моих мужских сильных русского моряка рук. И по всему было видно, он был в таком состоянии, что точно прыгнул бы за борт скутера.
- Дэни! - кричала в испуге в слезах напуганная сестренка Джейн - Дэни, миленький успокойся. Не надо делать то, что будет опасно! Давай до завтра подождем!
Она дергала рукоятку пускача мотора, но не могла завести.
- Ну, заводи же! - кричал, помню я на нее - Заводи!
- Не кричи на меня! Не смей кричать на меня! - кричала в ответ Джейн - Сам дурак! Не делай Дэни больно!
Дэниел парень был под стать мне крепким и тренированным. И его удержать было делом сложным. Я скрутил под собой ему руки, держал, как мог. Мне просто повезло перехватить на себя инициативу и лучший момент. Иначе он либо выпрыгнул бы за борт, либо мне бы с ним справиться было значительно труднее.
Я орал на свою Джейн, как, тоже полоумный, пытаясь уплыть быстрее отсюда, пока Дэниел, вообще не выпрыгнул за борт, в чем есть.
- Ну, давай же! Заводи, ты этот чертов мотор! - кричал я на Джейн.
Та, тоже как сошедшая с катушек, кричала на меня вся перепуганная случившимся, и чтобы я не делал парню больно. И умоляла его одновременно не сопротивляться.
- Дэни, миленький! Дэни! - кричала она, крутя судорожно дрожащими от нервной тряски девичьими загорелыми ручками рукоятку пускача мотора.
- Замолчи! - крикнул я ей, удерживая под собой ополумевшего от горя, обиды и злобы двадцатисемилетнего мальчишку - Заводи мотор и отсюда! Быстро!
- Пусти меня! Подонок! Отпусти! - кричал подо мной придавленный и схваченный моими руками Дэниел - На кой черт, я был такой добрый к тебе и щедрый! – он неиствовал в бешенстве - Надо было тебя не подбирать, тогда в океане! Выбросить за борт, снова как паршивую собаку! Ты командуешь тут моей сестрой и поселился на нашей яхте как ебарь моей сестренки! Джейн, кого ты пригрела у себя на груди, кого?! Видишь?! Ты вообще Советский диверсант или кто?! Кто ты вообще?! Кто такой, что тут творишь такое?!
Вдруг Дэинел зарыдал и стал обливаться своими горькими слезами от душевной боли.
- Почему, ты не утонул со всеми на том корабле?! Черт тебя дери! – он произнес – Может это ты его утопил и поджог?! Ты убийца и диверсант русский!
- Замолчи, Дэни - я уже тихо ему произнес и прижался двадцатисемилетнему парню к правому уху – Дэни, мальчик мой, прошу тебя, успокойся. Я не могу тебя сейчас отпустить. Ты позднее поймешь все, позднее и почему? Успокойся, прошу тебя. Не делай больно себе. Я тебя, просто держу, а ты своим сопротивлением причиняешь себе только еще одну боль.
Я повернул голову, когда Дэниел перестал дергаться и сопротивляться мне. Я посмотрел на Джейн и она на меня. В ее красивых обезумевших тоже от горя и боли глазах было нечто, что я не могу описать, даже сейчас вспоминая тот Джейн, моей любимой девочки взгляд.
Вдруг загудел лодочный мотор. Это Джейн, все-таки его завела. И, мы с места рванули по той дороге, по которой и приплыли сюда в обход острова вдоль нависающих его внешних к океану скал, выскакивая на полном ходу из подводного островного со стороны океана кораллового плата. Скутер как дурной запрыгал на волнах, и понесся, что духу в сторону бухты. Огибая большой черный остров и врываясь в коралловую лагунную бухту между островами. Стремительно летя к нашей стоящей там, на якоре яхте «Арабелле».
Дэниел, вдруг совсем замер подо мной. Видимо, поняв свою беспомощность под моим весом и силой взрослого мужчины. Он замер и затих, понимая и осознавая свою беспомощность в моих взрослого русского моряка руках.
Он просто плакал навзрыд, как ребенок.
- Успокойся, Дэни - тихо ему сказал я - Успокойся, мальчик мой, ни делай глупостей. Я понимаю тебя, успокойся, прошу тебя.
Я пытался его утихомирить и успокоить, как только мог. На глаза мне тоже наворачивались слезы. Вот уж не думал, что буду тоже плакать вместе с этим парнем латиноамериканцем. И вот так сочувствовать ему и моей красавице и любовнице Джейн. Во мне была горечь и тоже боль. Но я все прекрасно оценивал и понимал тогда. Отдавал себе четкий отчет всему как взрослый ответственный за чьи-то судьбы и жизни мужчина.
- «Нужно было хоть, что-то ему говорить» - думал я. В таких ситуациях это необходимо.
- Ты в таком состоянии, просто утонешь, там, на глубине - произносил тихо почти на ухо шепотом я - Обязательно, что-нибудь случиться, и ты погибнешь. И, никто тебе там не поможет. Пойми меня Дэни. Пойми меня как взрослого опытного моряка мужчину. Посмотри на сестренку твою Джейн. Ты хочешь ее свое гибелью и смертью совсем осиротить. Вас и так всего осталось двое. Брат и сестренка. Так подумай о Джейн, Дэниел. Пожалуйста. Ты хороший парень. Я знаю. Ты просто сейчас сорвался и не в себе от горя и утраты. Мне такое тоже знакомо, поверь. Я сочувствую вашему с Джейн горю. Но Джейн, она, тоже не хочет, чтобы ты сейчас был там. Ты не в себе и тебе надо успокоиться.
- Я спокоен - он мне произнес - отпусти меня.
- Отпущу, если пообещаешь мне не делать никаких глупостей – произнес я Дэниелу.
- Отпусти сейчас же - он произнес мне тихо - Не буду ничего делать. Я спокоен как никогда. Только ты мне, не друг, и брат. Понял меня?
- Ладно, хорошо. Пусть будет так, Дэни – я произнес Дэниелу – Только не глупи.
Я повернул голову к моей Джейн, управляющей резиновой летящей по волнам лодкой.
- Пересядь к нему - я, произнес Джейн - Ты ему сейчас нужна, как старшая сестренка. Успокой его и приласкай парня.
Джейн остановила скутер, и я отпустил Дэинела и отодвинул в сторону баллоны акваланга. Быстро отошел назад к корме лодки и Джейн. А та, поменявшись со мной, местами перешла в сторону лежащего в лодке лицом вниз недвижимого среди баллонов Дэинела.
Я понял, что он уже не пошевелится, даже. Раз мы уже были далеко от места катастрофы.
Я сел за двигатель и руль управления резиновой лодкой.
Джейн села возле своего брата. Дэниел поднялся обнятый Джейн и сверкнув в мою сторону остервенелым мстительным взором. С выражением презрения на своем лице., А Джейн прижалась к его широкой парня латиноамериканца южанина груди. Они обнялись, словно мои захваченные в неволю пленники и прижались друг к другу.
- Дэниел, молю тебя - пролепетала ему она очень тихо - Послушай меня, твою сестренку. Успокойся миленький. Давай, вернемся на яхту и все обсудим вместе. В другой обстановке и по мирному. Мы поймем друг друга. Я знаю. Мы всегда понимали друг друга.
Дэниел молчал. Он смотрел, куда-то теперь в сторону в борт лодки. И молчал как немой. Он был в шоке. И ему, наверное, было жутко стыдно от того, что он, пытаясь быть взрослым и сильным, был, теперь слабым и от того, что только что сделал.
- Он чужой здесь. Зачем, он здесь? – произнес он зло в мою сторону - Он лишний на нашей «Арабелле».
Ночь последней любви
Дэниелу было жутко стыдно за свой срыв. Но больше всего стыдно за то, что оказался слабым в тот момент, когда надо было сильным. Все же он был еще мальчишка, хоть и соображал как уже вполне взрослый. Он заперся в своей каюте на всю ночь. И я его больше до утра не видел. Только свою милую красавицу и обиженную на меня почти со мной не общающуюся и не разговаривающую Джейн.
Я ей сказал быть с Дэниелом, по крайней мере, пока он окончательно не прейдет в себя и не успокоиться.
- Уйди в свою каюту и не мешайся тут - произнесла она, сердито сверкая своим карими почти черными на серьезном девичьем личике глазами мне. Джейн насупила свои изогнутые черные брови и была сердитой и обиженной. На меня, и на брата Дэниела. Обиженной за то, что заставили ее испугаться и пережить все вот такое. За Дэниела и за себя.
Первый семейный скандал. Что ж не всегда все бывает гладко и красиво. А может и к лучшему для нас всех. Такое должно было произойти когда-либо. И вот произошло. Ничего все утрясется и наладится.
Я не пошел к себе в жилую каюту, а пошел в главную кают кампанию и решил надраться алкоголем.
Завалившись в красное стоящее то самое кресло, перед которым моя красавица и любовница Джейн полуголая выделывала свой восточный красивый сексуальный и бесподобный как танцовщица какого-либо и наложница шейха или султана любовный танец живота, падая тут передо мной на вот этот расстеленный на полах ковер. А я как ее господин и повелитель любовался ей. Я уже под хорошим хмельком, вспоминал тот ее голый вращающийся перед моими восторженными русского моряка синими глазами девичьей с кругленьким пупком загорелый, почти черной в скользкой пальмовой смазке живот. Звон монетных на ее золоченом лифчике и тонком на голых бедрах пояске монет и шуршание сверкающего бисера. Парящая юбка из белого шелка, полупрозрачная вуаль на мелькающих под ней голых загорелых до черноты Джейн ногах. Ее ляжки и колени. Ее подтянутый узкими плавками под тем пояском волосатый с вагиной лобок. Черные, вьющиеся колечками во все стороны длинные Джейн локонами волосы. И тот на голове над милым ее с теми черными бровями и глазами золотой в бриллиантах как корона королевы танца живота и всех диких змей, с большим бриллиантом посередине венец. Алые на смуглом загорелом личике Джейн жаждущие жарких страстных поцелуев губки и глубокая ямочка на ее подбородке. Мелькание женских в золоте браслетов и звон круглых чашечек музыкальных сагат. Свет свечей, грохот барабанов и стонущий голос флейты. Звук, летящий со всех сторон от японской стереосистемы «SONNY» в этой большой трюмной каюте.
Полет красивого в кружении мотылька вокруг по всей этой каюте и кресел со столиком уставленным фруктами и бутылками французского и итальянского вина.
В плавках и русского моряка штанах снова зашевелилось. И мой член уже торчал на изготовке в ожидании женской промежности. Меня охватил приятный любовный озноб. Я взял из винного полированного с красными дверками шкафа бутылку виски и открыл ее. Но пить, пока не стал.
- Ну как, я лучше твоей Тамалы Низин? -
