Так мало надо для счастья

курсы по специальности «работник почтового отделения» – дома, на компьютере, экзамены ездила сдавать в Утрехт. Сдала с первого раза, что удалось не всем коллегам коренной национальности. Очень гордилась собой.

Трудилась два половиной года. Потом наступил кризис, почты были закрыты, принимать-выдавать пакеты стали продавцы  магазинов. Веронику уволили, когда ей как раз стукнуло пятьдесят.
Критический возраст для поиска нового места. Поначалу лелеяла надежду что-нибудь найти – с ее-то сертификатами и опытом работы, с энтузиазмом рассылала резюме и ни разу не получила ответа. Жалко. Но не будем спешить впадать в стресс – бороться за существование не придется, в нищету скатиться не грозит. В Голландии сильна социальная тенденция, об обездоленных заботится государство, помогая оставаться на прожиточном уровне. К обездоленным относятся следующие категории: безработные – получают приличные пособия, больные – получают всю необходимую медпомощь, бездомные, в том числе наркоманы – получают бесплатное жилье, одноразовые шприцы и сумму на пропитание.

С потерей работы доходы уменьшились ненамного. Веронике назначили ежемесячные субсидии: на оплату жилья – треть от квартплаты, на оплату медстраховки – покрывает почти полностью, и как одинокой матери с ребенком до 28 лет, проживающим дома. Последняя выплата была отголоском жирных, докризисных лет. Когда правительство занялось экономией, ее отменили одной из первых.
Вроде, логично: нет финансовых забот — отдыхай и радуйся жизни.

Быстро переключиться с активной деятельности на пассивную у Вероники не получилось. Известное явление – люди, вырванные из привычной рутины, начинают ощущать одиночество и ненужность. Десять лет жизни посвятила она интенсивной интеграции в голландское общество, и только начало получаться, как – на тебе! Отправили на покой.
Обидно, столько усилий и, вроде, зря…
Стали ее мрачные мысли одолевать.

В-основном, о прошлом – далеком и недавнем. Вспоминались неприятные ситуации, когда ее незаслуженно обижали в России и в Голландии, кстати, тоже. Ну, в России это чуть ли не в порядке вещей — быть обруганным,  обвешанным, обсчитанным, объегоренным.
В Голландии с прямым обманом сложнее, и орать просто так на вас никто не будет. Но есть тут в трудовых коллективах манера общаться так, чтобы исподтишка испортить жизнь. Манера, с которой раньше Вероника не сталкивалась и к которой была не готова. Если выражаться цензурно, называется «мелкая издевка» – подковырнуть другого человека, чтобы  выставить себя умником, а его придурком.

Везде, где она работала, находился подлый человечишка с комплексом неполноценности, которому желалось возвыситься за ее счет. Он присматривался и, заметив, что она чувствует себя не совсем уверенно и языком недостаточно владеет, начинал донимать издевками. Начиналось с мелочей: то имя ее исковеркает, вроде – ради шутки, то  демонстративно не отвечает на ее приветствие. Дальше – больше, подковыривает при каждом удобном случае.

Много позже Вероника догадалась: чтобы издевки не переросли в травлю, их надо пресекать с самого начала. Единственный способ – вербально поставить обидчика на место. А как поставить на чужом языке, не слишком грубо, но доходчиво? Не знала она. Не сталкивалась раньше. Русский метод – наорать, чтобы человек понял и отстал, не подходил. Опасалась она, новоприбывшая работница, агрессивно выступать против «старожилов». Начальство всегда за них.

Чувствовала себя как собака, которую шпыняют ни за что. Шпыняли все: голландцы, другие иностранцы, мужчины, женщины и даже гомо – приятели начальников. Достойно ответить была не в состоянии и каждый день получала к рабочему стрессу личный: обидно чувствовать себя униженной недалекими  людьми — частенько на глазах у клиентов и других сотрудников. Догадывалась, что двигала ими зависть к ее успехам. Веронику ценили хозяева, а за их благосклонность в рабочем коллективе постоянно идет борьба.

Стремление ее очернить, заставить нервничать и делать ошибки особенно проявилось на почте. Когда чаша терпения переполнилась, Вероника написала письмо владельцам фирмы с подробным перечислением обид. Получилось два полных листа А4. Петер был в то время в отпуске, Лео прочитал и отдал на рассмотрение менеджеру по персоналу для дальнейшего разбирательства. Менеджер Элла Бакелар пригласила Веронику на беседу к себе домой, где у нее была выделена комната для должностных функций.

Элла — пожилая еврейка с черными волосами, бровями и усиками выглядела удивленной. Внутренние конфликты редко возникали в сплоченном коллективе фирмы «Парни». А если возникали, то их улаживали переговорами в столовке на втором этаже. Написать письмо, да еще такое подробное – это почти восстание против устоев.
Подробно обсудив с Вероникой каждый пункт претензий, Элла сказала:
— Письмо подробное и обоснованное. Но ты же понимаешь, что ничего не добьешься, начальник будет стоять за своих старых работников.

— Понимаю. Тогда я уйду.
И она уже собралась уходить, да подоспело закрытие почты. Веронику уволили не «по собственному желанию», а по объективной причине, что сыграло в ее пользу при назначении пособия по безработице.
В первую же неделю после увольнения она получила открытку от Эллы с картинкой – поднятый большой палец. С обратной стороны открытки короткий текст, в котором она восхищалась способностью Вероники стоять за себя и выражала надежду, что та  скоро найдет новую должность.
Дружественное письмо. Оно немного сгладило впечатление от ее коллег по фирме.
Надо сказать, что на всем жизненном пути встречала Вероника намного больше хороших людей, чем ядовитых. Но почему-то, когда села дома, вспоминала  только тех, кто нанес обиды.

Наверное, потому, что от безделья тупеют.
Приходили на ум создавшиеся много лет назад критические ситуации, которые могли бы по-другому закончиться, если бы не какая-нибудь мелочь,  позволившая обойтись без крупных неудач. Вот пример. Вспоминался последний вечер перед эмиграцией — визы в паспортах, билеты куплены. Сыну шестнадцать лет, он ушел отмечать с друзьями отъезд и еще не вернулся. Вероника беспокоилась – завтра рано вставать, длинная дорога впереди: из Иванькова в Калугу, потом в Москву, потом в аэропорт, потом в Амстердам. Надо хорошенько выспаться. Время позднее, а сына нет, вдруг там напьется и проспит? Из-за его глупости останутся они здесь и пропадут…

Отец Вероники ходил его искать, нашел и привел, кстати, трезвого. Случай закончился хорошо, но она в который раз прокручивала его и переживала, от чего испуганно билось сердце.
Спрашивается – зачем?
Вспоминалась всякая мелкая гадость. Когда в Калуге ее обругала бабка, продававшая газеты с лотка — лишь за то, что Вероника спросила цену и  сказала «дорого». Или когда в Гааге на почте клиент бросил ненавидящий взгляд, узнав, что она русская. Она не догадывалась, что многие на Западе до сих пор ненавидят русских — практически ни за что, по привычке, оставшейся с холодной войны. Потом, когда спрашивали,  говорила, что из Польши.
Кстати, про Польшу. В конце восьмидесятых это была дружественная страна, в которую было попасть легче, чем в другие страны, говорили «Курица не птица, Польша не заграница». Там произошел немножко стыдный случай. Вероника только приехала работать, пошла в субботу на танцы в «Дом офицеров» и пригласили ее одновременно двое парней —  русский и поляк. По правилам следовало отказать обоим, но не знала она, пошла танцевать с иностранцем. Почему? Это был первый иностранец в ее жизни…

Дома осознала ошибку. Стало неловко, что обидела своего, и лицо загорелось от стыда. С тех пор – как вспомнит, так краснеет, третий десяток лет уже.
Ну не глупость, доводить себя до сердцебиения и краснеть — от воспоминаний?
Собрать бы все те случаи, ситуации, взгляды и задвинуть на полку с «невостребованными вещами», чтобы никогда за ними не возвращаться. Да память, как нарочно, вытаскивала именно их.
Вдобавок напали страхи.

Стала она чаще оставаться одна: сын выучился на компьютерного специалиста, нашел клиентов в Европе и частенько отлучался из дома на неделю-две. Вероника боялась, как бы с ним в дороге чего не случилось – все эти сообщения о падающих самолетах, сталкивающихся поездах, садящихся на мель кораблях… Действуют на нервы. Отпустить от себя ребенка – проблема каждого родителя. Потребовалось время, чтобы осознать, что сын взрослый и такой же самостоятельный, как она.

К дневному одиночеству добавилось ночное, и обуял детский страх темноты. Раньше по ночам тревожили чисто практические вещи: как выжить на старой родине, как привыкнуть к новой. Теперь жизнь поспокойнела, а привычка тревожиться осталась. Опять глупость — даме за пятьдесят, а она темноты боится…
Днем самой было смешно, а ночью по-прежнему страшно. Она стыдила себя и пыталась бороться. Борьба проходила с переменным успехом. Когда Вероника побеждала, засыпала быстро и не прислушивалась к каждому шороху и непонятно откуда исходящему звуку. Когда темнота побеждала, Вероника попросту оставляла гореть настольную лампу, хорошо – там экономичная лампочка сидела.

Беспокойство нападало не каждую ночь, а периодами — то усиливаясь, то ослабевая. Вроде морских волн, наступающих и отступающих в замедленном темпе.
Кто у нас заведует приливами-отливами?
Правильно, Луна.
Однажды вечером Вероника щелкнула выключателем, а кромешной темноты не наступило. В незанавешенное окно лился свет — мощным, белым потоком. Сначала не поняла, откуда. Подумала, от уличного фонаря. Нет, не может быть, с той стороны сады, фонарей не имеется. Неужели ночное светило сияет на полную мощность?
Открытие. Вероника и не подозревала, что Луна способна поспорить  яркостью с самим Солнцем. Если бы она имела его размеры, наверняка затмила бы…

Ерунда. Ее свет – его отражение.
Все равно интересно. Подошла к окну и встретилась взглядом с ней – вечной спутницей Земли, ее младшей сестрой. Нет, неприкаянной дочерью, ведь родилась она из земного чрева. Широколицая, полная Луна весело глядела с чистого, синего неба прямо на Веронику и будто посылала привет своим белым протуберанцем.
От ее холодного луча потеплело на душе: Вероника не одна в ночи. Долго смотрела она на Луну-подружку, вроде, хотела что-то спросить. Ночью почти не спала, так, поверхностно – забудется, вздрогнет, проснется. Не страх одолевал, а размышления.

Оказывается, они связаны мистической связью — когда Луна не спит, Вероника не спит тоже. Пришлось смириться. Наверное, Хозяйка Ночи имеет на нее особое влияние — как на все водосодержащие субстанции, к которым относится и человек.
Когда разобралась, страх темноты прошел. А от негативных воспоминаний нашла оригинальное и действенное средство  —