все еще не было видно ни души. На него вдруг навалилась непобедимая апатия, он лег, примяв растения, и долго смотрел вверх.
Ему померещилось, что он ушел на дно глубокого колодца и смотрит оттуда на далекий дневной свет. Все, что было справа и слева от него - сосны, рапс, галки, тропинки и кусты - все это виделось как несущественное и пустое. Он подумал, что человек слишком ничтожен и даже смешон со своими короткими мыслями в длительном и огромном мире, который он, Постников, только сейчас впервые увидел как следует.
Минут через тридцать Постников приподнялся на локте и снова выглянул из рапса – надо же было глянуть, что там с той машиной. И правильно сделал. Потому что высоко в небесной синеве прямо к нему неторопливо снижался какой-то небольшой темный предмет, вроде картошки, принятый им сперва за галку. Постников посторонился, потому что метко брошенная картошка могла прилететь ему прямо в голову. К его ногам шлепнулся небольшой округлый мяч, а затем по глазам Постникова резанула острейшая вспышка и страшно зазвенело в ушах. Последнее, что он запомнил – скакнувшая в лицо бурая земля.

Неизвестная жидкость текла по подбородку, а когда Постников пошевелился, в его щеку уперся