просто убить этого непрошенного гостя, а четвертовать, колесовать и посадить на кол. Так грубо вырвать меня из кокона мелахондрии мог только очень нехороший человек, но деваться было некуда, и я пошёл одеваться.
- Вы поедете со мной, Ватсон?
- Обязательно, - с живейшим интересом откликнулся доктор, - когда ещё удастся побывать в пустом Британском музее.
Я бродил по пустым залам, задавал вопросы, получал ответы и убеждался, что случай столь фантастический, что требует огромных усилий моего могучего мозга. В зале Уильяма Хогарта я наткнулся на юношу, почти мальчика, который сосредоточенно, отрешённый от всего внешнего, неумело копировал картину «Девушка с креветками». Походив по залам, осмотрев всё, что было возможно, я попроси отвезти меня домой.
- Надо думать, мистер Хогарт, - объяснил я свой отъезд, - дело очень не простое. Мне понадобятся время, кресло, плед, виски, трубка и скрипка, чтобы понять, в чём дело. Поехали, Ватсон.
- Езжайте, Холмс, я ещё посмотрю картины и приду домой к обеду.
Он действительно пришёл к обеду. С виноватым видом доктор застыл в дверях и тихо прошептал:
- Я нашёл её, Холмс.
- Кого? – не понял я.
- Её, картину «Великий архитектор», - снова прошептал Ватсон и виновато улыбнулся.
Старею, что ли, с грустью подумалось мне. Великий сыщик Холмс не сумел, а доктор, не видящий того, что лежит у него под носом, нашёл и вернул музею его сокровище. Я тяжело вздохнул.
- Рассказывайте, Ватсон, как вам это удалось, и не надо чувствовать себя виноватым.
- Элементарно, Холмс, - откликнулся на приглашение мой друг, - Я бродил по залам и снова попал в тот, где этот копиист издевался над «Девушкой с креветками». Желая запомнить фамилию этого горе копииста, я достал блокнот и карандаш и хотел уже написать Форбс, как карандаш выскользнул из моих рук и закатился за мольберт. Мне пришлось встать на колени, чтобы достать карандаш, и я увидел её. Форбс был так увлечён своим делом, что даже не заметил меня, а я пошёл к Томасу Хогарту и сообщил ему о находке.
Томас подбежал к Форбсу, выдернул из-под его рук эту жуткую мазню и перевернул. С обратной стороны на подрамник «Великого архитектора» был натянут холст с бездарной копией картины «Девушка с креветками». Я думал, Томас убьёт студента, так он на него кричал, топал ногами и размахивал руками, а тот хлопал глазами и не мог понять, за что его ругают.
- У меня не было денег платить столяру за подрамник, - оправдывался студент, - я вынул из рамы подходящую по размеру картину и натянул свой холст с обратной стороны. По окончании работы, я бы снял свой холст и повесил картину на место. Я не сделал ничего плохого, мистер Хогарт, за что вы меня ругаете?
Я не стал присутствовать при дальнейшем объяснении и пошёл пешком домой, продираясь сквозь вату тумана.
Я с интересом посмотрел на своего друга и сказал:
- Вы, Ватсон, живая иллюстрация выражения «Воспитай ученика, чтобы было, у кого учиться». Я горжусь вами, друг мой! Давайте обедать, вы сегодня заработали двойную порцию.
СЮЖЕТ ДЛЯ БЕСКОНЕЧНОГО РОМАНА
Я вообще не люблю зиму, а лондонский февраль не люблю особенно. Не люблю его небольшую плюсовую температуру с дождём, снегом и вечной промозглой сыростью и эти февральские ветры, продувающие насквозь самое плотное пальто. В феврале я предпочитаю сидеть дома у жаркого камина с книгой и стаканчиком горячего грога в руках и читать или наслаждаться игрой своего выдающегося разума.
В тот вечер моё сладостное одиночество скрашивал вернувшийся с работы и продрогший до костей Ватсон. Он сидел в глубокой задумчивости, завернувшись в плед у полыхающего камина, потягивал виски, что-то бормотал себе под нос и вдруг спросил:
- Скажите, Холмс, если бы вам пришла в голову мысль написать детективный роман, какую из своих историй вы взяли бы за основу?
- Господь с вами, Ватсон, конечно ни одну. Зачем перелистывать страницы прошлого, когда можно написать будущее? Я бы выдумал свой, ни на кого не похожий сюжет, который бы увлекал не только читателя, но и меня самого, чтобы я сам не знал, что случится на следующей странице моего романа и вместе с читателем удивлялся неуёмной фантазии автора.
- Очень интересно. И какой сюжет вы могли бы предложить читателю?
- Любой, мой друг, самый банальный, но потом я бы раскрутил его так, чтобы читатель совсем забыл, с каких обыденностей всё начиналось.
- Например, Холмс, хоть один пример, - попросил доктор.
- Милый друг, вы хотите, чтобы я подсказал вам сюжет романа. Мне это ничего не стоит, но должен вас предупредить, что невозможно сочетать врачебную практику с писательством. У русских есть такой писатель, который начинал как врач, но став писателем, забросил свою профессию. Готовы ли вы повторить его судьбу? Готовы? Жалко, но это ваш выбор. Итак, самый банальный сюжет.
Он сын графа Н., она дочь графа К. Владения графов, естественно, соприкасаются. Здесь должен последовать рассказ о графских владениях и положении в обществе страниц на тридцать. Графы давно друг с другом приятели, и их дети тоже, естественно, знакомы с самого детства. (Здесь следует пятидесятистраничный рассказ о родительских застольях, детских шалостях и зачатках юношеского чувства).
Чувства детишек разгораются. (Сцены невинных свиданий у графского пруда отдаются на откуп автору, но не менее, чем страниц на семьдесят). Обручение и свадьба займут не менее сотни страниц. Только описание нарядов всех родственников, гостей цивильных и гостей военных, судейских и чиновных, должно заполнить собой страниц шестьдесят, иначе автор совершенно бездарен.
На свадьбу родители дарят новобрачным царские подарки: жениху – роскошный дворец, расположенный в столь же роскошном саду. Описание интерьеров, элементов декора, сортов деревьев и цветов в саду займут страниц восемьдесят. Невесте дарятся плодородные угодья, примыкающие к парку. (Виды на урожай, перечисление акров земли и всего прочего страниц на семьдесят, памятуя, что муж, всё-таки, более значимая фигура).
Счастливая жизнь молодых займёт более ста пятидесяти страниц, если автор рискнёт описывать первую брачную ночь, и не более тридцати, если он просто упомянет, что она состоялась. Эта тысяча страниц составит первый том романа.
Второй том начнётся с того, что жене приспичит отъехать к родственникам, зачем – пусть фантазирует автор, а муж тем временем решит посвятить себя охоте. Описание родни, взаимоотношений в семье, охотничьих костюмов, ружей, лошадей и собак должно уместиться в триста страниц. Дальше начинается криминальная часть романа.
Прислуга отпущена на время отсутствия хозяев, жена возвращается немного раньше мужа, входит в дом и «Ужас наполняет глаза хрупкой женщины, животный страх сжимает её сердце, слабый крик вырывается из груди и глубокий обморок бросает её на пол». Примерно так страниц на двадцать. Почти сразу возвращается муж. Он видит то, что видела его жена, её саму, лежащую на полу, берёт её на руки и несёт в постель. Читатель жаждет узнать, что же бросило на пол хрупкую женщину, но автор рассказывает о мучениях соскучившегося мужчины, терзаниях его плоти и непреодолимом искушении, которое побеждает. Описание постельной сцены на сотню страниц снова отдаётся на откуп автору романа.
Укротив плоть, муж выходит из спальни в гостиную и видит … Следует описание перевёрнутой мебели, разбитых ваз и луж крови, разлитых по всему дубовому паркету. Ужас охватывает мужа, и он снова бежит в спальню, чтобы укрыться в объятиях любимой супруги.
Прибывшая полиция под водительством инспектора Кейстреда, естественно, бессильна. До самого конца второй том посвящён описанию безуспешных потуг Кейстреда хоть что-то понять в произошедшем. Убедившись в бездарности полиции, муж решает обратиться к частному детективу, некоему джентльмену с инициалами Ш.Х. Так должен закончиться второй том вашего романа, доктор.
Весь третий том, который будет чисто детективным, я отдаю во власть вашего пера, Ватсон. Отпустите на волю коней своей фантазии, пусть они несутся вскачь по страницам романа. Любую глупость, выползшую из-под вашего пера, в конце романа непременно объяснит гениальный сыщик Ш.Х.. Творите, мой друг, перо вам в руки.
Несколько минут Ватсон сидел неподвижно, пытаясь осмыслить услышанное, потом встал, взял со стола бутылку и стакан, подтянул плед и ушёл в свою комнату.
Я остался в блаженной тишине. За окном бесшумно сеял мелкий дождь, в камине тихо пело пламя, ему подпевали скрип пера и звяканье стакана из комнаты Ватсона.
- Всё человеческое существование на земле складывается из смертей одних и рождения других. Неужели сейчас я присутствую при смерти врача и рождении писателя, - думал я, наливая виски, - Если так, то прощайте, доктор Ватсон, и да здравствует Ватсон писатель!
ПОХИЩЕНИЕ
На осенний Лондон опускались сумерки. Я только что закончил распутывать очень сложное и необычное дело и теперь отдыхал у камина с трубкой и стаканом виски. Мягкое кресло, полумрак комнаты, освещаемой пламенем камина, и песня ветра в каминной трубе погружали мой неуёмный мозг в тупую и сладкую дрёму. Внезапно резкий звонок у входной двери вырвал меня из того состояния, которое индусы называют нирваной.
- Очень нервный посетитель, - подумал я.
Топот тяжёлых сапог по лестнице заставил меня подумать, что мой нежданный посетитель докер или цирковой борец. Без стука распахнулась дверь и в комнату ввалилась странная фигура в охотничьем костюме и огромных болотных сапогах. В полумраке я не мог рассмотреть лица моего посетителя и довольно недружелюбно поинтересовался:
-Какого чёрта вы без приглашения врываетесь в мой дом, не знаю, как вас там?
Фигура не обратила внимания на мои слова, плюхнулась в кресло, схватила мой стакан и жадно выпила весь мой виски. Я потянулся к хлысту, висевшему на стене, чтобы как следует проучить наглеца, но тут фигура мрачно произнесла:
- Не суетись, Шерлок, это я – Ватсон.
- Друг мой,- изумлённо воскликнул я, - что привело тебя ко мне в такую погоду и в таком костюме? Впрочем, не говори – я применю свою дедукцию и сам отвечу на свой вопрос. Ты поссорился со своей очаровательной женой и решил убежать от ссоры на охоту. По дороге на вокзал ты вспомнил о своём друге Холмсе и решил соблазнить его поехать с собой. Я не стану говорить, что твои попытки будут совершенно бесполезны, так как я не собираюсь ползать по болотам ради одного вальдшнепа. Моя кухарка принесёт их с рынка десяток. А вот о том, что ты в кэбе оставил своё ружьё и патронташ, я обязательно тебе скажу и посоветую стремглав бежать вниз, забрать упомянутые предметы и принести их сюда. Если их похитят и кого-нибудь подстрелят, то тебе, доктор, не поздоровится.
Ватсон отнёсся к моим словам совершенно равнодушно и с издевательской ухмылкой произнёс:
- Наконец-то я вижу, как дедуктивный метод великого сыщика Холмса терпит полное фиаско. На охоту я ходил вчера, ружьё и патронташ лежат у меня дома, а уговорить тебя ползать со мной по болотам не могло прийти мне в голову даже в горячечном бреду. Я пришёл к тебе за помощью, ибо со мной произошло очень странное и загадочное происшествие. Обращаться в
