Невыдуманная история. Лирическая повесть

страна погрузилась в панический ужас, оставшись без сбережений, копившихся десятилетиями, и не знала, бедная, что делать в новых социально-экономических условиях и куда бежать, где от либерально-рыночных реформ и лихих младореформаторов прятаться, - Мальцев с Беляевым, жившие уже по-новому, по-демократически с лета 1989-го, и получавшие зарплату в валюте, в долларах США, только потирали руки от стихийного обвала цен и катастрофической девальвации рубля. Преумножали свои богатства вместе с кремлёвской мафией - и тихо умилялись при этом.
Баснословно обогатившись за воистину чёрный для населения 1992 год, они оба купили себе загородные дома на Рублёвке, перевезли свои семьи туда на постоянное место жительства. После чего стали жить по-соседству настоящими барами - с прислугой, охраною и садовниками, личными шоферами, адвокатами и телохранителями, - ежедневно в гости друг к другу ходить, дружить, балаболить от скуки, тесно общаться. Чтобы под яблонькой молодой на берегу собственного пруда порадоваться за себя и за жизнь, а при необходимости обсудить экономические новости и проблемы.
В конце 90-х они, ошалев от торговли и денег, которые на них прямо-таки как из рога изобилия продолжали сыпаться, как с неба золотой дождь, решили и вовсе открыть на паях собственную инвестиционную компанию в России. Чтобы заработанные на торговле средства, валютные и рублёвые, не держать в мешке или офшорах, а начинать разумно вкладывать: в строительство дорог и жилья, главным образом, самое выгодное во все времена и везде вложение капиталов…

Глава одиннадцатая

1

Своё 40-летие 4 октября 1998 года Мальцев встретил соучредителем крупной Российской инвестиционной компании, совладельцем банка Инвест-капитал и владельцем сети крупных столичных торговых центров, приносивших ему баснословные барыши и славу нового русского Елисеева. Вместе с другом Колькой они стояли и у истоков создания Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), сидели в президиуме на его заседаниях первое время. Понимай: входили в узкий круг лиц этой авторитетной и влиятельной организации, кто и определял в общих чертах политику и стратегию развития государства в экономической и кредитно-финансовой сферах, влиял на Центробанк и правительство, отчасти - и на президента. Их обоих, Мальцева и Беляева, регулярно показывали по телевизору во второй половине 90-х годов, где они раздавали многочисленные интервью, делились экономическими прогнозами на будущее, давали советы начинающим бизнесменам как выжить и не пропасть в сверхжёстком современном мире и хоть что-то в нём заработать, достичь. Словом, оба стали известными российскими дельцами-капиталистами, капитанами молодого российского бизнеса, его надёжным фундаментом или столпом. И от мнения и решений каждого из них очень многое уже зависело в стране в плане её стабильности и благополучия, радужных перспектив.
Это что касается внешней, фасадной составляющей жизни нашего героя, которая как нельзя лучше вроде бы складывалась на поверхностный, сторонний взгляд, которая вполне удалась по мнению тех же соседей, родственников и партнёров из деловых кругов, как и бывших приятелей по МАИ, ОКБ им.Микояна и Афганистану… Внутри же самого Андрея нарастали нервозность и неуверенность год от года - и чернота, от которой уже даже и миллионы банковские не спасали. Они ему были и не нужны, по сути, кроме разве что самоудовлетворения и саморекламы, кроме статуса, на которые уже даже нечего было покупать, некуда тратить. Всё, что было нужно и о чём грезилось-мечталось в молодости, он себе ещё в начале 90-х купил - и остановился на этом приобретательстве, однажды сурово сказав сам себе: «хватит, Андрей, довольно; всё остальное - лишнее, которое радости не принесёт; а вот головной боли добавит».
Поэтому все свои последние торгово-финансовые сделки он проводил корректно и осторожно очень, без прежнего удалого ухарства и куража, когда прибыль глаза и разум застит, и ради большого навара люди, начинающие предприниматели, в особенности, на всё идут, на любые подлости и преступления, не думая о последствиях, о возмездии за содеянное. А возмужавший и внутренне-постаревший Мальцев, достаточно пообтёршийся в частнопредпринимательском деле, нет, уже старался не нарушать законы и правила, не подставлять и не обирать партнёров по бизнесу - не припирать к стенке людей, когда им станет уже деваться некуда, кроме как идти на террор. И если сделка была сомнительная в моральном или же юридическом плане, - он её забраковывал на корню и не выделял денег, категорически! Чем приводил в изумление, в тихий недовольный ропот даже своих экономических советников и помощников, своих юристов, молодых голодных “волчат”, жадных до сверхприбыли и до “крови”.
По той же причине даже и знаменитый дефолт августа 1998-го года он, долларовый мультимиллионер, пережил достаточно спокойно и буднично, почти равнодушно, можно сказать, - без прежних бурных эмоциональных выбросов и рукоплесканий, братаний с сотрудниками и затяжных кутежей. Хотя тот спланированный обвал рубля преумножил вчетверо его богатства.
И свой 40-летний юбилей он также равнодушно, без особой радости и гордости встретил, как первый дождь или снег на улице, церковный или государственный праздник в календаре. И хотя и провёл банкет по всем юбилейным правилам: друзей, партнёров и сослуживцев насобирал невиданное количество, более 100 человек, которые завалили его цветами и подарками, “запудрили” тостами мозги, зацеловали до смерти, под завязку коньяком накачали как винный курдюк, горы проектов наобещали самых невероятных и денежных, - но особой радости это всё ему не доставило. Наоборот, утомило больше и напрягло, время отняло и здоровье: он целые сутки потом после того банкета отлёживался - и всё никак не мог отлежаться.
Положительных эмоций, если одним предложением тогдашнее его состояние попробовать описать, становилось всё меньше и меньше день ото дня у столичного бизнесмена-Мальцева. Прелесть и аромат жизни утрачивались им, некогда счастливым парнем, катастрофически быстро, как тем же тяжелобольным: он и впрямь был, хоть и скрывал ото всех, душевно надорван и болен.
Большие “левые” или “правые” деньги - кровь современного мира - с некоторых пор перестали приносить ему удовлетворение, радость, силу и гордость собой: их некому было передавать и не на кого тратить. Чтобы вдоволь кого-то кормить и поить, одевать, обувать, учить и лечить, осчастливливать. Семьи у него не было до сих пор - любимой жены и детишек, - вот в чём была беда и главная его проблема. И это в последнее время его страшно мучило и угнетало, поедом изводило; делало неполноценным, недоразвитым, недоделанным бобылём, пустоцветом, отщепенцем или тем же социальным инвалидом, по сути. Богатея, он продолжал оставаться один - без всяких надежд и шансов завести семью в будущем.
Это выглядело тем более странным и парадоксальным со стороны, что женщин-то вокруг крутилось много, и неплохих вроде бы женщин, если быть до конца объективным и честным к ним. Их регулярно водили к нему родственники, друзья и знакомые - и образованных, и достойных, и правильных, воспитанных, умненьких и красивых, и молодых и в возрасте - всяких. Да и сам он раз за разом встречал одиноких видных барышень на банкетах и переговорах - холёных, самостоятельных и волевых, “голодных” и очень в физическом плане здоровых, - у которых похоть била фонтаном из глаз как вспученное шампанское из бутылки, и которые волновали его как половые партнёрши безмерно, будили гормоны и страсть. А некоторые зажигали даже и ссохшееся без любви сердце. При желании они осчастливили бы его, одарили целой кучею ребятишек - только дай знак, кивни и помани пальчиком как говорится.
Но как только глупое сердце Андреево начинало трепетать и дёргаться в первых порывах чувств, непозволительно ныть, зудеть, волноваться от ожидания чего-то большого, светлого и чистого впереди, даже и разум теми своими порывами затмевать, сулить ему нечто сладенькое и вкусненькое от будущего близкого и интимного с любимой дамой общения, - то он почему-то сразу же Лильку Розовскую вспоминал, в памяти воскрешал отчётливо. Развратную, хищную и чумовую - но, однако же, сладкую до одури самку, настоящую спермовыжималку прямо-таки, если вещи своими именами назвать, горькая память о которой моментально его останавливала на полпути: как котёнка паршивого будто бы брала за шкирку - и встряхивала со всей силы. После чего, как та же ледяная вода на голову, тут же приводила в порядок, в норму, в естественное будничное положение, в котором он всегда пребывал, жил, работал, капитализировался и матерел, строил планы.
И тогда опомнившийся, тягостными воспоминаниями задетый за живое Мальцев от любовного дурмана быстро очухивался и трезвел, холодным как лёд становясь, суровым, расчётливым, воздержанным и неприступным. Обладая несметными богатствами, он, видавший виды мужик, понравившихся красивых женщин, бизнес-вумэн так называемых, от себя усилием воли гнал. Не давал им, поражённым таким его поведением, никаких шансов на совместное житьё-бытьё, даже и на единичный контакт, подсознательно подозревая каждую из них, оказывавшую ему знаки внимания и симпатии, в обмане, притворстве, корысти и лжи, в подспудном желании завладеть его миллионами, обогатиться за его счёт, на его горбу в рай въехать.
Смешно признаться, но он, холостяк богатый и видный, в физическом плане здоровый половой партнёр, даже и с проститутками перестал встречаться с некоторых пор. И всё по той же простой и банальной причине: боялся и там нарваться на большую беду, на подставу, мафию, на дешёвый “спектакль с любовью”. Он знал по горькому опыту коллег-бизнесменов, попавших из-за любви “на бабки”, какая наглая, грязная, лживая и подлая нечисть, без-стыдная и без-совестная, вокруг них хищными стаями кружится. И какую потенциальную опасность несёт с каждой такой похотливой шлюшкой связь, даже и самая мимолётная и случайная, на какую они все способны гадость с низостью и мерзостью вперемешку, мило улыбаясь при этом, ангелов из себя строя! Лишь бы только попасть в кровать, под камеры и видеомагнитофоны, под свидетелей и ДНК-экспертизы, - а потом предъявить претензии и счета…

2

Его давнишнему другу-наперснику, партнёру по бизнесу и соседу по загородному жилью Беляеву Кольке, Николаю Сергеевичу с конца 90-х годов, в этом плане жить было гораздо легче, и спокойнее, главное. Он успел жениться ещё в институте, нищим и голым по сути, когда им с его супругою Верой нечего было делить. Успел он в спокойное время и сына произвести на свет, который становился большим, в Плехановке учился на первом курсе, и в котором Колька души не чаял, с восторгом отзывался о нём как о будущем приемнике и наследнике. В доверительных разговорах по вечерам он то и дело принялся жаловаться Андрею, что очень устал от бизнеса и торговли, психологически прежде всего, что хочет спокойно пожить наконец, не думая о биржевых и курсовых сводках, о мировых экономических завихрениях и турбулентностях, о проблемах, связанных с нехваткой товаров на рынке или же, наоборот, при их