Миссия челнока «Надежда»

человек это личность.
- Не каждый, тем более, у нас на корабле. Думаю, что вы в этом скоро убедитесь.
- Не хотелось бы, - замялся Андрей. – Гарри, я вам скажу кое о чем, только вы не делайте поспешных выводов, время подумать у вас есть, пока лежите в санатории.
- Будто бы у меня нет времени подумать там, - Гарри показал пальцем на пол и криво ухмыльнулся. – У нас все так сильно заняты.
- Не ерничайте, дайте же соблюсти эту ни к чему не обязывающую формальность.
- Что ж, как говорили много веков назад, извольте.
- И изволю, я так изволю! – Андрей погрозил неизвестно кому кулаком. – Если вкратце, что дела наши плохи.
- Сомневаюсь, хуже, чем есть, и быть не может. Мы находимся на космическом корабле, летящем неизвестно куда, и не имеем возможности вернуться домой. Это добровольное самоубийство, обличенное в фантик великой миссии человечества.
- Но вы же сами вызвались войти в команду. Я удивляюсь, как вас с подобными взглядами вообще приняли в команду, вы же противник нашей миссии.
- Ну, Андрей, вот вам бы не стоило корчить из себя возмущенное непонимание. Оставьте это Борису Васильевичу и его вассалам. Вам как главному арбитру не стоит снисходить до подобного студенческого театра.
- Вот Гарри, могли бы и не тушить во мне мой творческий порыв! – возмутился Андрей, Гарри рассмеялся. – А вот насчет того, что мы летим неизвестно куда, вы абсолютно правы. Александр Евгеньевич со своей командой нашел ошибку в расчете курса, получается, что мы не знаем, где находимся.
- Скажите, Андрей, ведь для вас это не было новостью. Я видел, как вы разговариваете с космосом в вашей рубке, я не хотел вам мешать, но это же воля случая, если бы я знал, то не входил бы тогда к вам.
- Хм, не думал, что кто-то меня мог застать за этим, - нахмурился Андрей.
- Не стоит волноваться, кроме меня, ну, может еще Стеллы, к вам посмотреть в окошко никто и не придет. Вы не можете ее забыть?
- Я не хочу ее забывать!
- Это правильно, я вам даже завидую, мне так и не удалось ничего вспомнить, одни лиловые пятна перед глазами.
- Придет время, вспомните, и в самый неподходящий момент, - сказал Андрей и прокашлялся. – Я не буду вам врать, я давно знаю, или нет, чувствую, что мы летим не туда. Мне кажется, это более точное слово, так как я не могу это подтвердить или доказать…
- Мы летим по замкнутой траектории, по кругу, как на треке, верно?
- Откуда вы знаете?
- О, Андрей, может, я и живу в лаборатории, но не забывайте, я же ученый. Я заметил что, например, наш с вами фрегат перестал расти.
- Подождите, как это перестал? – удивился Андрей. – Я вот только что ходил туда, уже показались мачты.
- Все верно, с этим я спорить не буду. Вот только они показались уже давно, а сейчас они стали уменьшаться. Это, конечно, не так заметно на первый взгляд, но если взглянуть на другие мои установки, то это становится очевидным. Вы не очень любите слушать про мои колонии паразитов.
- Да уж, по-моему, паразитов хватает итак на борту.
- Опять вы со своей идеей о паразитической природе человека, - Гарри хлопнул его по плечу. – Она не может быть поддержана на нашем корабле, это прямая агитация, не так ли, господин главный арбитр?
- Вот чья, я извиняюсь, бактерия тут размножилась, - буркнул Андрей.
- Хорошо, оставим шутки, - Гарри принял серьезный вид. – Я вижу по росту, а теперь уже деградации нет, это тоже неверно, как же сказать, как сказать… Андрей мы не движемся по замкнутой траектории, онаразорвана по временной шкале, но события, если хотите жизнь, она напоминает мне простой график. Мы доходим до одной точки и потом опускаемся обратно в начальные значения. По времени этот период очень продолжителен, иногда мне кажется, что он больше человеческой жизни.
- То есть, вы хотите сказать, что мы уже прошли несколько таких периодов? А почему же мы до сих пор еще живы?
- Потому, что для нас нет понятия «жизнь». Я уже говорил вам, что считаю, что нас нет, - ответил Гарри. – Можете считать меня сумасшедшим.
- Да вы и есть сумасшедший.
- Возможно, но и вы тоже.
- А это вы меня заразили, я поддался массовому психозу.
- Опять шутите.
- Да, шучу. У меня это не укладывается в голове, просто не укладывается, - покачал головой Андрей.
- Вот скажите, что мы имеем на борту нашего корабля?
- В смысле? Много чего имеем.
- Нет, я говорю о полезном грузе, команда не в счет, люди в данном случае не более чем инструмент.
- Согласно спецификации мы несем с собой генетический материал жителей Земли.
- Верно, но это согласно декларации, а кто-нибудь лично проверял это?
- Пожалуй, нет. Возможно Штайгер или Борис Васильевич.
- А вы спросите у него, интересно, что он ответит.
- Спрошу, обязательно спрошу. Вы думаете, что там ничего нет.
- Отнюдь, я думаю, что наш корабль забит материалом, только это материал другого рода.
- Какого?
- Я пока не буду говорить, мне надо все подробнее обдумать.
- Хорошо. Гарри, я теперь спать не буду!
- Так это же не плохо, - сказал Гарри, и они оба рассмеялись.
Егор на соседней койке затих, провалившись в бездну тяжелого сна. Андрей встал и поправил на нем сбитую в судорогах простыню.
- Я хочу еще проверить наши двигатели, - сказал Андрей. – Не нравятся мне данные, уж больно они идеальные.
- Что вы имеете ввиду?
- Я имею ввиду то, что значения параметров не меняются даже в самом высоком разрешении, а это невозможно, такого просто не может быть. Есть вероятность, что система врет или что-то с контактной сетью. В любом случае стоит вылезти за пределы ротора и посмотреть.
- Это интересно, вы дали мне еще немного пищи для ума.
- Не спешите с выводами, давайте мы совершим вылазку, а потом посмотрим.
- Нет, Андрей, я уже столько теорий в голове настроил.  Вы даже не представляете, что сейчас пришло мне в голову.
- И что же?
- А то, что все это, все, что мы видим вокруг – всего лишь эмуляция реальности, - ответил Гарри. – Но об этом позже, вам пора на ваш законный отдых.
- Ах ты, черт, - Андрей взглянул на свой браслет, пришло уже третье напоминание. – Я побежал. Гарри, поменьше думайте, хорошо?
- Постараюсь, - Гарри помахал рукой выбегающему Андрею и лег на кровать. Снотворное впрыснулось в его вену, оставалось еще пару минут до отключения. Он смотрел на потолок, отгоняя от себя все мысли, желая сосредоточиться на лиловых кругах, остатках его памяти. Круги вращались перед ним, медленно совмещаясь, перед забытьем он увидел размытый силуэт человека и отключился.

5.

Стелла вошла в кабинет Бориса Васильевича и нерешительно встала у входа. В кабинете было пусто и холодно, из системы вентиляции дул холодный воздух, Борису Васильевичу было всегда жарко. Она поежилась и села на один из стульев, стоявших полукругом напротив массивного стола.
«Может, он забыл?» - мелькнула мысль в голове у Стеллы, она радостно поглядела на браслет, раздумывая, сколько времени для приличия стоит выждать, но ей тут же пришло сообщение от него, чтобы она его дождалась. Стелла вздохнула истала ждать. Лучше бы сейчас она пошла в зал вместе с Артемом, сегодня она его бы точно обогнала на беговой дорожке. Ей представилось удивленное лицо Артема, и она негромко рассмеялась. Она пока не смогла определиться, как к нему относится. Ей хотелось, чтобы знаками внимания ее одаривали более взрослые мужчины. Например, Санчес, она бы неплохо смотрелась рядом с этим высоким смуглым латиноамериканцем, ей очень нравились его выпирающие скулы и веселый нрав. Она называла его мексиканцем, и это несмотря на то, что даже сам Санчес называл себя не иначе как латиносом. Не раз в шутку пытаясь разобраться кто он, выстраивая свое генеалогическое древо и не находя в нем ничего определенного, кроме безумной метисации, именно поэтому он определял себя не иначе, как латиносом, считая себя потомком почти всех народов Латинской Америки. Но всеже, Санчес был немного не то, ей хотелось бы, чтобы он был больше похожим на Андрея Федорова. Стелла стала копаться  всебе, почему ей больше нравится Андрей, а не красавчик Санчес, что ее так привлекало в этом мужчине, вполне подходящем по возрасту ей в отцы. Наверное, его сила, спрятанная внутри, он никогда не выставлял напоказ свой характер, просто молча поступая так, как считает нужным, а еще... вот если бы он был моложе как Артем. Ее мысли вернулись к Артему, а в глубине сердца затаилась обида на Санчеса и Андрея. Она отлично знала, что на корабле пол не имел значения, современный человек, а в особенности покоритель космоса не должен был размениваться на подобную ерунду. «Вот тоже смешной ярлык, возбуждающий ненужное тщеславие»,- подумала она, закрепив эту мысль перед собой, как учили ее в институте. Затем она стала расширять ее, добавляя другие примеры, не забыв и про себя, в своем стремлении утереть нос этой Ольге, заполучив внимание Андрея, хотя и до конца не понимала, зачем ей это надо. Стоит сказать, что самокритика вовсе не была ей чужда, Стелла легко могла сама себя разобрать по элементам, беспристрастно и часто жестко критикуя каждый.
«Вы слишком критичны к себе. Это скорее показатель гордыни», - так говорил ей не раз Гарри Томпсон, добавляя, что в их поведении, каждого из них, слишком много обезьяньего, и угнетение половых гормонов не сможет освободить человека от своего животного плена, исключая одно, вы оставляете больше возможностей для других.  Она вдумалась в эту мысль, получалось, что она, считавшая себя абсолютно свободной от пороков прошлых поколений людей, ведущих полуживотный образ мышления, она, лучшая выпускница курса, - и всего лишь обезьяна, желавшая усилить свою доминантность внутри их замкнутого коллектива. Ей стало горько от своих потуг в институте, желания стать лучшей, выделиться среди остальных, но она быстро успокоилась, принимая слова Гарри, что без желания доминировать ничего добиться по-настоящему не сможешь. Ее напряженное от мыслей лицо засветилось, вспомнились слова Андрея, когда они вместе смотрели на звездное небо в иллюминаторе его рубки, он назвал Бориса Васильевича главным бабуином, себя же он считал неандертальцем, не желавшим быть членом стада. Стелла громко рассмеялась, представляя себе Андрея в шкуре убитого медведя и с каменным топором в руке, яркий образ воображения художников прошлых веков о происхождении человека.
- У вас хорошее настроение, это просто прекрасно, - Борис Васильевич прошел мимо нее и сел за свой стол, приветливо улыбнувшись ей.
- Ой! - Воскликнула она, задумавшись, Стелла и не заметила, как он вошел. – Просто задумалась.
- О чем-то хорошем, - улыбнулся он шире. – Вы знаете, я завидую вам в этом, вы еще не утратили желание и силу радоваться.
- А разве вы не можете также? – удивленно спросила Стелла, в глубине души испугавшись его внезапной откровенности.
- Представьте себе, нет. Может, это возраст, но мне еще далеко до старости, всего-то около семидесяти лет, есть еще лет сорок, пятьдесят в запасе. А вы обратите внимания, кто еще кроме вас может просто смеяться, искренне, пускай даже и по пустякам?
- Многие. Ну, не знаю, Артем, а вот, Санчес - очень веселый человек!
- Вот тут вы путаете. Вспомните ваше образование, вы же высокого уровня специалист-психолог.
- И историк, - добавила она, чувствуя в себе жгучее наслаждение гордости.
- Именно, вам этот вопрос должен быть знаком лучше, чем кому-либо. Санчес - комик, а все комики самые