затем, передумав, все же проговорила несколько слов, но совсем не о том, о чем собиралась: - Пойдем за стол – буду кормить тебя, - сказал она, как-бы, что-то скрывая…
Уходил Алексей от Ларисы, выражаясь военным языком в двадцать два часа пятнадцать минут, весьма расстроенный и обозленный сообщением и просьбой “деликатного свойства” молодой женщины: больше никогда к ней не приходить и не звонить ей, так как она за это время успела выйти замуж. - «И как ты сам понимаешь, я не могу изменять мужу».
- Зачем же ты тогда вызвала меня сегодня? – возмутился Алексей. - Это, же просто непорядочно, в самом начале семейной жизни, наставлять мужу рога! Или это была не измена?! Тогда я премьер министр Турции! И потом, он же мог нас застукать, что тоже было бы чревато…
- А это был, если можно так сказать, заключительный аккорд! - невинно улыбнулась Лариса, - А застать он нас никак не мог, потому что ушел, буквально, за десять минут перед твоим звонком и ушел на суточное дежурство.
- Ай, яй, яй! – схватился за голову Алексей, - И это говорит девушка, которая так много и искренне, - горько усмехнулся военнослужащий, - толковала о хорошей, чистой и верной любви?! Сучка ты бессовестная! Только, только успела выйти замуж и уже вытворяешь, черт знает что!– прокричал он испуганно смотревшей на него Ларисе и выскочил из квартиры.
«Все они такие – шалавы неверные! – пришел к выводу Алексей, - Вот, черт побери, нырнул, что называется, “из огня, да в полымя”, а оттуда прямо в теплую супружескую постель! Пожалуйста вам – еще один пример и образчик “любви и верности, и вдумчивого строительства семейного очага”»! – ехидно, с изрядной долей досады подумал Алексей. – И как им после этого
верить?! Да что ты дергаешься? Успокойся, тебе, что больше всех надо? Так со мной поступили точно также! Что, разве не обидно…? Конечно, обидно, но там наставили рога тебе, а здесь рога наставил ты: Закон сохранения жизненного равновесия: «Если тебе наставили рога, не тушуйся и не расстраивайся, а сбрось их, как можно быстрее, на голову другого!», если это, конечно, возможно. Чего?! Что-то ты, друг любезный, плетешь последнее время и сам не знаешь что! Законы он, видите ли, начал открывать! Физик хренов! Сам-то хоть понял, про что кашлял?! Про что кашлял, про то и прокашлял. И баста! И больше я на эту тему не желаю разговаривать»!
Прибыл в расположение части «военнослужащий солдат» в двадцать три часа сорок минут, - а значит, не опоздал. Показав дежурным на КПП военный билет - прошел в санчасть, где долго, прежде чем уснуть, возмущался подлостью и коварством женского рода вообще, и Ларисы, по отношении к своему мужу, в частности. Он даже позволил себе в ее сторону, и в сторону еще одой известного ему дамы, очень сильные, совсем не джентльменские выражения, чему, к своему удивлению, совсем не удивился: «Еще чуток с придурком Колпаковым послужишь и станешь законченным виртуозом матершинником»! - подумал он.
Утром, доложившись своему медицинскому подполковнику о прибытии, поинтересовался у него здоровьем Йонаса и Хасана.
- У Темирбаева, насколько я знаю, все в порядке, ты сделал все во время и правильно, - откинулся в кресле подполковник, - он уже выписался. А Йонас…, Борзенкявичус, кажется? Тот лежит, и будет лежать еще долго – заживление идет крайне медленно. Как вылечат, скорее всего, будем комиссовать. Ну а ты, Черкасов, как ты отдохнул? Что-то, подозрительно быстро, явился ты из отпуска. Никогда не поверю, чтобы у тебя не было там знакомого доктора, который мог бы «помочь» заболеть тебе еще дней на десять, чтобы продлить твой отпуск.
- Доктор, товарищ гвардии подполковник, есть и не один! Только никто и ничто меня там не держит, - картинно подбоченясь сказал Алексей, - и поэтому продлевать отпуск не было никакого смысла.
- Дурак ты, Черкасов… Спокойно, парень, спокойно, - успокаивающе поднял кисти рук подполковник, увидев протестующий жест подчиненного, - я не знаю, что там у тебя приключилось с твоей девушкой, но догадываюсь, что это было: ПОП и КДП…
- Что было? – не поняв начальника, наморщил лоб Алексей.
- Это такая аббревиатура: - пояснил подполковник, - Попа Об Попу и Кто Дальше Прыгнет, так говорит моя дочь, когда ссорится со своим очередным парнем.
- А почему дурак? – озаботился Алексей.
- Да потому, что кроме девушки, которая так скоропостижно забыла и не
дождалась тебя, были, наверное, еще и родители, и брат, и сестра? Что рот открыл? Что киваешь? Стало доходить? Я был лучшего мнения о тебе, Черка-
сов. Ты знаешь, - тяжело вздохнул он, - есть одна старинная русская песня, я не помню ее всю дословно, но строка: «Жена найдет себе другого, а мать сыночка никогда…», - до сих пор вышибает у меня слезу.
«Черт побери! – покраснел Алексей, - Ай-яй-яй! Как стыдно! А, я ведь об
этом и не подумал! Эгоист чертов! Мне даже в голову это не пришло! А мама, как она уговаривала продлить отпуск! Как она плакала! Господи! Леха, когда ты уже поумнеешь?! Идиот! Скотина! Может намекнуть подполковнику, на то, что он меня не видел, потому что я еще не приехал…»?!
- А вот об этом, Черкасов, забудь, - сказал начальник медицинской
службы, будто прочитав его мысли, - кроме меня тебя видела еще уйма народа. Ты понял?
- Так точно, товарищ гвардии подполковник, понял, – сник головой Алексей….
И пошла, пошла опять тянуться, как бесконечно длинный резиновый трос,
служба военная, служба солдатская!
Как ни странно – служить стало легче! Особенно после письма мамы, в котором она написала, что рада тому, что он осознал свою ошибку и прощает его за столь быстрый, ничем не оправданный отъезд. Исчезла и неопределенность, в его жизни и отношениях с девушкой, которая имела место быть раньше. Душа солдата никуда не рвалась, не металась: «А что там?! Как она там?! А вдруг она, с кем-то там?». В общем, расставлены все точки на “ i ” и жизнь пошла веселее!
«Разрыв, значит – разрыв! - думал Алексей, сидя в своем медицинском кабинете. Конечно, остался в душе горький осадок от измены и предательства, - Но мы его переживем! - стиснув зубы, решил он, - И вверх по лестнице пойдем! Мы ей еще попадемся, она еще пожалеет, что так обошлась с будущим медицинским светилом страны! Ладно, светило, - поехидничал он над собой, - От этого светила, в ушах, черт, засвербило! И затренеровало уже всех своими переживаниями! Не ты первый, не ты последний, кого бросают девушки, - саркастически усмехнулся он, - отправляя “любимого юношу» в армию. Так, что, спокуха, Чарли! - и еще было, сожаление о том, что не довел он свои отношения с ней до логического конца, каковым он обычно бывает. – Все твое чертово благородство! - клял и корил он себя. - Ладно, может, на том свете зачтется, как за хороший поступок? Ну, берегись, весь женский род - иду в карательный поход! – едва успел пообещать он слабой, но коварной половине рода человеческого, как раздался стук в дверь.
- Войдите, - отозвался на него Алексей.
-Товарищ гвардии младший сержант, - войдя в кабинет, обратился к нему дневальный из недавно прибывших солдат, - вас вызывает к себе командир
дивизиона.
- Чего вызывает, не знаешь?
- Никак нет, не знаю, - бодро ответил воин и, испросив разрешения идти, загремел сапогами, направляясь к тумбочке с телефоном.
«Для чего я ему понадобился»? – пытался сообразить Алексей, направляясь к кабинету командира.
- Разрешите войти? – спросил он, предварительно, постучав в дверь.
- Войдите, - мрачно ответил командир.
- Товарищ гвардии подполковник, гвардии младший сержант Черкасов по
вашему приказанию прибыл, – доложился фельдшер командиру.
- Наденьте шинель и подождите меня в коридоре. - Буркнул офицер, мрачно оглядев с ног до головы Алексея…
Командир шел на позицию, Алексей, в полном недоумении: - «Куда это он меня тащит?», - вприпрыжку бежал за ним. Пройдя проходную, офицер резко свернул вправо и пошел вдоль насыпи прикрывающей позицию от посторонних глаз снаружи. Пройдя в самый дальний угол обваловки позиции, они подошли к какому-то строению.
«Не понял, - подумал Алексей, глядя на стены, - они что живые? Живых стен не бывает, тогда отчего они колышатся…?».
Подойдя ближе к зданию, он понял, что стены, таки живые. Живые от- того, что сплошь покрыты, снующими по ним, крысами.
Командир остановился и вперил свой мрачным взгляд в Алексея: - Это, что такое, младший сержант? – спросил он, кивнув головой в сторону строения.
- Я полагаю, что это крысы, товарищ гвардии подполковник, - браво ответил младший сержант.
Подполковник удивленно поднял брови: - Да вы что?! – спокойным голосом сказал он, а потом вдруг сорвался и зарычал: - Твою мать, так перетак и разэтак! На позиции боевого дивизиона и крысы…?!
- Товарищ гвардии подполковник, держите себя, пожалуйста, в уставных рамках! – сухо ответил Черкасов, - Это во первых, а во вторых вы не сообщали мне о существовании этого здания и самовольном заселении его крысами, - позволил себе Алексей добавить в предложение чуточку веселого разнообразия, о чем тут же пожалел.
- Юморишь?! – грозно спросил командир, и повернувшись кругом, пошел к ближайшей установке с ракетой. Не доходя ее, наклонился и поднял сбитую из двух длинных досок, крышку, прикрывающую деревянный ровик, закопанный в землю, в который, как, оказалось, были уложены какие-то толстые провода.
- Это кабели, соединяющие установку с кабинами «А» и «Б», - сообщил подполковник, - не скажешь, почему они оголены и что из этого может полу-
читься?
- Я понял, товарищ гвардии подполковник. Крысы грызут кабель, из-за этого может получиться короткое замыкание с выведением дивизиона из бое-
говности. Но меня, еще раз говорю вам, никто не ставил в известность о существовании этого здания и проживании в нем крысиного контингента. Там, что распределительный блок питания?
- Там распределительный блок идиотов! – рявкнул командир. – Таких иди-
отов, как ты, младший сержант!
- Товарищ подполковник! Я прошу вас не оскорблять моего человеческого достоинства! – сжав зубы, твердо процедил Алексей.
- Что?! Ты мне еще будешь перечить?! Сгною на гауптвахте!
- Человек, обличенный властью, чувствующий себя неправым, часто прибегает к неправомерному использованию, данной ему, этой самой власти, - холодно и высокомерно заявил Алексей.
- Трое суток гауптвахты! – яростно прошипел офицер.
- Есть трое суток гауптвахты! - «преданно и радостно» глядя в глаза командира, ответил Алексей.
- И в течении недели - уничтожить всю эту гадость, - кивнул тот в сторону строения, кишащего крысами, направляясь к кабине «А».
Строение, при ближайшем рассмотрении, оказалось свинарником, и обслуживал его и трех, огромных, как танки свиней, земляк Черкасова, Ион Лунгу.
Внутри, где, из-за частого присутствия человека, стены свинарника, были почти свободны от крыс, было видно, что сложены они из бесформенного камня ракушечника, а стены его зияли многочисленным количеством дыр.
Вспомнившиеся лекции по санитарии подсказали, что закладывать отраву в стены с таким множеством дыр совсем не безопасно для здоровья не только крыс, но и
