Монархическая сага. Часть 1.

для добычи правды. Прошли мимо винного погреба, затянутого паутиной, и, наконец, остановились перед дубовыми дверьми. Звякнул ключ, дворецкий отомкнул запоры, и процессия вошла в темное помещение. Чиркнуло кресало, и огонь по шнуру побежал вдоль стен, зажигая факелы, расположенные полукружием. Посередине хмурой залы на постаменте стоял хрустальный саркофаг. Это было восхитительно! Прозрачный покров преломлял свет от огня на тысячи переливающихся бликов, кои отражались даже на потолке, словно пришедшие в движение звезды. Внутри, будто вмерзшая в глыбу льда, лежала мумия в расшитой золотом мантии, увенчанная короной. Худое восковое лицо, почти что череп, являл собой пример потусторонней отрешенности от суетного. Зрелище было сколь торжественное, столь и жутковатое.
- Это мой покойный супруг, - молвила королева. – Он будет покоиться здесь, пока я жива. Значит – долго. Смотрите, Ваши Высочества, проникнитесь и запомните: то царствование достойно уважения, от которого осталась хотя бы тень величия! Забота о жизни после смерти – сердцевина деяний монарха. Мой муж самолично заказал сей чертог. Когда я уйду в царство теней, гроб сей будет выставлен в Британском музее и войдет во все путеводители. Мой муж нашел такой способ удлинения жизни, вы же должны найти свой…
И принцы до дрожи в суставах прониклись монаршей мудростью. Они знали, как это трудно,  ибо с каждым  новым поколением королей и князей прессовались анналы истории, и запасть в них становилось все сложней. А надо было. В этом состоял высший смысл монаршей жизни.

______


Перед сном принцы занимались личными делами. Им так нравилось быть вместе, что они часто собирались в одной комнате. Это позволяло одновременно делать дела и обмениваться мыслями. Адмус составлял письма батюшке и матушке, а также отчеты расходов министру финансов. Лотис читал, а Одарис нередко играл на флейте. И это у него неплохо получалось.
- В случае революции Одарис не пропадет, - заметил Адмус, прислушиваясь к игре. – На паперти заработает изрядно. Хотя, почему бы тебе, Одарис, не попытаться сочинять песенки, раз ты сведущ в нотах? Знаешь, как доходен шлягер типа «К тебе пришла я задарма, но не застала дома»? Ого-го!
Одарис, застенчиво потупившись, проговорил в ответ:
- Я хотел бы сочинить такую музыку, о которой кто-нибудь сказал бы: «Послушайте, послушайте, вот здесь… щемяще».
- Мечтами и я полон. Вот только подсчет моих расходов печалит министра финансов почище любой трагической симфонии, - ответствовал Адмус, переходя к завивке локонов на висках. (Надо сказать, Адмус был приятен лицом, и делал на это определенную ставку. Кудри на висках в сочетании с карими глазами отдаленно напоминали байроновский снобизм, трагизм и загадочность. Во всяком случае, так ему казалось.)
- Мечтать можно, как минимум, до получения диплома. В этот промежуток времени надобно узнать, что из всех мечтательных замыслов для нас важнее, - подвел итог Лотис.
Кстати, о важном. В жизни студиозов был особенный день, случавшийся раз в три месяца. В праздник святого Гуго (осенью), блаженного Паскуале (зимой) и мученицы Патрисии (весной) в Институт приезжали министры финансов, дабы выдать очередную сумму государственных средств на обучение и пропитание будущих светил монархической идеи. Из иных карет выносили сундуки, и несли их двое, а то и четверо носильщиков, а из других – небольшую опечатанную шкатулку. Несведущие, особенно простолюдины, цокали языками при виде сундуков, не замечая скромных шкатулочек. И ошибались. В сундуках везли провизию и одежду, а в шкатулках золотые дукаты, дублоны и динары. Наши принцы относились к категории «богатых». Каждый квартал им доставлялись тяжеленные, битком набитые ящики, и увозилась порожняя кованная железом тара. Им выгружались также бочонки с ветчиной, соленьями (грибы, огурцы царского посола), паштетами, вареньем. Помимо пищи телесной присовокуплялась пища духовная в виде грамоты батюшки с отеческими наставлениями, и письмом маменьки с рассказом о местных новостях и просьбами сообщать чаще и подробнее о своем здоровье. И принцы начинали жить припеваючи два с половиной месяца, чтобы затем загрустить над страницами календаря до очередного приятного дня.                                                                 
А занятия шли своим чередом, и незаметно для принцев их мозги набухали от соков знания, как весенние почки на деревьях. Да и как не взбухнуть от чтения красочных биографий испанского короля Альфонса Мудрого, французских королей Людовика I Благочестивого, Людовика IX Святого, английского Иоанна Доброго, и от уяснения природы царствования Иоанна Безземельного? К чему клонили преподаватели было понятно, однако принцессы предпочитали зачитываться жизнеописаниями Филиппа Красивого (1285–1314)  и Карла Красивого (1322-1328), а особы мужского пола по молодой снисходительности насмешливо знакомились с подвигами Карла Лысого (843-877), Карла Толстого (877-887), Людовика II Заики (877-879), Карла Простоватого (898-922), Людовика IV Дитя (900-914), Генриха I Птицелова (919-936), Филиппа Длинного (1316-1322), Карла Безумного (1380-1422)… Хуже студиозам давались биографии восточных правителей Сурьявармана, Сенканискена, Сауссадаттара и совсем не ценилось жизнеописание индийского раджи Сивепалахухпака. Из-за непутевых имен почти забылось грозное некогда Кушанское царство. И вправду, кто возьмется живописать деяния царей Канишки (103-126), Василишки (126-130) и почтенного Хувишки, почившего от трудов в 166 году? Да, в царственном деле мелочей не бывает, а, значит, и прихода в эту сферу нетленного бытия глубокой науки. Летописные же деяния монархов давнего прошлого утверждали ту простую истину, что времена меняются, но не суть монархического правления, а именно – все зависит от личности правителя. Он может запечатлеть свой след, в ином случае мир оставит на царствовании свой отпечаток, и не всегда четкий и чистый. А потому, учись, будущий монарх, познавай себя, куй свою натуру и приступай к Делу!

_______


В трудах и отдохновении незаметно прошел семестр, ординарные занятия завершились, пришло время держать ответ за услышанное и усвоенное. На первом году экзаменов было мало – всего два. Причем один был на выбор испытуемого. Трое друзей вместе со всеми написали сочинение «Моя первая тронная речь». Требовалось раскрыть степень своей грядущей заботы о подданных, возвести обоснованную хулу на республиканствующих врагов абсолютизма, ревнующих монарха в этом занятии, и объяснить творческие принципы своего грядущего незабываемого правления.
Лотису поставили «однако посредственно» за излишнее попустительство к подданным. Одарис получил «в целом удовлетворительно» за излишнее равнодушие к подданным. Адмуса одарили «весьма похвально» за отеческое понимание нужд подданных (шпаргалил, фрукт).
Вторым испытательным предметом принцы выбрали: Адмус – Теорию нелинейного душегубства, Одарис – Белую магию, Лотис – Мудрологию.
- Надо учиться пугать других, ибо меня уже крепко напугали жизнью, - объяснил свой выбор Адмус.
Одарис сослался на лелеемую им надежду найти рецепт сыворотки, повышающей музыкальные способности. Лотиса о причинах выбора не спрашивали. Предмет хотя был и трудный, но в целом полезный. Общеизвестно, что мудрология абсолютным монархам ни к чему, она их только портит. Другое дело – конституционные монархи. Тех даже заумь не может лишить трона. А вот тирану мудрология не помешает на деле. Любомудрствующие подданные придут в восторг от просвещенного деспота и начнут испытывать сложные чувства, которые ученые окрестили малопонятным словом «садомазо». Как бы то ни было, наши учащиеся получили по «хорошо» с вручением грамот об окончании первого курса. А дело происходило так.
На экзамене Одарис смешал все вытребованные им вещества в общую массу и добавил туда принесенный с собой порошок. Поставил на огонь, и по зале распространился вкуснющий аромат чего-то съедобного. Магистр повел носом, поднял глаза от раскрытого фолианта и задумался. Потом сглотнул слюну. Еще подумал. Подошел к колбе и заглянул в нее.
- Что это? – спросил он  заинтересованно.
- Зелье для заманивания мужчин. Выдается женщине, ищущей заблудшего мужчину.
- Осмысленно! – согласился с подходом мэтр. – Откуда ингредиент?
- Матушка дала, - простодушно ответствовал Одарис.
- Гм. Значит рецепт проверенный?
- Многократно! Досталось от бабушки, а той…
- От прабабушки… Есть еще?
- Да.
- Выдайте мне его и подайте экзаменационный лист…
А вот Адарису пришлось попотеть, рисуя на доске схемы контроля над умами и душами подданных. Красным мелком обозначались контуры механизмов всевластия, синим – противодействия со стороны злодеев-конкурентов, белым – масса народного покоя. После чего требовалось изложить соответствующие параграфы учебника.
- Слова «тиран» и «деспот» порочатся врагами монархии, - бойко вещал Адмус, стоя на тронном возвышении перед двумя седобородыми мужами, - хотя слово «тиран» древнегреческое и означало правителя, кому власть вручена народным собранием, чтобы поправить дела, расстроенные анархией. «Деспот» также греческое слово и означает «повелитель».
- Повелитель чего?
- Э-э, повелитель обстоятельств, что говорит о первоначальном положительном значении данного слова.
- Верно. Продолжайте.
- Повелевать же, и тем спасти запутавшийся в многочисленных свободах народ, можно в том случае, если с дороги убираются все препятствия и препоны. Делать это надобно в силу того, что Повелитель знает куда вести народ, и как прийти к цели в предлагаемых судьбой обстоятельствах.
Мужи одобрительно кивнули.
- Для этого следует предпринять следующие меры…
И Адмус неплохо перечислил их, сопровождая свою речь показом на схемах. Он уже уверился в том, что оценка «великолепно» уже у него в документе, как один из экзаменующих – хмурый, похожий на засушенного крокодила – задал дополнительный вопрос:
- А как Повелитель может доказать народу, что указуемая им дорога - единственно верная?
- А разве деспот и тиран должен кому-то что-то доказывать? – удивился Адмус.
- Увы, друг мой, увы. Особенно в начале пути. Тиран – не наследуемая должность, это разновидность искусства. Это музыкант, играющий на страстях человеческих, и создающий симфонию, от которой подданных, согласно партитуре, бросает то в дрожь, то в упоительный восторг. А деспот – не самодур, как думают наши оппоненты,  а мастер высокой интриги, из которой сплетается хитроумная сеть его политики. И хотя Вы еще не проходили «Курса теоретической и практической демагогии», но прибыли из действующего царствующего дома и потому должны были основные положения впитать с молоком матери!
В общем, ограничились оценкой «весьма хорошо».
«Не повезло с кормилицей, - попенял на судьбу Адмус. - Хоть и была взята из деревни, но могла бы впитать в себя придворную атмосферу!»
Тяжелее всего пришлось Лотису. Ему предстояло прочитать и законспектировать кучу папирусов по темам Мудрологии, запомнить и затем изложить все заученное красивым слогом. Но Лотис спокойно впрягся в телегу познания, чтобы, как поэтично поведал он друзьям, добросовестно «преодолеть эффект Сизифа».
- Только не брякнись оттуда