Дневники потерянной души

кинулся назад, на ходу хватая с табурета деревянную миску.

— А, нет, прошло, — с облегчением молвил Калимак, откидываясь обратно на подушки.

— Ты издеваешься, — в сердцах бросил его друг, возвращая миску на место.

— Я умираю, — трагическим шепотом выдал тот.

— Да пошел ты. Это просто сильная простуда, даже не лихорадка.

— Кто тебе сказал? Я весь горю. Вот умру и поймешь, как ты меня не ценил… — совсем слабо пробормотал он, отворачиваясь к стене.

Покачав головой, Маура прошел к столу, подмешал меда из горшочка в горячий травяной отвар и принес товарищу дымящийся стакан, поддерживая его днище полотенцем.

— Не торчи все время в доме, Бан, иди погуляй, — по пути кивнул он мне на дверь. — А то еще заразишься.

— А вы как же? — с волнением спросил я.

— А я не заражусь, — уверенно ответил он. — Мне простуда нипочем.

— Как это? — удивился я. — Вы что, вообще ни разу не простужались?

— Ни разу. Вон, Кали подтвердит, он меня с детства знает. Да, Каль?

Тот повернулся и собрался было ответить, но вместо этого снова громогласно чихнул, смачно оплевав сидящего у кровати.

— Будем считать, что это означает «да», — Маура вытер лицо рукавом, а я не смог удержаться от смеха.

Тем вечером нас ждал очередной сюрприз — неожиданно и намного раньше срока вернулся из торговой поездки господин Ильба. Его встретили разбросанные по столу груды грязных тарелок и плошек вперемешку с пустыми крынками и мешочками засушенных трав, влажные полотенца на спинках стульев, лужа пролившейся воды из тазика, охапка запасных одеял на лавке, и усыпанный мусором пол. А также восседавший в передней комнате на кровати среди горы подушек незнакомый подросток, который с аппетитом уплетал горячую овощную похлебку из любимой хозяйской глиняной миски с резным узором.

— Это… это что такое?! — у господина Лабинги перехватило дыхание, и под конец фразы он буквально взвизгнул. — Вы что здесь устроили? Что за чертов бардак? Кто это?! — ткнул он пальцем в Калимака. — И как он смеет есть из моей посуды?!

Маура выдержал паузу, очевидно, решая, на какой из вопросов сто?ит ответить первым.

— Ильба, почтенный, у нас чистая посуда закончилась, а помыть не успели еще, — объяснил он, кивнув в сторону корыта, в которое я уже начал складывать оставшиеся от вчерашнего ужина тарелки. — Простите, что вашу взял. А это мой друг Калимак из рода Брандугамба, он из Зарака приехал погостить. Просто он простудился, и все еще немного нездоров, — осторожно добавил Маура.

— Я не потерплю здесь такой наглости! — старик решительно приблизился вплотную к кровати, выхватывая свою миску из рук растерявшегося Калимака. — Тебе что, отлеживаться больше негде?

Не совладав с собой, болящий в очередной раз чихнул со всей силы, до того, как Ильба успел отстраниться.

Нам с Маура было уже хорошо известно, как тщательно берег свое собственное здоровье господин Лабинги, как терпеть не мог грязь и боялся всякой заразы. Я испуганно затаил дыхание в ожидании его реакции.

Он оторопело уставился на чихнувшего, даже не вытирая попавшие ему на лицо брызги. Несколько секунд стояла оглушительная тишина.

— Убирайся!!! — наконец завопил он во весь голос, резко взмахивая рукой и указывая тому на дверь. — Вон из моего имения! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! Вон!!!

В гневе старик был страшен. Его темные глаза налились кровью, лицо побагровело, а вытянутый морщинистый палец мелко дрожал.

Калимак вмиг испуганно сорвался с места и ломанулся к двери, даже не обуваясь, на ходу кое-как подпоясывая тунику и подтягивая штаны.

— Каль, подожди! — схватив его сапоги, Маура кинулся за ним к калитке.

— Маура, возвращайся сюда сейчас же! — прикрикнул на него Ильба, выбегая следом.

Я тоже выбежал во двор, когда те двое уже стремглав удалялись по тропинке.

— Я только провожу его! — издали крикнул Маура, не останавливаясь.

* * *

Дня через три, когда Маура посчитал, что его друг уже должен был более или менее поправиться, мы пришли проведать его в дом временно приютившей его семьи, которая в полном составе как раз отлучилась на рынок.

— Ты их детей не заразил? — заботливо спросил Маура, садясь у стола.

— Я в пристройке отлеживался, на всякий случай. Отец утром домой уехал, но я его упросил, чтобы позволил мне еще на несколько деньков здесь остаться, — поведал Калимак, действительно уже абсолютно бодрый и почти не шмыгающий носом. — Уж больно у вас тут интересно. В кабак меня вчера не пустили, свиньи, — фыркнул он. — Но зато смотри, что мне подростки у черного входа продали.

Заговорщицки подмигнув, Калимак вынул из-за пазухи две тонкие прямые глиняные трубочки, с обоих концов залепленные смолой. Отчистив смолу, он начал подпаливать содержимое трубочек тлеющей лучиной, пока от них не потянулся вверх сизый дымок. Затем протянул одну из них товарищу.

— На, угощаю.

— Что это такое? — спросил Маура, перевернув трубочку, из которой тут же начали сыпаться плоские коричневато-зеленые высушенные кусочки.

— Эй, ты что, не рассыпь! За дорого брал! — испугался Калимак, ухватив его за руку. — Ну ты даешь, совсем от жизни отстал. Это ж «веселые листья», что, не пробовал никогда? Дымом от них еще клещей из хаты выкуривают. Смотри, вдыхаешь полной грудью, задерживаешь, потом выпускаешь, — он показал пример. — Давай. Хорошо будет.

— Да мне и так неплохо, — ответил Маура, недоверчиво беря конец трубочки в рот.

— Вдыхай, только осторожно, чтоб листья не проглотить, — велел Калимак. Его друг подчинился, втянув дым и чуть закашлявшись. — Это с непривычки, потом совсем легко пойдет, — продолжал тот. — Ну что? Чувствуешь?

— Не чувствую, — покачал головой Маура. — Гадость какая-то.

— Да ты что, — обиделся Калимак. — Может, поддельные подсунули? Дай-ка мне, — с удовольствием затянувшись, он крякнул: — Работает! Ты, наверное, не вдохнул как следует. На-ка еще попробуй.

После нескольких затяжек листья превратились в пепел, и Калимак снова набил трубку из запасного мешочка, едва попадая пальцами в ее отверстие.

— Ну, как тебе?

— Да никак, — повторил Маура почти с сожалением. — Давай сюда.

— Это перебор уже! — вскоре воскликнул Калимак. — Ну-ка верни, мы же делимся, черт рыжий! — Он попытался отобрать трубку, но промахнулся и со смехом съехал на пол.

— Ничего не происходит, — сказал Маура после паузы, глядя на него сверху вниз.

— Быть такого не может, — захихикал Калимак. — Дай своему бочонку попробовать, — кивнул он на меня.

— Нет уж, — не позволил Маура, к моему огромному разочарованию.

— Почему? — огорченно спросил я.

— Мал ты еще для этого, — отрезал он, вновь беря у сидящего на полу трубочку и затягиваясь уже полной грудью.

Обидевшись, что мне не досталось, я присел на лавку и притворился, будто за окном меня увлекло что-то гораздо более интересное, чем их странные забавы.

— Каль, а что должно произойти? — обратился мой хозяин к другу. — Каль?

Тот сидел с блаженной улыбкой на лице, уставившись куда-то в пространство расширенными зрачками.

— Смотри, как красиво, — протянул он.

— Где?

— Везде… Как радуга в воздухе…

Маура растерянно проследил за его взглядом.

— Какие краски волшебные… Волны… Они меня обнимают… Тепло так…

— Кали, ты вообще меня слышишь? — обеспокоенно окликнул мой хозяин, потрепав его за плечо.

В ответ его товарищ весело и радостно расхохотался, вырисовывая в воздухе какие-то фигуры руками.

— Ну и дела… — потер Маура затылок, наконец вспомнив о моем существовании и поворачиваясь к окну. — Надеюсь, хозяева не вернутся до того, как у него это пройдет.

— А это пройдет? — спросил я, насупленно разглядывая сидящего, который размеренно покачивался в такт одному ему слышной музыке.

— Конечно. Должно, — уже менее уверенно произнес он.

— Может, ему попить дать? — предложил я, стараясь хоть как-то помочь.

— О, а это идея! — Маура направился к бочке с водой в углу. — Только не попить. — Набрав полный ковш холодной воды, он резко окатил ею друга.

Улыбка не исчезла с лица Калимака, лишь стала еще шире, и он подставил открытые ладони.

— Дождик пошел…

— Да черт, — в сердцах плюнул Маура. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел, чтобы ты эту гадость пробовал?

— Но ему, кажется, очень хорошо… — с завистью сказал я.

— Ага, не сомневаюсь. Проблема только в том, что он ни на что со стороны не реагирует.

Шатаясь, Калимак вдруг поднялся на ноги, не отрывая глаз от моего хозяина.

— Ты… такой яркий… — восхищенно прошептал он. — Свет… Мы все — свет… — Он подошел вплотную и положил ладонь на грудь товарища. — Солнце и Луна вместе в твоей груди…

— Что? — недоуменно нахмурился Маура.

В тот же момент глаза Калимака закатились, и он молча начал падать на него всем своим нехилым весом. Успев подхватить друга под мышки, мой хозяин доволок его до кровати у противоположной стены, уложив как можно аккуратнее. Затем снял с него сапоги, поставив их у подножия кровати, и накрыл лежащего одеялом. На всякий случай он наклонился и проверил, дышит ли тот, и бьется ли у него сердце.

— О чем он говорил, хозяин? — удивленно спросил я.

— Понятия не имею. Но хорошо, что заснул, — подытожил он, выпрямляясь. — Так он хотя бы не будет вызывать подозрений.

Действительно, отключка Калимака произошла как нельзя кстати, ибо со двора послышались голоса, и в дом, вернувшись с рынка, вошли хозяева.

— Ох, гости у нас! — воскликнула крепко сбитая румяная женщина, ставя на стол тяжелые крынки с молоком. — Вы откуда, мальчики?

— Мы из Сузатт, из имения Лабин-нег, — объяснил мой хозяин. — Я Маура, это Баназир. Простите, мы к Калимаку в гости пришли, да заигрались, видать, его вон уже сон сморил.

— Да ладно, хату не разнесли, и на том спасибо, — добродушно вступил глава семьи, распределяя за ширмой мешки с корнеплодами и зерном. — Жрать хотите?

— Спасибо, но мы пойдем, пожалуй, — вежливо отозвался Маура. — Нас уже дома ждут.

— Нет уж, пока до дому доберетесь, вечереть будет, — заботливо возразила хозяйка. — Садитесь, накормлю вас, а потом пойдете.

Чтобы не обижать гостеприимную пару, мы сполоснули руки в корыте и присели за стол, рядом с их малолетними сыновьями, которые рьяно о чем-то спорили, то и дело отвешивая друг другу тумаки.

— Сару, Зинат, успокойтесь уже! — прикрикнула на них мать. — Руки мойте, живо!

Подойдя затем к кровати, она потрясла спящего за плечо и несколько раз позвала по имени, но он даже не пошевельнулся.

— Как крепко спит-то! — удивилась она. — Небось умаялся. Во что вы такое играли, ребята?

Я чуть не поперхнулся, исподтишка бросив испуганный взгляд на хозяина.

— В ножики. И в «сбить лошадку», — уверенно ответил он.

В комнате все еще витал сладковатый дымок от курительной смеси из трубочек, которые Маура предусмотрительно спрятал за пазухой; и я понадеялся, что хозяева его не учуют, или что этот аромат им вовсе незнаком.

Нам уже разлили по тарелкам свежее овощное варево, поставили большой кувшин с брагой и разрезали на части каравай ржаного хлеба, когда я вдруг заметил, что Маура каким-то застывшим странным взглядом смотрит в деревянную стену напротив.

Но не успел я спросить, что с ним, как он резко вскочил с места, опрокинув стул, и выбросил вперед руку, целясь