Жизнь должна доставлять удовольствие. Повесть одним файлом

совершенно безбашенного лихача, когда оказывался за рулём.

            По прибытии на берег реки ребятишки кинулись проверять донки, а первый же из воинов, появившийся из УАЗа, выразил мечты-чаяния остального личного состава вопросом Виталию:
      - Ну, что, командир, за рыбалку?
      - Только за первый хвост, - непререкаемо ответил Виталий, и, как по заказу, послышались восторженные вопли детворы:
      - Есть! Попался! - На крючке вытащенной из воды донки вяло трепыхался «матросик» - окунёк, размером едва превосходивший проглоченного им гольяна.
      - А вот и хвост! – Боец обрадовано потёр руки.
            Аргумент, разумеется, неотразимый для жаждущих погасить «горящие трубы», но, поскольку на остальных донках наживка осталась нетронутой, он же подтверждал мою правоту в дорожном споре с Виталием о грядущей перемене погоды. Образовавшаяся за ночь лёгкая прибойная волна свидетельствовала об этом же, и Виталий, оценив вводные данные (включая возросшую численность коллектива и отсутствие дров для костра), принял грамотное командирское решение:
      - Как только, так сразу … в пункте временной дислокации. – И указал рукой в сторону полоски леса ниже по течению реки.

            Под воздействием сразу двух стимулов – грядущей выпивки и потенциальной возможности выловить хоть что-нибудь ещё за время утреннего клёва – на новое место перебрались весьма оперативно, где и состоялось знакомство между собой членов образовавшегося коллектива.
            Кто ж его знает, по какой причине возникают симпатии-антипатии между людьми? Причём, возникают они с первого взгляда и без малейшей связи с внешностью, возрастом, национальностью и прочими личными характеристиками участников действа.
            Выделились три пары, взаимно симпатизирующие друг другу. У Валентина карие, с южным разрезом, глазки заблестели миндалинами при виде курносого и белокурого Паши. Как загипнотизированный, устремился он  вслед за ним к УАЗу, где тот открыл капот и стал ковыряться в двигателе, и не отходил от него потом ни на шаг.
            С нескрываемым умилением смотрел якут Володя на белобрысого старшего сына при знакомстве. Впоследствии испытал я даже лёгкую ревность, видя, как быстро и беспрекословно старается исполнить сын все его команды.
            Припомнились мне персонажи из «Вождя краснокожих» авторства О. Генри, когда младший сын солидно обменивался рукопожатием с прапорщиком – уж больно природно-шкодливый вид у младшего сына, и, наоборот, выглядел закланным барашком перед ним громадный татарин Гриша.

            Место для лагеря на опушке леса выбрали со знанием дела, с учётом направления ветра и движения небесного светила, на оптимальном удалении от обширного речного залива с впадающим в него ручьём. Сам лагерь разбили быстро (опыт не пропьёшь!). Ещё и с претензией на комфорт – посадочными местами вокруг стола, сколоченного из привезённых досок, послужили вытащенные из машин сиденья, и противомоскитная сетка шатром увенчала становище. Коллективными усилиями натаскали из леса целую гору веток и сухостоя, запалили костёр в углублённом до грунта костровище, и мероприятие началось.
            Из УАЗа были извлечены две картонные коробки и десятилитровая эмалированная кастрюля. В одной коробке позвякивали водочные бутылки под наваленными сверху съестными припасами, в другой виднелись плетёные из лески, так называемые «китайские», сети. В кастрюле оказалась редкостная для наших мест маринованная баранина для шашлыка.
      - Конфискат, - кратко и кротко пояснил Виталий, заметив мой взгляд на извлечённое добро. На что не удержался я заметить:
      - Моя милиция меня бережёт.
      - Ты, случайно, не был комиссаром в годы гражданской или великой отечественной войны? -поинтересовался у меня Виталий.
      - Бастилию и церковь в тринадцатом веке тоже не я брал. А почему ты спрашиваешь? – ответно поинтересовался я у него.
      - Уж больно хорошо ты сохранился, - хмыкнул Виталий.
            Как и было обещано личному составу, взялся он «банковать» - разлил водку до половины в расставленные на столе пластиковые стаканчики и отдельно до краёв - в гранёный стакан. По местной традиции первым делом задобрил бога леса - бросил в костёр по кусочку самого вкусного из съестных припасов и плеснул туда же водку:
      - Угощайся, Бурханчик. Пошли нам удачу.
            Все сгрудились возле стола, только Паша и примкнувший к нему Валентин продолжали ковыряться под капотом машины. С явной неохотой оторвался Паша от этого занятия, подошёл и, глядя на меня безумным взглядом, требовательно сказал:
      - Нужен ключ на тридцать четыре. - После чего взял протянутый ему Виталием гранёный стакан, в три глотка опустошил его, занюхал хлебной корочкой и отправился автослесарничать дальше. Валентин последовал его примеру – торопливо выпил полный стаканчик «Кока-колы», запихнул в рот пригоршню картофельных чипсов и, жуя на ходу, поспешил к машине. Под редкостный и многословный тост Виталия:
      - Ну, за рыбалку, - все остальные чокнулись, выпили, закусили и, не теряя времени, приступили к рыболовно-туристским  занятиям, каждый в соответствии со своими наклонностями.
            Паша с Валентином суетились возле УАЗа. Двое бойцов собрали мангал и занялись приготовлением шашлыка. Старший сын с Володей вытащили лодку из багажника, распаковали, после чего сын принялся накачивать её ножным насосом, а Володя развесил сети на сушилах и занялся их ревизией. Достав из машины удочки, донки и банки с наживками, мы с Виталием и Гриша с младшим сыном отправились на берег водоёма. Прихватили с собой и водку, дабы уберечь её от перегрева, а личный состав - от искушения.
            Водочные бутылки в полиэтиленовых пакетах притопили в устье ручья, дальше берег под донки заняли Гриша с младшим сыном, а мы с Виталием устроились на мыске рыбачить на удочки. Виталий насадил червя, поплевал на него со словами:
      - Ловись, рыбка, большая и малая», - и после первого же заброса на крючке оказался елец. Процесс пошёл.

Реабилитация
            Особенности рыбалки в якутских условиях таковы, что уж если есть клёв, то ловится рыба до тех пор, пока есть чем прикрыть жало крючка. Ветер потихоньку забирал к западу, где сквозь пелену дыма на горизонте прорисовалась узкая тёмная полоса грозового фронта, и в преддверии непогоды рыба только что сама на берег не выскакивала.
            Взбрендило же кому-то обозвать «сорными» породы рыб, преобладающие в местных водоёмах – окуня, ельца, сорогу, ерша, налима и щуку! Да любая свежая рыба, приготовленная хоть в каком виде, даст сто очков форы главенствующим в городских магазинах дорогущим рыбным заморозкам, пролежавшим незнамо сколько времени, в которых льда не меньше, чем рыбной продукции, да с такими наименованиями, что и выговорить-то их вслух неприлично. А уж самому добывать её – ни с чем несравнимое удовольствие!
            За забросом незамедлительно следовала поклёвка. Прогонистых ельцов сменяла мясистая сорога. Разгоняя их, налетали шустрые окуни, в затишьях королевские ерши изгибались дугой на крючке – «рука бойцов колоть устала», и быстро истощался запас червей и опарышей в банках.
      - А у нас тоже поймалось! – Младший сын с гордостью продемонстрировал лениво извивающегося налима, самого крупного из выловленных на донки, с трудом удерживая его двумя руками.
            Лёгкий ветерок космами гонял остатки дыма лесного пожара над поверхностью реки, ставшие чётче окрестности вместе с безоблачным небом множились отражением в воде и радовали глаз – лепота!

            Вот как и где надо проводить социальную реабилитацию, причём, одновременно и участников боевых действий и детишек – в совместных трудах на лоне природы, подале от благ цивилизации!
            Как же соскучились ребятишки по мужскому руководству и вниманию! Как просветлели лицом от одного их присутствия воины, которые в силу беспокойной профессии либо лишились семьи, либо не могут себе её позволить! И с каким удовольствием они все вместе предавались простому и понятному, а потому самому мудрому и правильному делу – добыче хлеба насущного! Не портили этого удовольствия даже тучи мошки с комарами и ощутимо жалящие оводы, мазями от них никто не стал натираться, а в горячке процесса и накомарники все поснимали.
            Особо надо отметить облагораживающее воздействие детей на мужское общество – суровые мужчины и друг друга одёргивали в «величии и могуществе» русского языка и сами проявляли редкостное терпение и сдержанность.
            Младший сын, войдя в раж, пропеллером раскручивал донки над головой перед забросом в водоём. И как ни уклонялся-пригибался Гриша, а схлопотал-таки по черепушке свинцовым грузилом, отлитым в столовой ложке, но не сказал ни слова, а только крякнул, потирая ушибленное место.
          Володя, свесившись по пояс за корму лодки, стравливал шнур верхнего подбора сети, щурился от брызг, которыми вовсю поливал его старший сын вырывающимися из воды вёслами, и терпеливо поучал: Спокойно, тёзка… Левым табань… Правым греби…Стоп.…Вперёд.
            Валентин, следовавший Пашиным командам: Подай ключ… Держи… Крути, - второпях уронил ему на ногу какую-то увесистую железяку. Паша зашипел совершенно по-кошачьи и поскакал на одной ноге вокруг УАЗа, аки тот пушкинский кот учёный по златой цепи на Лукоморье, вместо сказок-песенок приговаривая замершему в испуге Валентину: Ничего-ничего…
            Великое благо в любом коллективе – грамотный кашевар! Давно уже дразнил ноздри аромат жареного мяса, и раздался, наконец, призыв Виталию одного из воинов, тоже не терявших времени даром у костра:
      - Командир, надо бы перекусить, пока шашлык не остыл.
            Клёв слегка пошёл на убыль. Закончив ставить сети, причалили к берегу мокрые с головы до ног два тёзки. К тому же, Паша в ультимативной форме стал требовать у кашеваров, чтобы они немедленно бросили свои обозные дела и помогли ему снять задний мост УАЗа. По команде Виталия поместили весь улов в устье ручья, предварительно добыв из налимов печень, прихватили две бутылки охлаждённой водки и гурьбой двинулись к лагерю.
            На столе притягивали взгляд шампуры с сочной в меру подрумяненной бараниной, высилась горка свежих овощей и зелени, лежал крупно нарезанный хлеб, стоял ведёрный чайник с чаем, заваренным со смородиновым листом, судя по аромату – да целую цистерну можно выпить под такую закусь!
            Но Виталий, как и прошлый раз, налил водку до половины в пластиковые стаканчики и только гранёный стакан опять наполнил до краёв. Заметив моё недоумение, негромко пояснил:
      - Паше будет в самый раз – после второго стакана завалится спать минут на триста и будет после того свеж, как огурец на грядке.
            Именно так Паша и поступил – подошёл, вытер о комбинезон замасленные руки, сказал:
      - Жарко сегодня, - выпил водку в те же три глотка, снял с шампура кусочек шашлыка и, сонно жуя его на ходу, отправился к УАЗу, где и завалился спать.
            Виталий поднял свой стаканчик со словами:
      - Ну, будем здоровы. - Выпили, закусили бутербродом из максы (мелко