НА СТОЛКНОВЕНИИ ЭПОХ. Часть 1

нескладный, все в том же пиджаке и стоптанных ботинках. Он ждет дружеской поддержки. А друзья, которых он считал самыми близкими, не пришли. Не пришли гости из правительства, которым он разослал приглашения. А ведь Сталин сам аплодировал стоя на его выступлении и сказал, что ему очень нравятся его стихи. Лера это знала. Она должна была подойти к нему. И, вдруг, она почувствовала, как горечь печет горло и сжимает судорогой, в висках бешено колотится пульс.
      «Нет, я не смогу. Надо!» Лера волевым усилием еле сдержала слезы, чтоб не разрыдаться. Ей хотелось крикнуть: «Я здесь, я пришла, я тебя помню и никогда не забуду!» Вместо этого она подошла робким шагом и протянула дрожащую руку великану, выговаривая охриплым голосом:
      -- Я узнала, что у тебя выставка. Я так хотела увидеть!
      Великан в знак благодарности только сжал крепко огромными ладонями ее  плечи. Он был бледен, как стена, но этот жест многое сказал Лере. Это значило, что и он ее помнит и всем сердцем благодарит за визит. Благодарит не только ее, любую живую душу, в которой услышал отклик. И опять перед глазами Славка. Лера видела его перед собой, всякий раз, глядя на Великана. Он молит о помощи где-то там, на тюремном этапе...
    Вокруг Великана собрались гости и заворожено смотрели на него. Он взглянул на часы, вздохнул и произнес:
    -- Ну, что ж, бороды не пришли. Будем начинать без них.
      Лера опять ходила за ним почти по пятам, но теперь незаметно, чтоб не вызвать подозрения. Хотя, народу было так много, что она еле проталкивалась сквозь толпу. Великан показывал все свои произведения: стихи, рисунки, плакаты. Он рассказывал гостям много из своей творческой жизни. Читал свои стихи для них. И от проницательной Леры ничего не должно было ускользнуть. Она снимала его весь день, до самого закрытия.
    К великану подошел какой-то человек и пожал ему руку. Вероятно, это был старый знакомый.  Вдруг Великан неожиданно задал ему вопрос:
      -- Как вы думаете, меня арестуют?
      Человек удивился:
      -- Нет, ну, что вы. Вы же самый революционный поэт эпохи.
      -- Вот то-то и оно, -- задумчиво ответил великан и побледнел еще сильнее.
      От чуткой Леры не ускользнул и этот диалог:
      «Так, значит, он все понимал, предчувствовал. Он понял, что на него открыт «сезон охоты». Он – загнанный олень, уходит от погони. И, чтобы избежать унизительного ареста и одиночества, которые для него хуже смерти, возможно...» Лера почувствовала, как у нее снова дрожат губы и холодеют кончики пальцев на руках.
А под конец дня Великан вдруг  предложил ей:
      -- Ну, что ж, барышня, проведу тебя домой, по старой памяти. Муж не против?
      -- Нет, не против.
      И снова Лера забыла, что она не отсюда. И снова она болтала с ним по-дружески, как раньше. Она чувствовала, что на душе у него тоска:
      -- Вот тебе хорошо, Лерочка, тебя муж дома ждет. А меня никто не ждет. Я совсем один на всем свете. Мне тяжело и страшно.
      -- Тебе необходимо найти кого-то, кто нужен тебе. Кому нужен ты. Ты сам, а не твои заслуги. Но искать ты должен теперь не глазами, не ушами, не умом, который отравлен похвалой и критикой. У тебя есть, остался твой «единственный глаз» или, лучше сказать, глас, твой собственный голос у тебя внутри.
      --  Я ведь просил поддержки, а меня опять не услышали.
      -- У кого ты просил?!
      -- У правительства.
      -- А ты видел, сколько народу пришло поддержать тебя! Подумать только, человек завоевал внимание во всем мире. Перед тобой встают миллионы людей и слушают стоя, не только в Союзе, в Америке, в Европе. Еще бы немного и...
    «И был бы великий переворот во всем мире. Но хитрое правительство поняло всю силу его слова. Оно решило «упразднить» оратора, а его слова использовать для завоевания власти. Ох, если бы он только знал...»
      -- Меня арестуют, -- вдруг почти уверенно произнес великан.
      -- Нет, не арестуют, -- так же уверенно произнесла Лера ему в такт, -- Если тебя арестуют, то произведения придется запретить, а кое-кому это не выгодно... И правительству тоже!
      Лера запнулась, она почувствовала опять дрожь и хрипоту в голосе. Она собиралась рассказать ему все. Еще одна попытка изменить будущее. Но Дэн не дал ей этого сделать. Он вынырнул непонятно из какого переулка.
      -- Ну, как прошла выставка?
      -- Удачно. Было очень много людей, -- Лера попыталась придать голосу бодрость и закашлялась.
      -- Пойдем скорей домой, ты еще не здорова. Пока, товарищ поэт.
      -- Ну, что ж, барышня, прощай. Ты ведь теперь не домработница.
      -- Прощай, -- эхом отдалось где-то у Леры внутри. Она почувствовала пожатие крепкой и шершавой, но теплой ладони.


          ГЛАВА 63.
    -- Лера, завтра к восьми я жду тебя в своем кабинете. Надеюсь, ты хорошо отдохнула?
    -- Ну, в общем-то, да. А что за работа?
    -- Потом объясню.

    -- Сегодня мы отправляем тебя в 1930 год, 13 апреля на Таганку.
    -- Дэн, зачем?! Ведь я же просила!
    -- Мы долго думали, кого послать вместо тебя. Но нет, должна только ты. Только у тебя получится.
    -- Дэн, я ведь больше не домработница. У него больше не было домработниц.
    -- Были. Но это не важно. Слушай меня внимательно. Мы рассчитали время с точностью до сотой доли секунды. Ты дождешься, когда он захочет сесть в автомобиль, но ты ему не дашь этого сделать.
    -- Как же я смогу ? Ведь это же мировая катастрофа!
    -- Слушай дальше. Ты должна увлечь его в подвал, который будет поблизости и – прямо в спасательный круг.
    -- Дэн!!! – глаза Леры округлились от ужаса и восторга одновременно, -- Что будет дальше?!
    -- Не твое дело. Но ты должна это сделать. И запомни, ни секундой позже. Не сумеешь, все пропало!
    -- Дэн, я сделаю все, как положено.
    -- Готовься.

      Ночь, кое-где тусклый свет фонарей. Лера прячется в густой тени того дома, где находится сейчас ее исследуемый. Она знала, что по близости Дэн и свои люди. Они тоже начеку.  По данным разведки, наблюдаемый объект провел вечер 13 апреля и часть последующей ночи в квартире Катаева в окружении Вероники Полонской, ее мужа и некоторых их друзей. Потом он вместе с теперешней его возлюбленной должны были выйти незаметно на улицу среди ночи, пока все спят и отправиться в «кабинет» Великана на Лубянском переулке, чтобы там продолжить любовное свидание. Лера стояла и с тревогой ожидала их появления. Наконец-то. Вот они. Великан подошел к своему автомобилю и хотел сесть в него, но не обнаружил в нем своего личного шофера. Судя по всему, тот уже спал. Великан чертыхнулся, так, что Лера могла это слышать. Он оставил Нору, так почему-то звали Веронику в кругу общения их знакомых, и отошел, чтобы словить такси. Отошел достаточно далеко от своей пассии.
      -- Ну, Лера, пошла! – кричал Дэн из, вставленной в Лерино ухо, рации. Но Леру словно парализовало. Ее сердце сжималось от страха. Волна сомнений разрывала душу на части. Зачем она здесь находится? С благими намереньями или помогает добить его? Она почувствовала оцепенение. У него кризис. Газеты как одна критикуют и громят его произведения, хотя, он в долгу не остается. Даже его фотографию в статьях не хотят больше печатать. Теперь вспоминают его аристократическое происхождение, не в его пользу, конечно. Пьеса потерпела провал. Любовным иллюзиям – крах. Друзья предали. Опереться не на кого. Даже поплакаться, как обычному человеку, некому. Ему бы уехать куда-нибудь и затаиться на время. Но нет, он не хочет бросать свой пост. Он дерется до последнего. Худой, мрачный. Он немного шатался. То ли пьян, то ли от усталости. Вот еще секунда и он со своей новой пассией сядет в авто и умчатся в ту роковую квартиру. А на утро... грянет выстрел.
      -- Лера, вперед! – не унимался Дэн.
    На пустынной улице к великану подошел один из подосланных людей, чтобы задержать его:
      -- Простите, можно вас на минуту?
      -- Нет! – прорычал великан.
      Одна из «легковушек» остановилась возле бордюра. Еще миг и будет поздно. Лера проглотила горький ком. Была, не была! Ему терять нечего.
      Она выскочила из засады:
      -- Помогите! Помогите! – Лера подбежала к Великану и, рыдая, вцепилась ему в запястье, -- Меня муж бьет. Он опять пьяный, дом грозит спалить!
      -- А меня дама ждет! -- Великан снова заругался вслух, но отказать в помощи, видимо, не мог. Поковылял за Лерой. Лера увлекла его в подъезд соседнего дома. По ступенькам вниз. Дверь подвала послушно отворилась.
    -- Сюда! – Лера схватила великана за руку и потянула за собой.
    Голубоватый свет осветил силуэты обоих. От неожиданности великан прикрыл глаза рукой:   
    -- А ты откуда взялась?! – опешил вдруг великан, увидев перед собой бывшую домработницу. Кажется, на минуту он забыл про все свои проблемы.
    -- Не спрашивай!
        «Туда, скорей, в спасительный подвал. А, вдруг, нам повезет на сей раз!»
    Лера втащила великана в подвальчик. Там ждал круг. Она нажала на кнопку. Дверца, зашифрованная под стену, отодвинулась. И, вот, о, ужас! Из пространства за стеной великану на встречу шагнула... его точнейшая копия. И волосы, и одежда, и даже папироса, стиснутая зубами в уголке рта. Все до мелочей его. Копия, не оборачиваясь и не останавливаясь, прошла мимо завороженных Леры и Великана. Последний, видимо решил, что он слишком много выпил или, просто, устал от нервотрепки предыдущих дней. Он стал тереть воспаленные глаза руками. Лера очнулась первой:
    -- Пойдем, нам нельзя здесь оставаться!
    Она подтолкнула великана в круг. Тот послушно шагнул, не в силах больше сопротивляться.
    -- Держись за меня! Обнимай крепче! Да палку свою железную выбрось, а то убьет кого-то.
    Великан обхватил огромными руками Леру и крепко прижал к себе. Лера из-за его плеча быстро набрала код времени и места, где они должны приземлиться. Дверь задвинулась. Кабина наполнилась фиолетовым сиянием. Оно длилось всего несколько минут. Потом послышался едкий запах дыма и оба беглеца упали  на небольшой диванчик.
      «Кажется, в спешке я перестаралась, задала слишком большую скорость и траекторию. Хоть бы машинка наша не прогорела...»
      Лера закашлялась, великан тоже. Когда дым немного рассеялся стали видны очертания лаборатории. Перед ними – небольшой столик. Стены цвета индиго. Сиреневое свечение ламп. Откуда-то сверху на столик свалилась железная трость.
    -- Говорила же тебе, брось свою железяку!
    -- Где я? – испуганно повторял великан.
    -- Приветствую вас, господин поэт, в нашей скромной лаборатории! – в открытых дверях появился улыбающийся Дэн. 
                                                                       
                                                14 июня 2012 –19 января 2013 года.