Скорбь

оценил, не улыбнулся, не дёрнулся, остался пепельно-мрачен и сосредоточен.
-Хорошо, - сдался Базир, поднимаясь, - ох, спина… так. Что тебя беспокоит?
-Я не могу её найти. – Ронове взглянул на Базира со всем отчаянием. – Её нет в покоях, нет у Абрахама, она не была в зале Совета, она не была в коридорах – никто не видел! А ведь патрули.
-Испарилась! – Базир не чувствовал ничего тревожного в исчезновении Стефании. – Достал ты её, похоже, вот и прячется. Стоит где-нибудь в закутке, по углам жмётся ли – лишь бы тебе не попадаться.
Базир быстро приводил свою постель в порядок, застилал до идеальной гладкости покрывала, как и всегда привык это делать. Ронове же не был настроен на такие высказывания от него, а потому даже развернул к себе лицом и угрожающе спросил:
-Ты даёшь отчёт своим словам?
-Не трогай меня руками! – Базир стряхнул руку охотника со своего плеча, - неизвестно, в крови какой девицы ты их вымарал на этот раз!
-Что? – это было уже слишком, чтобы не заметить откровенного оскорбления и обвинения. Ронове даже отшатнулся как от неожиданной пощёчины.
-Я знаю как такие как ты обходятся с девушками! – Базир оставался при своём, вечно прозрачном взгляде, но в тоне его прорезалась такая стальная ненависть, что любому человеку могло бы стать страшно. – Я знаю, как вы впиваетесь в них! не хуже вампиров присасываетесь к наивности и невинности. И тянете, тянете души, вплетаете слова любви страсти, но все они фальшивы!
-Что ты несёшь?! – Ронове был слишком встревожен за Стефанию, поэтому не сумел сдержаться.  Да и не хотел. Нервное напряжение, созданное всем произошедшим с самой гибели Буне, копилось и копилось. Но слова Базира были последней каплей. – Ты, лживая…
-А что, не так? – Базир усмехнулся. – Иас, Стефания… первой запудрил голову, теперь до второй хочешь добраться? Скольким до неё? Скольким…
Договорить Базир не успел. Ронове ударил его, не примериваясь, кулаком в лицо. Неприятный хруст – какой оглушительный в гибельной тишине! – наполнил комнату. Из носа Базира мгновенно тоненькой струйкой потекла кровь. Но Ронове нанёс ещё один удар, уже не в лицо, а в живот зарвавшегося наглеца.
Базир не выдержал удара. Всё-таки, в прежней Церкви, в павшем оплоте Креста, Базир не был охотником, да и вообще отличался совсем другой работой. Драки были ему не в привычку. Ронове же действовал уверенно и заученно.
-Скот! – выдохнул Базир, пытаясь подняться, но не находя опоры. Дыхание перехватывало. – Какой же ты…
Ронове уже жалел. Два удара, нанесённые возможно последнему союзнику среди непонятной хмарной ситуации, были явно лишними. Ронове опустился рядом на пол с Базиром, заставил его взглянуть на себя, чтобы оценить ущерб. Базир вырывался, но молча и, скорее, для порядка, понимая, что реальное сопротивление ему не оказать.
Всё оказалось не так плохо – кровь текла немного, совсем чуть-чуть. Хруст был значительно сильнее. Ронове сунул руку в карман брюк, извлёк платок, протянул Базиру:
-Приложи. Только голову не запрокидывай – кровь может потечь в дыхательные пути или в желудок. Захлебнешься.
-Пошёл ты! – огрызнулся Базир, но головы запрокидывать не стал, прижал платок к носу.
Посидели немного в молчании. Базир шумно и тяжело дышал, но дыхание его понемногу выравнивалось – кровь останавливалась.
-За что ты так меня ненавидишь? – спросил Ронове тихо. – Мы с тобой до Абрахама не сталкивались. Так почему?.. я же не в первый раз замечаю твою предвзятость.
Базир помолчал. Затем отнял платок от лица, не то оттягивая время, не то, чтобы говорить свободнее, и ответил:
-У меня сестра была. Примерно такая как Стефания. Тихая, невзрачная вроде бы, скромная. Влюбилась в такого как ты – в любимца публики, в лучшего из лучших, дамского угодника местного разлива. Оно и неудивительно. Но она не смогла с этим справиться. Молодая совсем была, глупая, вот и накрыло,  да так, что ни я, ни наши церковники не сумели ее сберечь.
Базир умолк. Он оставался прозрачен и говорил отстранённо, но Ронове понимал всю тяжесть этих слов и чувствовал этот груз его души, потому, выждав паузу и убедившись, что Базир более не скажет, сказал сам:
-Мне жаль её. Она, видимо, была искренней в своих чувствах. Но нельзя равнять, понимаешь? если, например, меня оскорбил однажды светловолосый человек, это не значит, что теперь для меня все светловолосые – подлецы.
-А как же магическая братия?- фыркнул Базир. – по твоей логике – среди них есть нормальные, достойные представители?
-Это… - Ронове осёкся, - это вообще другое! Маги не мы. Они не люди. Они те, кого надо покарать! Покарать за то, что они имеют силу, противную небу. Я говорю о другом. Понимаешь, я многое прошёл, чтобы достичь того уровня, которого достиг. Я был унижен не один раз – меня даже стошнило на первом экзамене! Все думали от нервов, а я от страха.
-Ты?- не поверил Базир.
-Я,- в тон ему ответил Ронове. – Но стал Охотником. Не умею проигрывать. Чувствую себя ничтожеством…вечным ничтожеством. Меня всегда обходил Абрахам, но из людей я первый. А всё-таки, я не мог наслаждаться этим. Вечная гонка, вечная надежда на то, что не я окажусь лучше, а те, кто наступают мне на пятки, будут хуже.
-Об этом я не думал, - признался Базир. – Ты, оказывается, можешь быть личностью.
-Представь, - усмехнулся Ронове. – Сам забываю об этом. И сказать некому. Всё скрываюсь, таюсь, боюсь ослабеть.
Помолчали ещё немного. Кровь совсем остановилась. Базир поднялся с пола сам, спросил:
-Значит, Стефании нет?
-Не видел. Никто не видел её,- Ронове поднялся следом рывком. – Я тревожусь. Она такое говорила, как думаешь…
Он не закончил. Ему страшно было от одной внезапной мысли – если Стефания всё-таки предприняла отчаянную попытку освободить Абрахама, и? и что? Скрыться она бы не смогла, да и не сумела бы освободить. Может быть, лежит где-то мёртвая?
-Нет! – Базир словно мысли его прочёл, - глупости. Она, конечно, очень добра к Абрахаму, но не самоубийца же? И потом, при всём моём уважении к Стефании, она бы просто не обошла всех защит и стражи. Все бы уже знали, предприми кто-нибудь что-то подобное.
-Ты прав! – Ронове сам себя этим успокаивал. Ему хотелось услышать со стороны подтверждение своим мыслям.
-Нормально, - успокоил Базир, - где-нибудь гуляет. Может быть, в архивах, или в оружейной… мест-то много! Да элементарно – пошла за волосы таскать Делин. А ты…
Базир хотел, было, пройтись по поводу паникёрства Ронове, но не успел. Оглушительный колокол, укреплённый на Северной Башне, не звеневший никогда, кроме роковых дней и минут, наполнил своим тревожным звоном все коридоры последнего самого мощного оплота Креста – прибежища всех, кто готов был идти войной на магию, защищать людей во имя света.
Базир и Ронове переглянулись с невысказанным страхом. Через две минуты Ронове и наспех одевавшийся на бегу Базир уже неслись по мгновенно ставшим людным проулкам и галереям. Все были сонными, встревоженными, напуганными. Неловко сталкивались друг с другом, перешептывались.
Кто-то попытался задержать Ронове, выспросить о чём-то, но охотник гаркнул:
-Прочь! – и не замедлил хода. Он сам ничего не знал и лишь чувствовал – случилось нечто ужасное.
В общей зале было не протолкнуться. Все – от советников до оружейников, от практиков и теоретиков до сопровождающих прислужников втискивались в огромное помещение, всё-таки слишком малое для такой толпы. Колокол звонил и звонил, возвещая нечто тревожное, печальное, мрачное. Он предвещал беду, он наводил ужас.
Константин уже был в зале. Советник был бледен и у него едва заметно дрожали руки. Базир и Ронове, локтями пробившие себе путь поближе к первым рядам, это заметили, но не успели обменяться мнением на этот счёт.
Колокол затих также внезапно, как начал свой звон, словно кто-то неимоверным усилием навалился на него и заставил умолкнуть.  Гул медленно затихал – все собравшиеся были преисполнены страшного предчувствия, безотчетно жались друг к другу, не делясь в этот момент на охотников – элитных представителей церковников, их помощников, обслуживающих весь оплот поваров и уборщиков, патрульную стражу, архивариусов – все стали едины и пытались быть в тепле, в этом единстве.
-Случилась беда,- то, что Константин вопреки своему обыкновению, начал не от проповедей, а от прямого слова, ещё сильнее сплотило всех собравшихся, напугало, вдавило друг в друга. – Да, случилась беда. Этой ночью наша Церковь была предана. Этой ночью Животворящий Крест и весь Господень Свет были преданы!
Шумный, всеобщий, такой же единый выдох, сорвавшийся с сотен губ…
-Да. Беда, - продолжал Константин нервно, - все вы знали такого мерзкого и опасного человека как Абрахам. Он лгал нам годы, мы верили в его исправление, в его излечение и покаяние за свою гадкую, богопротивную природу, как завещал нам верить в покаяние Крест, но оказались обмануты. Этой ночью Абрахам, заподозренный нами в гнусной жестокости, в мерзких преступлениях и предательствах, заточенный до выяснения обстоятельств, бежал…
Ронове выругался. Его бы даже, наверное, услышали, если бы не всеобщий гул – бранный, страшный, гневный гул. Страх обращался яростью, злостью. Все подозрения, которые падали на Абрахама в течение всей его службы в Церкви, вырывались наружу. Это было ликование – мы ему не зря не верили! Презрением – какая же отвратительная сволочь! Страхом – сколько он знает про нас! Гневом – убить его мало!
Константин с трудом унял гул – толпа настолько была разгорячена известием, что не желала угомониться.
-Это ещё не всё. Известный вам предатель увёл из нашего оплота двух людей. Очевидно, что он затуманил им разум, увёл для каких-то своих, гнусных целей…
Базир судорожно выдохнул. Он уже догадывался, что не хочет слышать продолжения. Честно говоря, ему захотелось получить ещё пару десятков ударов от Ронове, но не стоять здесь, осознавая бред и абсурд, творящийся в этой зале.
Конечно, Абрахам был виновен. Но никто добровольно не стал бы терпеть годы унижений и издевок ото всех, презрение и отвращение ради…чего? Если бы Абрахам был бы предателем – он бы давно предал Церковь и ее бы захватили. Если бы он хотел убить кого-то из советников, да хоть всех – сделал бы и это. Так какая цель могла быть у Абрахама?!
Это бред.
К тому же, Базир прекрасно помнил, как его пытались уговорить свидетельствовать против Абрахама, а это означало лишь одно – его падение было рассчитано заранее.
-Первая жертва предателя – это Стефания. Его помощница. Некоторым из вас она может быть известна…
Базир успел схватить руку рванувшегося к трибуне Ронове, впился в него ногтями, напоминая о том, что нужно сдержаться. Ронове, наверное, уже тоже ожидал нечто подобное, потому что Базиру удалось его сдержать  - разум возобладал над чувством и порывом.
-Вторая жертва, - Константину приходилось повышать голос в гуле,- это наш советник Рене!
-Чего?! – это было единым порывом Базира и Ронове. И еще, неожиданно оказавшегося рядом Клемента. Но на последнего не обратили внимания.
Рене, запустивший дело против Абрахама, не выносящего этого охотника, вечный офицер, вечная змея-приживалка и Абрахам? Стефанию еще можно объяснить, но Рене? Тот Рене, что первым свидетельствовал против Абрахама; тот Рене, что вечно искал