шпионской карьеры. Все-таки Москва она и есть Москва, здесь во всем другой лоск. Одна лишь Вера смотрела на все вокруг без малейшего удивления, привыкнув за три года все происходящее с Алексом принимать за данность, словно по-другому и быть ничего не могло. Не стала даже пить чай, быстро юркнула в постель и тотчас сладко в голос засопела.
А Алекс с Зацепиным все же почаевничали с казенным овсяным печеньем (вполне свежим и вкусным). Говорили опять по-испански, но лишь о деталях квартирного взрыва и как теперь придется выкручиваться. Отельера сильно интересовало, сумеет ли майор достать ему хоть какую-то стрелялку вместо «Глока», с которым пришлось расстаться в Пулково, иначе «как-то стремно». Я подумаю, пообещал дядя Альберто.
Дневной свет подымал Копылова лучше любого будильника. Четыре часа сна да еще во время путешествия было вполне достаточно, чтобы встать бодрым и энергичным. Попробовал было на кухне по электронке что-то читать, но не пошло. Обнаружив в холодильнике молоко и яйца, он поискал еще и нашел пакет муки. Рассмеялся своей находке и принялся готовить блины сразу на двух сковородках. Вкусный запах разбудил остальных.
– Да ты у нас повар первой гильдии, – заключил Зацепин.
– А почему ты дома так никогда не делаешь? – упрекнула Вера.
Откушав блинов, стали смотреть теленовости, поджидая курьера вызванного майором. Алекса тем временем грызло сомнение, что чего-то важного он сделать не успел. В служебной квартире имелся обычный городской телефон и, получив согласие майора он позвонил в Питер в магазин Хазина. Редкий случай – Жорка находился по основному месту работы. Расспрашивая его на испанском, Копылов выяснил, что он в курсе происшествия на Треххатке и в свою очередь предупредил о возможной для младшего князька опасности, а также, чтобы он, если сунется в Москву, был сверхосмотрителен в своей тамошней Двуххатке.
– Я так и чувствовал, что давно у нас не было чего-то серьезного, – весело отвечал приятель. Для него такие предупреждения были в праздник.
Второй звонок был Стасу:
– Как там наши медвежатники?
– Цветут и пахнут, первые пеньки для корчевания им уже назначены.
– Большая просьба: проверьте их еще на вскрытие более сложных сейфов. Если окажутся хороши, то могут и для этого пригодиться.
– Швейцарские банки брать будем, или только питерские, – ответ капитана был точной копией того, что ответил бы сам Алекс – его копыловская харизма оказывается распространялась не только на молодежь, но была не чужда и старшему поколению.
Ровно в девять ноль-ноль курьер по имени Андрей Урнов прибыл. Это был тридцатилетний парень приятной наружности, которого Зацепин представил Алексу как нового попечителя, так и сказал по-испански: «Твой новый попечитель». Вышел сильный намек на то, что сам куратор может попасть Лавочкину под раздачу. Впрочем, когда по-испански прозвучало, что Урнов тоже закончил сто четырнадцатый интернат, это все перевернуло в более радужный оттенок, их особый с Жоркой и Евой вид интернатской гордости заключался в том, что за сорок лет своего существования среди выпускников из «шпионской школы» не было ни одного предателя родины. Кроме того, Урнов привез две новых симки для мобильников.
Остаканились на дорожку хорошей порцией кофе и вперед: Зацепин на «Волге» в одну сторону, остальная троица на нормальном такси на Курский вокзал. Там Урнов чуть отсоединился, чтобы пройти через рамку металлоискателя по своему удостоверению (при нем стрелялка, понял Алекс), после чего выбрал нужную электричку, дабы зайти в последнюю дверь последнего вагона и никто другой не мог за ними последовать. До Петушков ехать пришлось больше двух часов. Урнов с Верой быстро нашли подходящую тему для разговора, а именно бессмертный труд Венички Ерофеева, в электронке Веры нашли сам роман и по памяти, а то и сверяясь с текстом оговаривали каждую проезжаемую станцию. Алексу оставалось только слушать и диву даваться, сам опус он когда-то осилил лишь на одну треть и не нашел в нем кроме пьяной мерзости ничего примечательного.
В Петушках они перекусили в сомнительного вида кафешке, после чего прикупили в магазине дорогих разносолов, сели на рейсовый автобус и поехали собственно в Ивантеевку. Алекс со все большим удивлением смотрел на попечителя, гадая до какого именно места он будет их сопровождать: у бабушкиной калитки, что ли, распрощается? Урнов у калитки не распрощался, уверенно шагнул дальше.
Баба Дуся, она же баба Дуня позади дома полола грядки. Заслышав шаги гостей обернулась и выпрямилась.
– Господи, недаром Муська сегодня утром так умывалась. Санечка, – она засеменила к внуку.
Алекс выдохнул с облегчением: не было ничего болезненного, нервного или обидчивого – простая бодрая радость увидеть долгожданного внука.
– Вера – моя невеста, – представил он свою спутницу.
– Андрей Урнов, – сам представился попечитель. – Петр Иваныч не смог, меня прислал вместо себя.
Теперь можно было и в дом. Там как водится, хозяйка тотчас же метнулась к газовой плите и холодильнику, Вера ей помогала. Мужчины же принялись обозревать состояние домашнего хозяйства, вернее, обозревал Урнов, а Алекс при нем как в подмастерьях. Ему сразу вспомнился их первый с Зацепиным визит к бабе Дусе, куратор точно также взялся сразу исправлять течь унитаза. С Урновым было то же самое, не найдя катастрофических поломок и ознакомившись с имеющимся ящиком с инструментами, он, не дожидаясь обеда, покинул их усадьбу. Алекс даже подумал, что насовсем, но нет, часа через два он вернулся на попутном грузовике вместе с объемистой коробкой. В коробке была микроволновая печь.
– Да зачем мне, – отказывалась было Авдотья Никитична. – У меня и нормальная печь, и плита, и духовка.
– Ничего не знаю. Мне Петр Иваныч сказал купить чего не хватает. Вам же их кормить, смотрите какие здоровые спиногрызы. Хотел еще посудомойку взять, но нормальной не было. Этим уже ваш внук займется. С посудомойкой сам справишься или мне завтра еще раз приехать?
– Да уж как-нибудь, – не очень уверенно отвечал Алекс.
Но это были уже частности, к которым не хотелось даже придираться. Главными премьерами были сама бабуся, ее дом, огород, та же кошка Муська. Обычный набор домашней суеты, клиповых разговоров, окружающий антураж, который непременно должен был покорить Веру. Что тоже удалось на славу. Каждых пятнадцать минут он ловил обращенный к нему ее одобрительный взгляд: ну и класс у тебя бабушка!
Правда не обошлось и без проколов. Это когда Вера подошла посмотреть коллаж семейных фото, размещенных под единым тонким стеклом, где были свадебное фото Сергея и Ирины Копыловых, а также их более позднее фото с годовалым Алексом на руках. Кивая на объяснения бабуси кто здесь кто, Вера пристально глянула на запечатленную на снимках Ирину, после чего сердито зыркнула на Алекса: «Так тетя Анита, у которой мы гостили сначала на Кипре, а потом на Кубе, вовсе не тетя, а твоя родная мама?!»
В общем, когда к вечеру все улеглось: Урнов уехал, оставив Алексу «Макарыч» с нужным документом и тремя полными обоймами, бабуся ушла в малую комнату за дощатую перегородку, а они расположились в главной горнице на широкой панцирной койке (вернее, стащили с нее для тишины матрас на дощатый пол) произошел их очередной допросный разговор.
– Ну, к твоим бандитам и тайным заграничным агентам я уже как-то привыкла, но чтобы маму выдавать за тетю, ты меня извини.
– Как говорила мадам Бонасье, это не моя тайна.
– У тебя всегда один и тот же ответ, хоть бы поменял пластинку.
– Да ради бога! Разрешаю тебе задать мне вопрос, но только один, хорошо?
– Хорошо. Что случилось с Зоей?
– А причем тут Зоя? – удивился он.
– Я же слышала, как вы на спанише с дядей Петей называли ее имя. Давай колись.
– Ты уверена, что хочешь это узнать?
– Ее что, убили? – испуганно среагировала она.
– Не ее, ее соседку по дому, которая зашла поливать цветы. Там была растяжка со взрывчаткой. Знаешь, что такое растяжка.
– Господи! И что теперь?
– Теперь будем тебя прятать пока не дадут отмашку.
– «Тебя»? А тебя?
– Я пока на связи. Чего я твой мобильник, думаешь, забрал и симку поменял?
– А дядя Петя что?
– Разве не видела – тоже по другим квартирам ночует.
– Это из-за ваших кубинских дел?
– Я же сказал: один вопрос, а ты уже десять спросила. Лучше повернись ко мне своим левым бочком.
– Господи! Да что-нибудь вообще может остановить твои гормоны?
– Чтобы я из-за чего-то отказался от любовного подвига – да ни за что на свете!
– Бабушка еще не заснула.
– А мы тихо-тихо.
Бедная Вера – за что ей были такие секс-испытания.
15
Первый этап расследования предпринятый Зацепиным, с подключением всех возможных связей с прокуратурой и ФСБ ни к чему конкретному не привел. После жесткого увольнения с места начальника службы безопасности холдинга «Элис» Лавочкин бесследно исчез из Москвы, по непроверенным слухам подался на родную Украину то ли в Киев, то ли в Харьков. Дав через два рукопожатия нужным людям просмотреть его следы в этих миллионниках, Зацепин направил свои стопы в сам «Элис» к главе холдинга Игорю Михайловичу Аникееву. Там майора, несмотря на его нешуточное удостоверение не захотели пропускать, потребовали письменного изложения темы встречи. Зацепин тут же на вахте «Элиса» написал: «Речь идет об убийстве, совершенных одним из ваших работников» и уже через полчаса сидел в кресле желтой кожи напротив босса холдинга, вальяжного господина с повелительным ликом, над головой которого висело его внушительное фото в рамке рядом с Путиным.
– Если ты не прокуратура, не милиция, не ФСБ, то почему это интересует вояк? – был первый вопрос.
– Тебе об этом знать преждевременно, – не отказал себе в резкости Зацепин. – Скажем, я хороший знакомый генерала Карасева (последний был генералом ФСБ).
– И кто же кого убил?
– Твой бывший начальник службы безопасности Лавочкин.
– Надеюсь, он убил уже когда не находился в моей фирме.
– Это случилось неделю назад.
– Ну так о чем разговор! Ищите и обрящете, как говорится.
– Есть основания полагать, что пять лет назад уже под крылом «Элиса» Лавочкин совершил, через подельников разумеется, не менее десяти убийств. Оно тебе надо?
– Нужна очень солидная крыша, чтобы кто-то говорил со мной в таком тоне, – хозяин кабинета с трудом сдерживал раздражение.
– Перейдем на «вы» и все наладится.
Аникеев неожиданно рассмеялся.
– А вы тот еще фрукт!
– Вы тоже ничего, – ответствовал майор.
– В общем три года назад я Лавочкина уволил, после этого как-то не интересовался: где он и что с ним.
– Мне нужна ваша команда нынешней вашей службе безопасности о содействии.
– И чтобы это в конечном итоге вывело на прежние художества Лавочкина?
– Прошлое останется в прошлом, меня интересует только его сегодняшние художества.
– Это не вы тогда прислали мне фото и карикатуры?
– Не я, но познакомить с художником могу. После Лавочкина, разумеется.
– Ну что ж, почти договорились. Завтра жду вас для заключительного раунда переговоров.
– Боюсь, одного дня вам не хватит навести обо мне справки.
– Согласен. Тогда послезавтра. – И Аникеев сделал пометку в лежащем перед ним ежедневнике. – Шестнадцать ноль-ноль вас
