Скорбь

что-то такое, что вдруг поможет ей пережить чудовищную правду? Она переползла вместо этого поближе к Абрахаму, но не сделала попытки подняться. Абрахам скользнул по ней равнодушным взглядом, словно в пустоту посмотрел и вдруг обхватил голову руками так сильно, будто бы хотел раздавить её и со стоном сполз с бревна на землю.
-Я не верю! – рявкнул Ронове. – Это всё…Базир, скажи хоть ты!
Ронове знал многое. Многое из его знаний показало бы совет не с самой хорошей стороны. Рене, сокращая время, показал список жертв, вошедших в списки Ронове и проект договора с магической стороной, да расписку о Ноттингеме.
Базир молчал. Ронове хотелось буйствовать, орать, бить, драться… он обернулся на Стефанию и Абрахама, бросился к ним:
-Вы что, верите в это?
Он поверил бы и сам. Но никогда бы не признал. Это означало бы то, что не все его заслуги принадлежат ему, что добился признания он только с протекцией предательства и подлости. А это было слишком сильным ударом.
-Предложение Рене имеет смысл! – заметил Базир.  – если обнародовать даже эти документы, из Церкви нашей будет отток служителей. Они примкнут к настоящей борьбе. Мы не знаем, кто именно из совета замешан в этом… один К. не провернул бы этого!
-там не только его имя на бумагах, - подтвердил Рене, - я не соображал что делаю, нагреб ближайшего, убедительного, но там не только…
-За этими погоня! – Ронове не мог понять, почему Базир не поддерживает его. – Во что вы нас впутали?
Стефания не ждала, конечно, поддержки и понимания. Но когда из-за темноты леса не выступила смерть, она хотела встретить хотя бы сочувствие. Ронове ведь был так мягок, так настойчив и так обходителен с ней! Мог ли он в такой тяжелой ситуации проявить себя как-то иначе? Она полагала, что нет.
Но реальность сообщила что - да, мог и обязательно даже!
Ронове мог желать Стефанию, мог сочувствовать ей и попытаться её спасти от плена или дурмана Абрахама-Рене. Но столкнувшись с реальностью, где она оказалась вмешана в роковую правду, от которой нельзя отвернуться и которую нельзя игнорировать, он не мог найти в себе ничего, кроме отвращения к ней. Правда, явленная Рене, эти письма – переписка советника церкви с врагом – такая циничная и откровенная, родили в Ронове страх. Страх трансформировался в стыд и ярость. но Ронове не мог обратить их на себя одного и, вспомнив, из-за кого, он оказался здесь, обрушился на Стефанию.
Она ещё попыталась униженно протянуть к нему руку, умоляя если не Абрахама, то тогда Ронове о тепле, о надежности и защите, о сладких словах о том, что они со всем справятся, но Ронове наградил её таким ответным взглядом, что Стефания померкла окончательно.
Отвращение, ненависть, презрение… - всё это она встретила во взгляде Ронове. Всё это разрушило последнюю стену её внутреннего рубежа, и Стефания поняла окончательно, что мир её рухнул.
Она сама пошла за Абрахамом, хоть и знала, что одно это опасно. Сглупила? Повелась на гордость? На лесть? И что в итоге? В итоге – провал внутри души и что-то ноющее в сердце.
Как она потеряла сознание? Это было быстро. она просто рухнула, как подкошенная, в траву, заставив Базира и Рене прервать свой тихий разговор. Они взглянули на неё.
-Убилась что ль? – пошутил Рене. Ему самому было страшно и он не знал как теперь ему самому поступать со своей жизнью. Но теперь он встретил ум Базира, его поддержку – самую крепкую, неожиданную, но почти дружелюбную, как будто бы не было между Рене и Базиром никаких недопониманий.
Абрахам отнял руки от головы. Его глаза воспалились и покраснели. Сам он посерел и как-то пожелтел лицом одновременно. Стал сутулее, мрачнее, ожесточился против всего и прежде других – на себя, поверившего в ложь и не заметившего предательства церкви.
-Что с ней? – это были первые его слова с момента разоблачения писем Рене. Хриплый, похожий на карканье ворона голос.
-Обморок, - оценил Базир, сохраняющий присутствие духа. – Ро…
Он хотел обратиться к Ронове, но не смог. Не успел. Тело Стефании засветилось! Синеватый свет прошёл сквозь всё её тело.
-Какого…- Рене со страхом обернулся на Абрахама. – Ты!
Абрахам вскочил. Подтверждались его подозрения насчет её магической сущности.
-Это не он, - догадался Базир, - верно? Она?..
Это было слишком для Ронове. Он рисковал всем и бросил всё нажитое, перевернул весь свой мир и лишился опоры, ради какой-то паршивой магички? Чем лучше она той церкви, от которой скрывалась теперь? Лгал совет, и она лгала, таила свою сущность!
Всё, что было хорошего, она уничтожила, сама того не зная.
Свечение пропало. Стефания медленно села, ошарашено глядя на всех. Страх был в её глазах – она точно не знала, что сейчас произошло, но не могла игнорировать это странное щипание во всём теле и что-то прокатившееся по каждой клеточке тела. Ещё не знала она что это такое, но понимала: это пропасть, это дверь куда-то, откуда она уже не сможет вернуться.
-Болезная? – хрипло позвал Абрахам. – Мутит?
Она пожала плечами, взглянул на Ронове. Что искала? Сочувствие? Понимание? Надежду? Нет. ничего не было. пустота. Отвращение, ярость, ненависть…
-Оставайтесь как хотите, - Ронове отвернулся от неё, чувствуя комок в горле, - я пошёл.
-Куда? – не понял Рене.
-Подальше от вас! – отозвался Ронове и не удержался, - какие же вы все ублюдки!
Он понимал что не вернётся в Церковь – слишком очевидные улики были у Рене, чтобы он мог проигнорировать их. Значит, с прежней жизнью окончательно придётся расстаться. Но не с этими же оставаться? Они разрушили весь его мир, предали его, как предала церковь… Стефания, конечно, хуже всех! С этой своей магией. А Абрахам спокойно отреагировал, знал? Может быть, с него станется.
Зря Ронове когда-то ему поверил.
-Куда ты? – повторил Рене.
Ронове не ответил и зашагал вглубь леса. Рене проследил за ним взглядом. Абрахам лишь коротко глянул, затем, всё такой же мрачный, изломанный, потерянный и потерявший опору, подошел к Стефании и резко дернул её за руку, поднимая, наконец, с земли.
Она пискнула, но слабо, неуверенно, будто бы сомневалась, что у нее есть право на этот писк и вообще на существование. Еще непонимание жило в ней, но что-то тягостное, вне логики и ощущения, жгло сильнее. Что-то в ней навсегда переменилось!
Рене дождался пока Ронове исчезнет в деревьях, обернулся к спутникам и увидел Базира, вопросительно взглянул на него. Базир вздохнул.
Если бы у Базира не было бы когда-то младшей сестры, которую он не уберег, от которой он отмахнулся бы, не жило бы в нем чувства вины все эти годы, он бы сейчас, наверное, даже обогнал бы Ронове в бегстве от этих безумцев и многократных преступников. Но у него была когда-то сестра, и имелось чувство вины и Стефания, похожая на неё внешне и немного внутренне, не позволила своим присутствием Базиру последовать за Ронове.
-Если позволите, - сказал Базир, - я думаю, что надо оставить лошадей здесь и идти в противоположную сторону. Но надо идти. за вами охота на поражение. Лошади привлекают много внимания.
-Ты что, с нами? – не поверил Рене.
Базир пожал плечами:
-Давайте сначала куда-нибудь спрячемся и уже толком поговорим. Нам того… - он осекся, встретив напуганный и жалкий взгляд Стефании, - есть о чём. Кажется, никто из нас так ничего и не понял.
Глава 20. 
От Абрахама – мрачного и безучастного ко всему толку не было. конечно, он многое заставлял себя не замечать, со всей страстью отдаваясь служению Церкви и не имея отступления, но тут и там, всю дорогу, всё время служения ему попадались, будто издеваясь, на глаза мелкие шероховатости и несостыковки. Абрахам был по-настоящему хорошим охотником, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы самому себе все эти неровности объяснять. И сейчас, когда Рене лишил его иллюзии, когда разрушилась вновь, с трудом собранная по кусочкам вера, когда он умер изнутри во второй раз, он был безучастен к реальности и равнодушен.
От Стефании тоже толку не было. Для Рене она и вовсе была обузой, но, куда деваться? Стефания была слишком растеряна и спотыкалась на каждом шагу, о каждый камешек и путалась в собственных ногах. Её била крупная дрожь, и она боялась взглянуть хоть на кого-то, как прокажённая. Впрочем, сейчас она и была прокажённой. Преданной собственной природой, своим родом, происхождением, обнаружившая в себе частицу того ненавистного, против чего боролась всю осознанную жизнь…
Рене отчаянно нервничал. Всё шло не так, как ему представлялось, начиная от бесполезности Абрахама и заканчивая обузой-Стефанией. Единственное, что его немного поддерживало – это хладнокровие Базира.
Но Базир, на самом деле, был не так спокоен и расчётливо-уверен в действиях, как хотел показать. Внутри его ума билась приглушённая истерика – вся человеческая природа и весь страх, но если бы ещё и он поддался этому паническому, человеческому чувству в такой роковой момент, то их точно ждал бы сиюминутный крах. Базир видел дрожь Стефании, мрачное отрешение Абрахама, нервность Рене и усилием воли держался сам.
Прежде всего, Базир с немого согласия Стефании и Абрахама, и нервного кивка от Рене сбросил с лошадей крепления и сёдла, швырнул на землю. Лошади стояли смирно, ожидая ездоков, и не понимали ещё своей свободы.
-Пойдём в другую сторону, - решил Рене, пытаясь взять ситуацию под свой контроль.
Двинулись в молчании. Ронове ушёл вглубь леса, в сторону, что была южнее оплота Церкви. Базир, Рене, Стефания и Абрахам в абсолютной тишине двинулись на запад. Конечно, это было опаснее, ведь по их следу где-то уже спешили охотники, помощники и все, кто был свободен и мог принимать участие в поисках, но здесь приходилось полагаться на то, что все эти ищейки решат двинуться по запутанным путям, по роще, по пролескам. В самом деле – легко ли допустить то, что беглецы двинутся по почти открытой дороге, словно какие-то благородные путники или торговцы?
Базир надеялся что нет. Рене тоже надеялся на это. От Абрахама – единственного реального охотника, опытного и знающего, толку не было, поэтому пришлось полагаться на эту призрачную надежду.
Они шли быстро. Может быть, следовало бы бежать, но Базир, коротко перебросившись фразой с Рене, решил, что не стоит – если придет время для настоящего бега, они будут уже выдохшимися. Значит – быстрый шаг. Вернее, это должно было быть быстрым шагом, но из-за спотыкающейся Стефании процессия замедлялась. Базир, чувствуя, как копится негодование Рене, взял Стефанию за руку и поддерживал её, пытаясь не сильно уж растрачивать силы. Её рука страшно дрожала в его хватке, и сама Стефания так и не решилась взглянуть на своего благодетеля, но Базир как-то и не желал этого. Он пока не был готов её утешать или хотя бы сочувствовать как человеку. Слишком всё выходило страшно и нелепо.
Они пересекли небольшую равнинную местность в тишине. Далее следовало определиться: можно было двинуться лесом, а можно было спуститься до местной деревеньки и оттуда уже выйти на большую ездовую дорогу.
Базир и Рене немного посовещались. Требовалось признать, что оба пути были опасны. Им требовалось убежище, чтобы обсудить всё произошедшее и составить план действий. Ещё требовались припасы. Но заявиться в деревню сейчас явно было опаснее – охотники тоже могли решить, что они в первую