Будь моей Тенью

с красными волосами до плеч.
  — Харука.
  — Я — Митсеру, а это мой двоюродный брат Исаму, — он показал на выкрашенный в фиолетовый паренька, пониже ростом. Водитель молчал, надев наушники, казалось, что его не волнует то, что происходит в салоне автомобиля.
  — Очень приятно, — проговорил Харука.
  — Ты чего такой хмурый? Нужно веселиться и радоваться жизни, ветру, скорости!
  Автомобиль и вправду несся как угорелый.
  — Нет настроения, — сказал Харука.
  Митсеру протянул ему бутылку крепкого алкоголя:
  — На вот, возьми, жизнь станет веселее и засияет разными красками.
  — Я никогда не пробовал алкоголь, — признался Харука.
  — Так попробуй его! — подхватил Исаму.
  На душе скребли кошки и Харука подумал, что хуже уже не будет. Он взял бутылку и отхлебнул. На мгновение все поплыло перед глазами. Харуке захотелось засмеяться. Пока он думал о своём, кузэны начали страстно целовать друг друга. Харука обернулся на них.
  — Ты когда-нибудь целовался? — спросил Митсеру.
  — Ну, не то, чтобы... — Харука вспомнил, как чмокал в губы Акиру, но разве можно это было назвать поцелуем?
  — Расслабь губы, приоткрой рот, — сказал Исаму и проник в его рот языком.
  — Нравится? — спросил Митсеру.
  Мальчик кивнул.
  — А теперь со мной.
  Харука закрыл глаза и представил на месте Митсеры Акиру. Первый поцелуй должен был быть непременно с Акирой. Харука обвил шею парня руками и с удовольствием отвечал на его поцелуй, представляя, что перед ним Акира-кун. Интересно, как он целуется?
  — Ну хватит! — сказал Исаму, отрывая их друг от друга, — а то я начинаю ревновать.
  И кузены продолжили целоваться между собой. Харука сделал ещё глоток алкоголя. Надо же, с ними весело!
  — Что-то мы очень долго едем, — заметил Харука.
  — Да, уже приехали, — сказал Митсеру, отрываясь от губ кузена. Он потянулся за алкоголем:
  — Выходи!
  Харука вышел из машины и обомлел: он снова стоял возле резиденции Хомураби, откуда и вышел.
  — Что за шутки?! — возмутился Харука. — Вы же говорили, что едете через границу с мирами и снова приехали назад!
  Водитель снял наушники и развернулся: это был Шики. Все трое хохотали до упаду.
  — Что, коровка, думал, так просто кинуть нас? — злобно прищурился Шики. — Ты заключил контракт с повелителем и теперь никуда не денешься. А захочешь сбежать, будешь сидеть на цепи, как Шисуи. Запомни: контракт заключен и обратного хода нет. Так что добро пожаловать домой! — все трое снова громко рассмеялись. Кузены тоже были синами. Харука мрачно побрел в резиденцию Хомураби, настроение упало совсем, он чувствовал себя в западне.


44

  Солнечный луч разбудил Акиру, парень зажмурился. Рядом спала, сжимая его в объятиях, Тень. Акира был наполнен тёплым, обволакивающим чувством любви к этому существу и от этого становилось настолько приятно, что не нужно было больше ничего. Это чувство стучало в венах, пульсировало под кожей, в каждой клеточке тела, слышалось в каждом ударе сердца, в каждом вздохе, в каждом движении, зависло в безмолвной тишине... "Даже, если ты никогда не пообудишься, я все равно буду любить тебя таким, какой ты есть", — крутились в голове слова Широганэ и от этих слов Акире начало казаться, что он влюбился в него в сто раз сильнее. Парень повернулся к Тени и смотрел, как она спит, как струятся по стройному обнаженному телу длинные шелковые волосы.
  — Как же я тебя люблю, — прошептал Акира и начал целовать Широганэ в губы. Тень приоткрыла огромные синие глаза и уставилась на парня. Все внутри него замерло.
  — С добрым утром, любимый, — проговорил он.
  — С добрым утром, Акира-кун, — улыбнулась Тень. — Что так рано?
  — Потому, что я очень счастлив. Вчера ты сказал, что будешь любить меня, даже если я никогда не пробужусь... Я очень долго ждал этих слов, для меня они очень много значат.
  Тень притянула его к себе и заключила в объятия.
  — А ты сомневаешься, Акира-кун, что я буду любить тебя? Я тоже очень счастлив с тобой и ты уже не настолько вредный, как вначале нашего знакомства.
  — Я не вредный, — огрызнулся Акира.
  Тень привлекла парня ещё ближе и проникла в его рот сладким поцелуем. Акира с жадностью отвечал на поцелуи, растворяясь в них, в этом головокружительном водовороте чувств. Его не покидало ощущение, что все это уже когда-то было, но он гнал от себя эти мысли.
  — Встретим эту осень вместе, — сказал Акира, — это будет только наша осень.
  — Встретим, конечно, куда же мы денемся, — ответил Широганэ.

  Харука сидел мрачнее тучи, вечеринка уже закончилась и дети разошлись.
  — Эй, ты там, что сидишь, давай к нам! — послышался голос из соседней комнаты. Это был один из кузенов.
  — Не хочу, вы обманули меня.
  — Мы пошутили, — ответил Митсеру, — что прокисший сидишь? У нас ещё есть алкоголь.
  — Ладно, — ответил Харука.
  Настроение было такое, что в пору повеситься.
  — Возьми на столе, — сказал Исаму.
  Харука взял бутылку и отпил. В голове зашумело. Только сейчас он заметил, что кузены на постели обнаженные и ласкают друг друга.
  — Э-э, я не вовремя, пожалуй, пойду...
  — Сядь, выпей, ты нас не смущаешь, — сказал Митсеру.
  Харука вначале из приличия отворачивался, но потом решил, что не помешало бы посмотреть, ведь у него нет никакого опыта, а если когда-нибудь предстоит ночь с Акирой-куном...
  Он увидел, как кузены ласкают друг друга между бедер и покраснел. Чтобы чем-то себя занять, Харука выпил ещё.
  — Эй, Харука, не желаешь к нам присоединиться? — посмотрел на него Митсеру.
  — Н... нет, — проговорил мальчик.
  — Могу поклясться, что у тебя никогда ни с кем не было, — сказал Исаму. — Но нужно когда-то начинать.
  Дальше алкоголь ударил в голову и Харука не сразу понял, что произошло. Он лежал совершенно обнаженный с кузенами в постели, а они ласкали его.
  — Нет, пустите, — проговорил Харука.
  — Расслабься, ты получишь удовольствие, — сказал  Митсеру, облизывая его соски. Исаму в то же время раздвинул ему бедра и приник губами к самому сокровенному. Харука издал вздох. Он заливался краской стыда, но не мог освободиться от этого наваждения. Митсеру продолжал теребить соски языком, а пальцы спустились ко входу сзади и медленно заползли в узкую щель. Харука вскрикнул, почувствовав неистовое возбуждение.
  — Нравится так? — спросил Митсеру.
  — Да... — прошептал Харука.
  Он закрыл глаза и представил, что это Акира ласкает его спереди, входит в него и издал стон. Митсеру стал активнее работать пальцами, отчего возбуждение усилилось, Харука вскрикнул.
  — Акира-кун... — прошептал он, — люблю тебя...
  — Вроде бы он готов, — сказал Митсеру, разворачивая мальчика. Харука почувствовал, как сзади в него уперлось что-то твердое и вмиг протрезвел.
  — Нет! — завопел он, отталкивая кузенов и, собрав на ходу вещи, вылетел из комнаты.
  Всю ночь Харука не мог сомкнуть глаз, вспоминая прикосновения кузенов. Это шокировало его. Он познал что-то новое, неизведанное до сих пор. Харука вспоминал приятные ощущения, которые сегодня испытал. Он стал поглаживать себя между бедер, а пальцы потянулись к проходу. Мальчик представлял при этом Акиру. Он сделал открытие, какое удовольствие сам себе может доставить и погрузился в омут страсти, в котором главным воображаемым героем был Акира-кун.

  Шисуи обнаженный сидел у фонтана и смотрел в зеркальную воду. Он видел в ней своё отражение и оно было прекрасно. Саваки опять перекрасил его волосы в зелёный, как захотел Хомураби. Кто-то обнял его за плечи и прижал к себе. Шисуи увидел на водной глади сидящего рядом Хомураби и отметил про себя, что они потрясающе смотрятся вместе, весьма контрастно.
  — О чем ты думаешь, Шису?
  — Посмотри в отражение на воде.
  Хомураби посмотрел на воду и ещё крепче обхватил Шисуи, вздохнув:
  — Ты прекрасен, а я чудовище.
  — Да ты ослеп! — возмутился король рэев. — Если не замечаешь собственной красоты.
  — Ты — моя красота, — Хомураби нашёл его губы и Шисуи пришлось ответить на долгий, наполненный жгучей страстью, поцелуй, от которого перехватило дыхание.
  — Хомураби, а ты действительно бы это сделал со мной при всех? — неожиданно спросил Шисуи.
  — Да, — невозмутимо ответил повелитель Тьмы. — Останавливало только то, что другие увидят тебя обнаженным. Никто не имеет права любоваться тобой без одежды, кроме меня...
  — Если ты когда-нибудь подвергнешь меня такому чудовищному позору и унижению, взаимности можешь больше не ждать, — сказал король рэев.
  — Если не выведешь меня из себя, не подвергну. От тебя же все зависит, Шису, — Хомураби облизал ему ухо и начал покусывать мочку. — Мне нужно идти, любимый, дела не ждут, — он взял ремень с цепью. Шисуи подскочил  со своего места:
  — Нет, не надо это надевать, прошу тебя...
  — Не капризничай.
  Шисуи сделал попытку бегства, но сию же минуту был пойман Хомураби, который повалил его на постель и придавил тяжестью своего тела.
  — Опять начинаешь возмущаться, Шисуи? Все по новому кругу.
  — Не надо, Хомураби, прошу тебя... — в его глазах стояли слёзы.
  — Не вредничай, любимый, — Хомураби ловко застегнул ремень на ноге возлюбленного.
  — Будь ты проклят, — всхлипнул Шисуи.
  — Поаккуратнее с фразами, ты же не хочешь вывести меня из себя?
  Хомураби впился в его губы, рукой поглаживая между бедер.
  — Ладно, надо идти, иначе это затянется надолго, — спохватился владыка Тьмы. — До встречи, дорогой мой.
  По лицу Шисуи стекали горькие слёзы. Снова он прикованный, беспомощный, лишенный своей королевской силы. В такие моменты хотелось дать Хомураби хороший отпор.
 

45

  Хирю запомнила дверь старого дома, в которую входил Саваки. Сгорая от любопытства, она во что бы то ни стало решила разгадать тайну прекрасного и непреступного сина. Тяжелая дверь со скрипом открылась. Взору Хирю предстало старое помещение, стены которого были увешаны картинами, такими великолепными, что невозможно было отвести взгляд. Она совершенно забыла о конспирации и шла с раскрытым ртом, разглядывая картины, как в галерее. Посреди просторной залы стоял мольберт и кто-то рисовал картину. На полу был творческий беспорядок: валялись кисти, краски, все было перепачкано, лежали листы с неудавшимися набросками. Художник сидел спиной, русые волосы падали ниже плеч.
  — Кто здесь? — спросил он. — Саваки, это ты? — он обернулся. Это был молодой, очень красивый парень, лет семнадцати, очевидно, слепой.
  — Кто здесь? — повторил он, идя на ощупь.
  Хирю тихонько проскользнула мимо него и спряталась в старом шкафу, как оказалось, очень вовремя, так как через несколько минут в дверях появился Саваки.
  — Что случилось, Джеро, ты звал меня?
  — Да... Мне показалось, что тут кто-то ходит.
  Хирю выглядывала из приоткрытой двери старого шкафа. Саваки обнял слепого художника, на фоне которого казался великаном. Син был очень высокий и безумно красивый, с длинными светлыми волосами.
  — Кто тут может ходить, Джеро? Ветер или я.
  — Саваки, я испугался, что кто-т проник в мастерскую.
  — Не бойся, Джеро, пока ты со мной, ничего не бойся, — Саваки наклонился и страстно поцеловал парня в губы. Чтобы подробнее разглядеть сцену, Хирю выглянула из шкафа и случайно задела головой полку. Старые кисти и краски с грохотом свалились на пол. Слепой художник