А ведь это странно. Если изобразить геометрически линию развития, прямолинейность которой постоянно отрицается, то она, в лучшем случае будет менять направление с неизвестным результатом, а в худшем - закрутится в спираль с конечной точкой, уводящей в небытие.
Примерно то же происходит и с диалектическими отрицаниями в познании. Если отрицания тезисов с помощью антитезисов являются необходимым элементом познания, как утверждает диалектика, то истине всегда будет противостоять ее опровержение. А так как отрицаний может быть бесконечное множество, а число истин ограничено, то теоретически отрицания должны приводить вовсе не познанию объективной реальности, а к плюрализму сомнительных истин, накоплению сложностей и, как следствие, к хаосу ничтожных знаний.
Правда, из диалектического учения следует, будто конфликт тезисов как-то разрешается в их синтезе. Но ведь тут многое зависит от самих тезисов. Что, если один из тезисов ложен или ложны оба? И что, если стороны не соглашаются на компромисс?
Кроме того, непонятно, откуда берутся антитезисы в познании и сами противоположности в природе? Например, в диалектике полу противостоит потолок. Но почему не стены? Может нам потолок вовсе не нужен? Объясняется это тем, что противоположность существует в потенциале. И если она объявляется, то развитие происходит. То есть, нам необходимо придумать идею потолка, чтобы началось строительство домов с окнами и дверями, для изобретения которых, наверное, нужны свои противоположности. Но что, если мы живем в местности, где нам хватает только навеса?
Странно выглядит и известная парочка «Свет и тьма». Утверждается, что они-то уж точно противоположности и отчаянно борются друг с другом. Но тьма – это отсутствие света, и значит, тьма не может с ним бороться.
Вместе с тем, нам ясно, что истинной противоположностью всякой сущности является «ничто». С констатации этой истины Гегель и начинает свою «Науку логики». Но по здравому разумению «ничто» не может бороться с «нечто» в силу своего отсутствия. Отсюда ясно, что в реальности сущности противостоят только такие объекты или процессы, которые способны ее уничтожить. Но таких факторов может быть множество. Например, свет звезды может погасить «Черная дыра». Но звезда может угаснуть и в результате выгорания, когда она станет «черным карликом». В быту же нам достаточно нажать на выключатель, чтобы погасить свет. То есть, противоположностью сущему можно объявить что угодно, чем, собственно, и занимался Гегель, выдумывая пары противоположностей, такие как «беспокойное единство – спокойная простота»
Вызывает вопросы и диалектический закон «развития от простого к сложному». Конечно, с развитием материя усложняется. Но усложнение не может быть бесконечным, произвольным и бесцельным, иначе его результатом будет хаос тождественный «ничто». Значит, накоплению хаоса должно что-то противостоять. У Гегеля сложности противостоит некая простота. Однако тут сразу возникают вопросы: как и на каком этапе это происходит, если и «сложность» и «простота» - понятия очень относительные? Но на эти вопросы ответов в диалектике нет.
И уж тем более диалектика никак не отвечает на вопросы о природе нравственности. Между тем, нетрудно догадаться, что перманентные отрицания ведут к освобождению от всяких ограничений, правил и эмпатии.
И вообще, с какой стати мы должны признавать энергию видом материи. Ведь материя – это то, что нам дано в ощущения. А энергия не ограничена, бесплотна, не имеет формы. Почему это она должна подчиняться диалектическим законам? Разве энергия развивается, или отрицает саму себя? То, что нам известно из физики, изучающей квантовый мир и вакуум, свидетельствует лишь о том, что наши представления об эфире едва ли внятней представлений древних греков.
Между тем, античные мудрецы полагали, что миром правит абсолютный закон и абсолютная красота, присущие первооснове, которая определяет истину. Это первоначало они называли архэ.
Фалес, рассуждая о природе, учил, что материальный мир состоит из воды, но создателем этого мира является нус, мировой ум, который во всем присутствует и всем движет. По сути, он говорил о духе. Но что, если под незримым «нусом» подразумевается реальная энергия?
Вот и древнегреческий Анаксимандр учил, что если вода ограничена, то лежащее в основе блага и красоты не ограничено. Он называл эту субстанцию «апейрон» (безграничное) и уподоблял ее воздуху и уму, то есть духу. Причиной развития мира он называл «неправедность» как нарушение апейрона, а распад мира представлял как «возвращение к праведности», что можно понимать в виде восстановления гармонии, где праведность соединяет нас с абсолютом и делает нас частью его.
Но ближе всего современным представлениям об энергии был Гераклит. «Этот порядок -Космос, - учил Гераклит, - не создал никто из богов, никто из людей. Он всегда был, есть и будет вечно живой огонь». «Все вещи – суть размен огня». «Каждая дуща – это искра огня». «Куда б ты не пошел, души тебе не отыскать. Столь глубоко она укоренина в логосе». «Душе присущ самовозрастающий логос. Душа растет к Богу».
Однако он же, Гераклит, вдруг объявляет отцом всего войну, разумея под этим борьбу противоположностей при их единстве. По Гераклиту, борьба присуща природе вещей, она – всеобщий закон их существования, мера всего. Борьба – источник жизни, ее постоянного обновления. Разрушая старое, она создает новое единство противоположностей, которое есть вместе с тем возобновляющаяся борьба.
Кажется, будто Гераклит сам себе противоречит, как раз в духе своей диалектики. Но на самом деле это не так. Если мысль Гераклита переложить на современный язык, то получается, что все в этом мире подчиняется энергии, которая образует гармонию Космоса и логос человека, где укоренена его душа, которая стремится к совершенству, к Богу. Очевидно, Бог в представлении Гераклита есть произведение логоса человека. При этом порядок во Вселенной, по убеждению Гераклита, не может развиваться без постоянного обновления. Таковое обновление обеспечивает борьба противоположностей, присущая материи.
Из тех, кто знаком с учением Гегеля и Гераклита, есть такие, кто полагает, будто Гегель просто, мягко говоря, интерпретировал концепцию Гераклита. Но они слишком плохо думают о Гегеле, а точнее, слишком хорошо.
На самом деле Гегель извращает идею своего предтечи. У Гегеля природу создает Мировой дух. Но что это за дух – большой вопрос. Во всяком случае, те процессы развития природы, в которых дух себя проявляет, вызывают сомнения в его облике истинного творца. Согласно учению Гегеля, сотворение мира происходит благодаря противоречию противоположностей «бытия» и «ничто». При этом вопрос о происхождении бытия снимается утверждением, что «бытие» и «ничто» тождественны. Это кажется обоснованным, если представить бытие не как процесс, а как явление, когда миг между прошлым и будущим можно уменьшать до бесконечности. И получается, что существование бытия инициирует его противоположность в виде «ничто». То есть, настоящим отцом и создателем материи является «дух противоречия». Этот дух, или закон возникает прежде, чем возникает мир, как эйдосы Платона.
Но дальше еще интереснее. По мысли Гегеля, в результате противоборства «бытия и ничто» «бытие» переходит в «ничто», а «ничто» переходит в «бытие». Все остальное развития этого, возникшего из «ничто», бытия осуществляется посредствам противоречий и отрицаний, благодаря чему явление бытия превращается в процесс. Таким образом, источником всего сущего и его подлинным творцом Гегель объявляет «ничто». Это представляется не только мистичным, но и абсурдным. Но Гегель берет за образец развития наше мышление, полагая, что иных законов развития в природе не может быть.
Ну, что касается мышления, то Гегель во многом прав. Бытие мышления, действительно, тождественно «ничто», и ему присущи законы диалектики. Присущи они и материи. Но взяв у Гераклита идею о духе противоречия как об «отце всего», он пренебрег тем фактом, что для оплодотворения рождения плода необходима еще и мать, она же - энергия, без которой материя мертва, и значит, «ничто».
Неизвестно, насколько разобрался в чернокнижной тайнописи Гегеля Маркс, а сомневаться в этом нас заставляет цитата, взятая из его эпиграммы на Гегеля:
«Все слова, которые учу,
Смешались в дьявольскую смесь.
Так что каждый может думать,
что угодно и невесть,
но у автора диалектического материализма картина эволюции материи несколько другая. Во-первых, Маркс выбросил из учения Гегеля представление о Мировом духе, объявив его плодом «поповщины». С тем материю он представил первичной и вечно существующей, почти, как у Гераклита, но без всякой его пиромании и логоса. Во-вторых, будучи материалистом, Маркс, как будто, упразднил, «ничто». Но это только на первый взгляд. Ведь он оставил в силе закон единства и борьбы противоположностей, объявив его основополагающим в развитии материи. А из этого закона следует, что материи должно противостоять нечто контрастное ей. И если у Гегеля таким объектом являлось «ничто», то у Маркса его заменил дух. То есть, Маркс отождествил «ничто» и дух. И это понятно, ведь Маркс не верил в существовании духа. Однако под духом Маркс подразумевает сознание. Отсюда и сущность сознания идентична «ничто». И это выглядит правдоподобно, если задаться вопросом: «Что такое сознание в отношении материи?». Тем не менее, существование сознания нельзя не признать. Но тогда откуда оно берется? И Маркс сообщает, что «Общественное бытие [людей] определяет их сознание». Но что значит «определяет»? У Гегеля, например, «ничто» определяет потенциальную противоположность сущему. Но даже если Маркс имеет в виду «формирование» сознания обществом, то и это не исключает тождественности «сознания» и «ничто». Ведь само общество состоит из индивидов наделенных сознанием.
Из всего этого следует странный вывод, что сознание враждебно бытию, и является для него тем самым «Ничто, которое ничтожит». Притом можно даже доказать истинность этого тезиса, если принять во внимание сотворение эго и мышления, которому свойственны диалектические законы, главным из которых является закон «отрицания отрицания».
[justify] Таким образом, лишив человека души, логоса разума и Бога, Маркс уподобил личность их антиподу. Разумеется, я не думаю, что он сделал это умышленно, хотя есть сведения, будто в юности он увлекался сатанизмом. Скорее все же Маркс
