СТЕЖКА (Часть 2)

собою не тянул, ведь ему еще жить да жить...
Вика чувствовала, что теряет последнюю надежду видеть своего сына счастливым. Страх сковал сердце, но она была бессильна. Ни единой слезинки не скатилось с глубоких синих глаз.
-- Я не тянул, он сам захотел.
Вика судорожно перехватила воздух.
-- Ничего, пусть повоюет. Крепче станет. Я в нем уверен...

Вика долго не могла уснуть. Ворочалась. Почувствовала, что не уснет. А сердце так и выпрыгивало из груди. Встала. Набрала стакан холодной воды, выпила залпом. Села рядом с теплой печкой. Почувствовала, что теперь спокойно спать не сможет никогда. Завтра на работу. Да только какое кому дело до ее проблем? Надо молчать, как бы плохо не было. Главное, чтоб хуже не стало.
Вот уже близился рассвет за окнами, зазвенел будильник. Вика автоматически выключила его, чтоб никого больше не разбудил. Она больше не ложилась. Так и просидела всю ночь, тупо глядя в темный квадрат окна, пытаясь не думать о плохом.
В углу на своем диване заворочалась Стешка. Ей, видно, снился хороший сон. Да только не знала она, что в жизни ей хорошего теперь будет мало. Она упрямо решила устроиться на завод уборщицей цеха.    «Чтобы не быть обузой для вас», -- как сказала она. И ее приняли, потому, что постарался отец Толика. В знак «старой дружбы».
Вика, молча, собралась и вышла во двор.
Было еще совсем рано, на улице – никого. Вика присела на лавочке возле дома. «Немного отдохну и надо спешить на смену, – решила она, -- Сегодня – в день, завтра, слава богу, в ночь. Я бы все ночи себе взяла, да нельзя...»
На балкон вышел сосед покурить:
-- Что не спиться, Викуль?
Вика едва подняла голову и тяжелые веки вверх. Хотела ответить... но не смогла... В голове опять зашумело. Она тяжелым камнем упала навзничь рядом с лавочкой.

Стешку разбудил вой сирены скорой помощи. Она вскочила, не поняла, в чем дело. Подбежала к окну. Там кого-то поднимали на носилки два санитара. Бабушка... почему она там... наверное, помогает спасать. Почему она плачет? Садится в скорую помощь рядом с носилками. Мама, где она?! Мама...
Стешка, не помня себя, бежит вниз по ступенькам.
-- Мама! – кричит она вслед скорой.
Сосед осторожно берет ее за плечи. Стешка вырывается, хочет бежать следом. Сосед сдерживает ее:
-- Не кричи, все будет хорошо... ведь она же там работает. Лучше соберись и пойди, узнай, что нужно?
Стешка рыдает. Потом вытирает слезы:
-- Я сейчас.
Она уходит в дом, возвращается одетая, умытая. Идет в больницу. Но дороги под собой не видит...

Глава 44

Вика быстро пришла в себя, хотя пришлось поставить две капельницы с сердечными. Ее готовили на выписку после трех дней пребывания в больнице. Она уже в состоянии была ходить... как вдруг в коридоре услышала встревоженный голос Стефании:
-- Доктор, помогите! Вы не можете не помочь...
-- Девушка, делайте вызов. Я не могу оставить пост.
-- Но ей же срочно нужна помощь...
-- Вы должны пригласить врача на дом или вызвать скорую.
Стешка плакала. Вика встревожено выглянула за дверь:
-- Что случилось?
-- Бабушке плохо. Она вся бледная, охает и за сердце хватается.
Вика быстро стала спускаться по ступенькам, не обращая внимания на окрик постовой сестры:
-- Вы не сдали свою историю болезни. Вам не оформят больничный.
Стешка бежала следом за Викой. В дверях... нет, это просто видение от бессонницы... опять этот знакомый силуэт... темноволосый парень в клетчатой рубашке. Он глянул на Стешку, затем на Вику. Вика взглянула на него и промчалась мимо. Он растерялся.
-- Ма, кто это? – спросила Стешка.
-- Не знаю, нам некогда.

Мария сидела неподвижно в кресле, держась за сердце. Валидол не помогал. Соседи уже вызвали скорую. Та должна была вот-вот приехать.
Фельдшер сделал укол внутривенно и дал распоряжение отправлять в больницу. Туда, откуда недавно прибыла Вика.
Вика долго дежурила у постели больной. Ей на смену пришла Стешка.
-- Ма, я посижу.
-- Плохо дело. Врачи говорят, если спасут, то долго жить не будет. Может, год... – она тяжко вздохнула, -- Что мы будем делать?...
Стешка уткнулась ей в плечо:
-- А я не верю. Бабушка у нас сильная. Она всю войну прошла.
-- Да, прошла. Так вот война ее и подорвала.
-- Нет, -- упрямо повторила Стешка, -- Я буду бороться за жизнь до конца.
-- Я тоже не сдамся... а там, как бог даст.
В окне опять мелькнул чей-то силуэт. Стешка насторожилась:
-- За нами подглядывают.
-- Да ты что? Кому это интересно. Здесь больные.
Вика подошла к окну, глянула вниз.
-- Стеша, ты иди. Тебе завтра тоже на службу. А я тут заночую. Я попросила продлить свой больничный.

Врачи еще немного пытались привести Марию в чувство. Она немного пришла в себя, но состояние было неважным. Она, то приходила в сознание, то теряла его. То смутно воспринимала все, что делалось вокруг. Лекарства больше не помогали. Наконец, она попросила слабым голосом:
-- Вика, детка, я так хочу домой. Уж если помру, то пусть дома.
И Вика согласилась.
Их выписали в тот же день, правда в нагрузку дали еще кучу рецептов на необходимые медикаменты. Марию поставили на учет в больнице. Через несколько часов она была дома в родной постели.
-- Ну, вот, теперь мы будем ухаживать по очереди. Так легче, -- произнесла, словно себе Вика.
Стешка угрюмо смахнула слезу.
-- Только не надо упадка, -- сказала Вика строже и бодрее, -- Кто-то обещал не сдаваться.
-- Дежурный врач сказал, у нее все равно возраст.
-- Да какой там возраст... какие наши годы! А ну-ка, давай, ставь воду, будем борщ варить. Такой, как бабушка готовила. От него кто хочешь оживет!
И вправду, почувствовав родную обстановку и запахи вокруг, Мария немного ожила. Она стала приподниматься на кровати и попросила принести из библиотеки ее любимые романы. Жизнь в доме стала веселее.

Глава 45

-- Вот что, я завтра ухожу на фронт. А тебя, как друга, прошу. Стешку не обижай.
-- Да кому она нужна... – Толик хмыкнул, -- Она сама пристает. Но ты ведь попросил меня, как друга, а для меня желание друга – закон.
Толик гордо поднял голову. Он был немного выше Сани и смотрел на него свысока.
-- Ты, главное, ее в свои дела не втягивай. Не хочешь любить, не люби. Только не подходи тогда к ней ни на шаг.
-- А что будет?!
-- Ничего. Приеду, голову откручу.
-- Если приедешь... я уже там был. А теперь ты иди, постреляй, салага.
-- Я не стрелять иду, а служить. И обещаю вернуться живым. Обязательно. Меня здесь ждут.
Саня круто повернулся и быстро зашагал прочь. Он больше не хотел разговаривать с Толяном. Ему необходимо было встретиться с Николаем. Завтра оба должны были быть в военкомате.

Уже несколько месяцев Стешка работала уборщицей в цеху. Вахтерши, глядя ей в след острыми взглядами, судачили меж собой:
-- Вон, гляди, дочь нашего главного пришла на работу. Что-то рано, не свет, ни заря...
-- Какого главного? Георгия, что ль, Степаныча?
-- А то...
-- Ой, ли... была бы я его дочерью, так и вовсе на работу не ходила б. А он хоть знает, что она здесь пашет?
-- Откуда ему знать. Он одно по командировкам. Не знает, где родной цех находится.
-- А почем ты знаешь, что она его дочь?
-- Так мать ее знаю. На ней Герка женился, когда молодым был... неопытным... А девка, видать, нагулянная оказалась. Не признал он ее, так они и разошлись.
-- Да нет, я слышала, она его выгнала, Герку-то... Не наших кровей, говорит...
-- А смуглая, вся, как он. Волосы черные, кудрявые...
-- Так его, Герку, мать ейная выгнала взашей и сказала: не нужна, мол, твоя фамилия, свою оставлю, видали, мол, таких героев. И девка без отца выросла.
-- Ой, Клавка, у тебя аж трое без отца повыросли.
-- И не трое, один всего, младшенький.
-- Так ты что же его, нагуляла?
-- Почему, нагуляла? Он посля разводу появилси. Вот его супруг бывший и не признали. На двух первых алименты получаю, а на Петьку – нет.
Обе заржали во все горло так, что Стешка, собиравшая недалеко от них стружки метелкой, вздрогнула и оглянулась.

Лето выдалось жарким, засушливым, как в сорок втором. Она устало шла по пыльной дороге домой. Пахло полынью и скошенной травой. В дали, как мираж, замаячил чей-то силуэт на пустой дороге за зелеными кустами. Воздух плавился вокруг, и Стешке показалось, что это Толик. А его она не видела давно. Силуэт все приближался и приближался. Наконец, на достаточном расстоянии, Стешка с горечью поняла, что это не Толик. Пожилой дедушка. Его она видела часто в своем дворе, он жил в доме напротив. Да какое ему дело до нас и до наших проблем. Вдруг, дедушка неожиданно остановился возле Стешки и пристально посмотрел на нее. Потом медленно произнес:
-- Я тебя знаю. Ты – Кариева.
-- Что? – не поняла Стешка, решив, что дедуля имеет к ней претензии.
-- Ты – Кариева дочка. У тебя на лице написано.
-- Я не знаю, -- на лице у Стешки отразился испуг.
-- А я знаю. Кария весь поселок знал. Хороший был человек, твой отец. Людям помогал. Ты знай это. Карий, в переводе с тюркского, значит добрый, щедрый, хороший. И мать у тебя хорошая. И ты такой будешь, если будешь знать об этом.
Так сказал дедушка и пошел прочь. А Стешка еще стояла некоторое время на самом солнцепеке, забыв о жаре. Она никак не могла прийти в себя. Так значит, у нее был отец. Он совершенно нормальный. И мать ее нормальная. И она тоже нормальная, а не «нагулянная под забором». И не любят ее семью совершенно напрасно. И все обвинения в адрес Стефании тоже напрасны. Она ни в чем, ни перед кем не виновата. Ведь ее отец – хороший человек. Что же тогда сказал Толик неправду? Да, вокруг столько злых языков. Но где же сейчас ее отец? Наверное, он умер, а мама не хочет Стешку расстраивать...

-- Ма, я зарплату принесла. Может, бабушке витаминов купим? – Стешка радостно вбежала в комнату. Но, что это? Никого... и в другой комнате – никого... где они? Стешка похолодела в испуге.
Но вот, в дверях так привычно загремел ключ. Стешка кинулась в коридорчик. Дверь перед ней распахнулась. В комнату осторожно вошла мама. Она придерживала бабушку под руку. Та, охая, опустилась на скамейку.
-- Вот, видишь, как жарко. Разве можно в такую жару по улицам ходить, да еще и с больным сердцем? – негромко упрекала Вика Марию.
Вика стала помогать матери снимать обувь. Мария довольно, хоть и устало покашливала.
-- Где вы были? – кинулась к ним Стефани.
-- Ой, не спрашивай. Нам захотелось, вдруг, погулять. Вышли, вдруг соседка со следующего двора говорит, рядом церквушку вчера открыли. Так бабушка наша уцепилась мне в руку: давай, мол, сходим... Я ей говорю, рано тебе. Ты бы хоть на лавочке посидела.  А она – нет, пойдем. Ну, пришли мы туда. А там прохладно. Так она меня целый час там держала и воду пила святую... А теперь, вот, хоть бы не слегла... А еще у нее планы, представляешь! Огородик, говорит, хочу. А то скучно мне...
И все втроем весело рассмеялись. И Стешке стало так легко и весело на душе, как в детстве, когда бывали все втроем.
После этого Мария вовсе отказалась от лекарств, только все время тянула Вику в церковь.
-- Давай свечечку за здравие поставим. Надо, чует мое сердце. Ты сама знаешь, кому...
И так теперь было все время. А Стешка тихо беззвучно плакала каждый вечер, плакала и молилась без слов. За кого, не знала, просто повторяла как заклинание от всего сердца: боже, сделай так, чтобы у всей нашей семьи все было хорошо. Повторяла и верила. А после этого ей снова снился цветущий майский луг и два мотылька на нем...
А позже, ранней весной, у них появился огородик не далеко за лесом. Все втроем пришли туда посмотреть,