Скорбь

обернулся:
-Наши.
-Угу, - буркнул Ронове и натянул поводья, - поторопись! Если мы еще можем что-то сделать, у нас не так много времени.
Базир послушался. Они не знали, куда податься и что делать, на какую звезду надеяться. Предала ли Стефания? Предал ли Рене? А Абрахам? Где личная воля, где воля чужая? Где расчет, где страх? Что было правдой, а что было спасительной ложью? Всё сплелось в клубок ядовитых странностей, ни у кого не было даже искреннего понимания о том, куда могли податься…беглецы? Предатели? преступники? Безумцы? Заколдованные жертвы?
Но нужно было ехать. Нужно было мчаться. Нужно было мчаться во весь опор, чтобы потом честно сказать, что были предприняты все попытки для того чтобы если не спасти, не узнать правду, то, хотя бы, поверить в то, что бежавшая троица невиновна. Все против них, но все неожиданно и против совета. Абрахам годами был в совете, годами сидел за одним столом с тем же Константином! Как и Рене.
Так что же вдруг? Почему сейчас? Почему предательство? Почему Церковь отказывает в суде и в шансе на милосердие, призывая к немедленной каре всей троицы, не желая даже слушать и допустить мысль о невиновности? Насчет Абрахама понятно – он давний враг, тот, кому нет веры. И здесь можно понять почему Церковь применила нечестные методы, желая его опорочить, но как в этот клубок попали тихая Стефания и трусливый Рене? А главное: что теперь делать?
Глава 19.
Вопросов было много и у Стефании и у Абрахама. Один Рене, видимо, привёл уже мысли в порядок. Он и держался в седле уверенно – у него была хорошая лошадь, он знал куда ехать. Абрахам, пусть и привычный к седлу, успел утомиться – давало о себе знать напряжение и недолгое, но всё-таки заключение в Церкви, стены которой теперь нельзя было и разглядеть за спинами.
Когда отступила предрассветная хмарь, и понемногу занялось пробуждение света и цвета, Рене пустил лошадь к ближайшей рощице. Абрахам и Стефания последовали за ним, понимая и без указания, что за ними могут явиться в любую минуту. Тени же деревьев – отличный приют для беглецов.
Рощица встретила прохладой. Стефании было зябко. Она слезла с лошади и почувствовала что мгновенно закоченела – земля остыла за ночь. Но сейчас были дела поважнее. Абрахам и Рене тоже спешились. «вечный офицер» немного постоял в тишине, вдыхая свежий прохладный воздух, затем повернулся к Абрахаму и Стефании, впрочем, взглянул на первого, так как именно маг-Охотник его интересовал.
-Ну? – спросил Абрахам таким тоном, чтобы у Рене не осталось даже сомнений в том, что если сейчас магу не понравится хоть слово смутьяна, то  ему несдобровать.
-Это тяжело сказать, - признал Рене. – Прежде всего, я хочу объяснить то, что я спас тебя из клети Церкви для корыстной цели. Для своей цели.
Стефания молчала. Она ничего не понимала и даже в глубине души уже жалела о том, что вообще оказалась здесь – силой ведь её не тянули! Единственное, что успокаивало её – это присутствие Абрахама, с ним было не так страшно и оставалось чувство защищённости.
-Не вся деятельность Церкви Животворящего Креста, нашего оплота добродетели и борьбы с магами… - Рене мялся. Теперь, когда не было у него преимуществ перед Абрахамом, когда они стояли оба на земле и маг оказался на голову выше, вся уверенность интригана куда-то делась.
-Пой, соловушка, пой, - посоветовал Абрахам очень холодным и странно-страшным тоном.
-Не вся деятельность безупречна, -  Рене нашёл осторожное слово.  Абрахам едва заметно переступил ближе к нему и Рене невольно отшатнулся. Стефания, пытаясь разрядить обстановку, спросила:
-О чём ты говоришь?
Она пыталась держаться спокойно или гордо, но её била дрожь, которая, впрочем, к холодному утру не имела никакого отношения.
Рене вцепился в её слова как в спасительную соломинку:
-Мы всегда…то есть, они всегда не говорят всей правды. Есть то, что скрывается от людей, что служат в Церкви и от людей вообще. Чаще всего это вопрос казны, ну и…
-Это понятно! – с едким раздражением отозвался Абрахам, - что дальше? каждый руководитель, каждый, на ком лежит ответственность, не имеет права раскрывать всей правды. Нельзя допускать паники, нельзя вызывать смуту!
Абрахаму неприятно было это слышать, но он знал, как устроен мир, поэтому не видел большого греха в деяниях Совета Церкви. В конце концов, во время тяжелой борьбы хороши все методы и пусть они не совсем честные, но они помогают бороться с магической тварью.
Рене сглотнул:
-Я не хочу этого говорить. Но должен. Я думал, что знаю обо всех интригах и недосказанностях.
-Цепной пёс возомнил себя хозяином будки? – усмехнулся Абрахам. В руках его угрожающе посверкивали синеватые язычки какого-то заклинания. Похоже, Рене предстояло погибнуть в этой рощице. Стефания тревожно переводила взгляд то с одного лица, то на другое, пытаясь понять, почему ей так хочется, чтобы Рене и молчал, и говорил…
Она понимала, что не хочет слышать его слов, но внутри неё что-то искренне умоляло его об этих словах. Какое-то противоречие сплеталось в душе змеёй, холодило изнутри и всё, что оставалось делать – ждать развязки. Любой развязки!
-Я…меня не должно было там быть! – с отчаянием выдохнул Рене. В его сознании промелькнули события нескольких последних часов с такой стремительностью, что боль отозвалась запоздало.
Вот он, Рене, получает протоколы допросов и признаний Клемента и Делин.  Константин, посмеиваясь, предлагает Рене самому свидетельствовать против Абрахама, но прежде, чем Рене успевает сообразить шутка это или нет, уже отзывает это предложение.
Рене идёт по коридору…змеистый, почти неосвещённый коридор архива. Личный архив совета. Сюда нельзя подниматься никому, кроме тех, кого советники пожелают ввести в архив.
Ключ больно жжёт ладонь Рене металлом. Рене идёт по нескончаемому коридору, заворачивает в узкую келью, сверху донизу заставленную шкафчиками. В каждом шкафчике скважина под свой ключ. Рене знает, к какому шкафчику подходит его, спешно открывает, ловко убирает, закрывает…
Надо уйти, надо вернуть ключ Константину.
Но почему он, Рене, стоит? Не сразу приходит осознание – в одном из шкафчиков, куда Рене никогда не было хода, торчит ещё один ключ. Маленький, слишком тонкий, блестящий…он не годится для этого мрачного места!
Рене не чувствует своих пальцев, они совсем чужие, он поворачивает ключ в скважине, чужой ключ, не назначенный ему и медленно открывает дверцу. Множество бумаг белеют перед его глазами – связанные шелковыми лентами пачки. В нос бьёт запах сырости – плохо, плохо заботятся об этом архиве.
Рене тянет за уголок верхнего листа…
-Что там было? – Абрахам вырвал Рене из той кельи. Ещё мгновение Рене пытался  сообразить. Его мутило, он обнаружил себя стоящим коленями в траве, Абрахам почти нависал над ним. – Что?
Стефания бледная, напуганная. Она знала, что в теории маг может читать мысли. Но знала что не всякий на это способен, и уж тем более никогда не видела такого, очень грубого и жестокого проникновения в чужой разум.
Рене не ответил – его трясло. Непослушными деревянными пальцами он достал из-за отворота своего плаща небольшой бумажный пакет, очень тугой, завязанный серой верёвкой. Абрахам отошел в сторону, развязывая на ходу пакет.
Стефания колебалась  ещё недолго, наконец, выбрала  сторону и склонилась к Рене, подавая ему руку. Ей самой было странно тошно, но жалость к этому человеку побеждала.
-Что я должен увидеть? – спросил Абрахам, устраиваясь на удачно поваленном бревне, и вытряхивая на колени содержимое пакета. Около дюжины листков выпали из него.
Рене овладел собой и, покачиваясь, подошёл к Абрахаму, взял верхний, ближний к себе, развернул с чистой стороны на исписанную и спросил тихо:
-Ни на какие мысли не наводит?
Стефания, не встречая никакого сопротивления, склонилась  из-за плеча Абрахама над листом, пожала плечами:
-Список какой-то.
-Гениально! – не удержался Рене. – Браво! Молодое поколение достойно…
-Молчи, - велел Абрахам не то Рене, не то Стефании. – Это имена тех, кто погиб два года назад. Наши церковники. Этого я знал…этого тоже. Мы потеряли тогда семерых. Они здесь.
-Верно, - согласился Рене со странным смешком и протянул другой лист Абрахаму, - а здесь?
-Год назад, - влезла Стефания. – Здесь даже я некоторых…
-Верно, - подтвердил Рене, развернул третий лист, - а это?
Стефания тихонько вздохнула. Это был список погибших во имя Креста этого года. Если первые трое Стефании были далеки, то четвертого она знала – Буне. Впрочем, пятым шел Казот. шестым же значился Фенрир…
-Но Фенрир жив! – возмутилась Стефания. – Может быть, это не тот список?
-Дальше читай, - предложил Рене.
Абрахам хранил молчание. Он видел уже имена некоторых членов Совета и охотников, которые были ещё живы. Встретил и своё имя.
-Просто перепись, - пожала плечами Стефания. – мало ли…Рене, я не понимаю, что ты хотел это сказать.
-Хорошо, - отозвался покладистый Рене, разворачивая следующий лист, уже не представлявший собой список. – А это?
Стефания сильнее наклонилась, чтобы прочесть строки и остолбенела с первых же слов:
«Церковь Животворящего Креста - Цитадель Магического Искусства, магистру Катулусу. Совершенно секретно. Лично в руки.
Уважаемый магистр Катулус, имею удовольствие сообщить Вам о том, что наши работы по превращению магической энергии в оружие против магического мастерства близятся к завершению. Наш блестящий теоретик Буне молод, но имеет огромный потенциал борца за дело Креста.
Оставляю себе копию этого письма, вам отсылаю оригинал и новый список.
С уважением, советник К.»
Стефания медленно осела на бревно рядом с Абрахамом. Он не возражал. Что-то страшное и смутное творилось, рождалось и закипало в её мыслях.
-Этого…но как? Нет! – она сама не знала что говорить и кому. Ей хотелось, чтобы её разубедили, заявили, что всё это шутка, что не может некий советник К. – слуга Церкви Животворящего Креста вот так запросто писать своему врагу в Цитадель Магии, туда, где обучают новых врагов добродетели и самого бога!
-Взгляните на следующий… - похоже, и у Рене сдавило горло. Одно дело – открыть чудовищное предательство самому, совсем другое – открыть его другим, объяснить, донести, что вся война, которую ведут они на протяжении многих поколений, уже не такая, как они её представляли, что всё уже разыграно.
Абрахам не проронил ни звука. Он даже не взглянул на Рене или Стефанию, лишь  перевернул лист. Это было тоже письмо.
«Цитадель Магического Искусства – Церковь Животворящего Креста. Советнику К. лично в руки. Совершенно секретно.
Советник, ваши предостережения были услышаны. Внемлите и вы моим. Наш бывший брат по оружию, ныне враг – представляет и вам огромную угрозу. Он не сдержан. Это не ручной пёс, которого можно натравливать на выдуманных врагов. Это настоящий волк, который всё равно был и будет магом!
Списки получили. Прилагаю ответные.
1. Ведьма. Имя:  Алоизия. Место обитания – Готард. Род занятий: ворожба, гадание, порча сглаз, жертвоприношения. Пятьдесят семь лет.
2. Ведьма. Имя: Марийка, Маришка. Место обитания – Герзау. Род занятий: ворожба, гадание, порча сглаз, жертвоприношения, вытравка плода, ритуальная магия. Возраст: неизвестен. Особо опасна. Склонна к притворству