Невыдуманная история. Лирическая повесть

жизненные стёжки-дорожки временно как бы разошлись, они продолжали регулярно встречаться, перезваниваться по телефону, дружить. Отсутствие общей работы, таким образом, не сильно разъединило их и одного от другого не отдалило.
А летом 89-го судьба вторично связала их крепким рабочим узлом: уволившийся с госслужбы Колька сделал предложение Андрею заняться совместным бизнесом, которое Мальцев охотно принял и никогда не жалел о том…

В бизнес их обоих невольно втянула Колькина сестра Маша, вышедшая год назад перед этим замуж за одного шустрого и насмешливого журналиста Ёсю - так он сам себя всегда представлял при знакомстве, лукаво при этом хихикая. В действительности звали его Иосиф, фамилия его была Хинштейн, и работал он в газете «Известия» корреспондентом около восьми лет, был ровесником Андрея и Кольки фактически.
И вот в декабре 1988 года этого шустрика, пройдоху и весельчака-Ёсю направили специальным корреспондентом в Бонн. И там он, помимо главной своей работы по написанию очерков, репортажей и корреспонденций для газеты, развил такую бурную деятельность по наведению деловых и торговых мостов между Россией и Германией, что даже и прагматичных и расторопных немцев этим своим подвижничеством удивил. Не самых робких и сонных в бизнесе людей, как хорошо известно. Помотавшись по разным немецким компаниям без стеснения, оборотистый Ёся заручился согласием их хозяев на оптовую поставку товаров в Москву, самых разных и качественных. А им пообещал взамен обеспечить в Москве обширные рынки сбыта и выгодные условия для продаж. И самые умопомрачительные навары, главное.
Для этого он весною 89-го примчался на несколько дней домой и встретился первым делом с шурином. Ему вкратце и рассказал свой план по наводнению Москвы, а потом и России качественным немецким ширпотребом, электронной и бытовой техникой, игрушками и инструментами, продуктами питания теми же - пивом, сыром и чипсами, кондитерскими изделиями, мясными и рыбными консервами. Всем тем, одним словом, чего в Германии якобы было немерено, от чего там прилавки трещали и ломились уже. А “сердобольный” и “отзывчивый” хлопотун Ёся захотел, чтобы ломились они и у нас - при правильном подходе к делу, разумеется… После чего он предложил шурину стать его торговым представителем в России, в задачу которого, по задумке, должно будет входить, если в общих чертах, принятие товара, размещение его на складах и торговых точках и последующая продажа, розничная торговля то есть, с отчислением вырученных денежных средств западногерманским хозяевам за определённый процент. Шурин, по мысли и плану Хинштейна, должен был взвалить на себя всю российскую часть Дела - не много, не мало. И за это Ёся обещал его завалить такими деньжищами, каких и в богатой Москве мало кто ещё видел и в руках держал.
Колька подумал-подумал - и согласился. И сразу же встретился с Мальцевым и ему рассказал про план, про намерение уволиться из КБ, где ему давно уже всё обрыдло, - чтобы заняться торговлей с немцами. И тут же с жаром предложил Андрею поддержать его в начинании, его полноправным партнёром сделаться, совладельцем будущей торговой компании, на что он сильно надеялся и рассчитывал изначально, с чем к Мальцеву и пришёл.
Андрей улыбнулся, обрадовался предложению - и дал согласие, не раздумывая, с другом Колькой плечом к плечу снова встать и опять пойти нога в ногу по жизни и по работе: для него это было счастье великое, непередаваемое… А согласившись, привлёк к этому новому и чрезвычайно-перспективному делу своих корешков-афганцев, которые им и первые бизнес-связи успешно помогали налаживать, и торговые и складские помещения подбирать. Да ещё и обеспечили в будущем надёжную охрану арендованных магазинов и складов из без-страшных воинов-интернационалистов, - что тоже было немаловажно, без чего им не дали бы развернуться в Москве, в два счёта обобрали бы и прихлопнули злые люди…

5

И дела у них споро пошли, начиная с лета 1989 года, что стало отправным пунктом для зарождавшегося ново-Российского бизнеса и частнособственнической инициативы. Правительство Горбачёва разрешило тогда своими указами частное предпринимательство и торговлю в СССР, с выходом на международные рынки; даже и огромные суммы денег на развитие и поддержку деловых людей выделяло щедро: без-процентные ссуды по сути, которые через три года сгорели и обесценились из-за инфляции и шоковой терапии. Так что государство те кредитные деньги первым предпринимателям подарило фактически, не имея возможности их назад возвернуть. Очень повезло молодым и проворным заёмщикам тех воистину золотых переходных лет, кто не побоялся тогда у Центрального банка ещё существовавшего СССР огромные рублёвые суммы брать и быстренько открывать на них большие и малые предприятия, банки, покупать загородные дома и квартиры.
Но в 1989 году про будущие экономические турбулентности и катаклизмы, про галопирующую инфляцию, катастрофический обвал рубля и розничных цен, что было тесно и напрямую с приходом в Политику и во Власть Е.Гайдара и А.Чубайса связано - младореформаторов так называемых или же просто жуликов, ставленников мировых финансовых воротил, - про весь этот кошмар и ужас никто ещё в России не подозревал и даже и не догадывался, ясное дело. Как никто не думал и не верил из простых граждан, из обывателей, что так круто и в одночасье советская тихая и кондовая жизнь вскорости переменится, и устоявшийся быт человеческий перевернётся вверх дном. После чего, как в первом советском гимне пелось, знаменитом «Интернационале», случится сказочное превращение: «кто был никем, тот станет всем»… Простые советские люди, повторимся: фабрично-заводские рабочие, служащие и инженера, учителя, учёные и врачи, продавцы и чиновники, - про это ничего совершенно не знали и не могли знать. По определению, что называется. Ибо разрушительные реформы гайдаро-чубайсовские готовились втайне от народа и далеко от страны: где-то в горах Швейцарии, в Альпах, в закрытых тамошних элитных масонских ложах и клубах. Это - общеизвестно.
Поэтому и рисковать не хотели люди, естественно, судьбу кардинально менять и в новое дело вписываться - торгово-предпринимательское, кооперативное, - которое многих тогда пугало своей неизвестностью как та же пучина морская или омут речной, куда по собственной воле прыгать желающих не много нашлось - «дураков нема» было.
Молодые и здоровые советские мужики и бабы с образованием и головой предпочитали поэтому продолжать сидеть и бить баклуши в уютных и тёплых НИИ или иных каких левых конторах и учреждениях, коих было в Советском Союзе перед концом тьма тьмущая, больше чем грязи! Там они все получали за своё хроническое безделье, за вёдра выпитого чая и жопочасы приличную по тем временам зарплату - за красивые глазки, по сути, за воздух! На неё они регулярно и с удовольствием ездили отдыхать в горы и к морю по нескольку раз в год, без-печно ходили в походы, театры, музеи, кино - и в ус не дули, как говориться, голову ничем не ломали, не мучили, берегли здоровье, нервы и силы. Именно так тогда и жила многочисленная советская интеллигенция, точно так. Хорошо жила, согласитесь, сладко!… И менять такую привольно-без-печную жизнь она не собиралась. Зачем? на кой ляд надо было, действительно, добро от добра искать?!...

6

Однако же, «кто не рискует, тот и не пьёт шампанского и коньяку», не участвует в праздничном дележе, кутеже и разврате! Это и правильно, и справедливо, и абсолютно честно и верно по сути своей. «Риск - благородное дело». И должен, просто обязан в случае успеха вознаграждаться “снятием сливок” с нового и опасного Дела. Тут уж «или грудь в крестах, или голова в кустах». И по-другому никак нельзя. По-другому просто не будет желающих что-то перспективное и полезное затевать, раздвигать горизонты и земли открывать новые, обывателю-лежебоке праведный путь указывать, или же направление. Мальцев с Беляевым рискнули летом 1989 года: поставили на кон будущую жизнь свою, не думая о последствиях, о полном провале затеи и нищете! - и выиграли, получили большую награду финансово-материальную. Даже и многократно большую той, о чём они тайно мечтали оба, на что настраивались и рассчитывали на старте.
Первым их бизнес-проектом стал столичный магазин ГУМ, где им выделили под торговлю несколько павильонов на первом этаже первой торговой линии, с окнами на Красную площадь, Кремлёвские стены и Мавзолей. И дело там пошло на ура: немецкие высококачественные товары с прилавков покупателями буквально сметались… Выручка была колоссальная, которую они ежедневно с охраною возили в банк и переправляли потом в Германию хозяевам-производителям, предварительно переведя рубли в доллары по тогдашнему курсу… После ГУМа на очереди был ЦУМ и Петровский пассаж, где им тоже с радостью выделили павильоны, и они и там развернулись во всю ширь и мощь, откуда выручку мешками выкачивали, уставая её перекладывать и считать…

Ну и пошло и поехало, что называется: «пошатнулась и сдвинулась с места гора, и понеслась вниз с грохотом и со свистом». Почуяв немалую выгоду и быстро войдя во вкус стихийной российской торговли, немецкие промышленные компании к ним в очередь уже выстраивались ближе к Новому 1990-му году, наперебой рекламируя и расхваливая свой товар. Беляев с Мальцевым были первыми, таким образом, кто познакомил московских не избалованных западно-европейским импортом жителей с германской национальной продукцией, произведённой на фирмах Bosch и Siemens, Blaсk & Dесker и Fa, Marc O’Polo, Play Mobil, Adidas, Puma, Salamander, Hogl, Gabor, Bugatti, Janita, Peter Kaiser, Pedag, Pioner, Zenden и многих-многих других, всевозможные инструменты и канцтовары, игрушки, косметика, одежда и обувь которых покупателям очень нравились, за которыми люди выстраивались в очереди, из рук друг у друга рвали, так что продавцы уставали за день на склады без-престанно звонить и потом получать и раскладывать привезённые коробки с товаром.
Получая приличный процент от продаж, Андрей с другом Колькой богатели и поднимались прямо-таки на глазах, как пухнет только лишь дрожжевое тесто; не знали, куда и девать на первых порах заработанные сумасшедшие деньги. Сами оделись, обулись с иголочки, потом родственников упаковали в импортное шмотьё и тряпьё; потом купили машины немецкие, элитные, бытовую технику... Но денежки-то, всё равно, пёрли и пёрли как из прорвавшейся трубы вода. Куда их было девать? - не солить же!...
И тогда, подумав-подумав и всё тщательно взвесив и посчитав, они сподобились на отчаянный шаг: обзавелись дорогими элитными квартирами в самом центре столицы, недалеко от Кремля. Понимай: решили парни шику дать “назло всем врагам и радость мамам”! Колька купил себе апартаменты в Брюсовом  переулке. Андрей - поблизости от него, в Газетном: в знаменитом композиторском доме, известном всей культурной Москве. Оба после этого автоматически перешли в самую высшую социальную категорию - столичной элитой заделались, сливками обществ, знатью. И такое частенько бывало в те перестроечные времена…

Гайдаровскую шоковую терапию наши друзья встретили очень даже спокойно, если с радостью не сказать. В то время, когда вся