- Да, если полагать оригиналом не самого человека, а описание этого человека людьми, жившими после его смерти или совсем не знавшими его лично, вроде заочного ученика Павла.
- Но как случилось так, что вы, человек XVIII века, оказались рядом с Иисусом, спустя восемнадцать веков после его смерти.
- Ну, во-первых, Иисус не умирал, если иметь в виду смерть, которой умирают люди. И потом я знаю тайну перемещения во времени, которую не знают люди.
Могу признаться вам, милая Каро, в том, что если прежде я, во времена знакомства с известными людьми из прошлого, я жил по наитию, то теперь я живу по знанию, что для меня вполне достаточно. Мне не нужно больше путешествовать во времени. Мне нужно теперь только брать бумагу и записывать то, что я могу вспомнить об этом.
- Может быть, все намного проще. Вы просто перепутали то, что сами видели и слушали, с тем, что видели и слушали другие, о ком вы думали и кого читали?
- Если все было бы так просто, тог я никогда не стал бы сочинителем. Я действительно все видел и слышал, о чем говорил и писал. Но оно так необыкновенно, что у обычных людей вызывает вопросы и сомнения. Я говорю об обычных людях не в том смысле, что я талантливее и умнее их. Совсем нет. Но в том смысле, что у меня другой опыт жизни, который им и не снился. Это опыт вечной, а не смертной жизни.
- Следовательно, вы считаете себя бессмертным, сверхчеловеком, богом.
- Какой имеет смысл для других людей то, что я считаю для себя? Уж лучше, если они считают меня магом, чародеем. Это понятнее для них. Они думают, что маг - обманщик.
- Разве это не так?
- В вас говорит просветитель, ученая дама, которая борется с предрассудками людей.
- Вы хотите сказать, что в вашем лице я имею дело с воплощением не человеческих предрассудков?
- Это не я, а вы хотите сказать, неправильно истолковав мои слова. Неправильно в том смысле, что я вложил в них не тот смысл, который вы приписываете им.
- Порой слова говорят сами за себя, а не то, что вкладывает в них говорящий.
- Вы имеете в виду пресловутый объективный смысл?
- Ну, да, но почему вы называете его «пресловутым»? Что вы имеете против объективности?
- Еще раз повторю: приятно видеть в вашем лице ученую даму, а то, знаете ли, среди них одни мужчины. Скучно!
- Я вам сочувствую. И все же…
- Как я вас понял, вы, моя дорогая княжна, хотите услышать от меня, о чем я говорило с Иисусом?
- Разумеется. Кстати, когда вы говорили с ним?
- Несколько раз. Например, я говорил с ним накануне перед его арестом.
- Его арестовали ночью?
- Да. В это время. Но, естественно, в евангелиях не говорится о том, что предшествовало его вечерней трапезе с учениками, после которой его и арестовали. Предшествовал мой разговор с ним наедине, без учеников.
- Интересно. И о чем вы говорили с ним?
- Разумеется, о том, что его ждет.
- Он предвидел, что случится с ним?
- Конечно.
- И что именно случилось?
- То, что его убили. Но он не умер.
- Как это не умер? Но если это так, то Иисус и не воскрес!
- Конечно, - повторил граф, усмехнувшись.
- Но в таком случае, и церковная проповедь тщетна, и вера христиан в воскресение после смерти.
- Ни в коем случае. Разве церковь может это допустить?!
- Так вы не верите в христово воскресенье?
- Если верить в Бога в лице Иисуса Христа, но он как бог не может умереть.
- Но как быть с языческой верой в умирающих и воскресающих богов?
- Это не боги, а демоны. Их смерть и воскрешение есть признание иллюзорности развоплощения и воплощения в людей. Демоны способны воплощаться в телесные существа в условном, мнимом смысле слова. Они могут воплощаться в кого и что угодно, например, в кошку, в лису, в куклу, в дверную ручку и прочее. Та легкость, с какой они это проделывают, выдает несерьезность и нереальность их превращения.
Другое дело мы, люди. Наша душа, а не дух, находит свое, никем не заместимое тело, сживается с ним и считает его своим, личным. Поэтому так бывает мучительно расставание с ним в смерти. Человеческая смерть есть полное развоплощение человека, его разоблачение.
Тут я не могу утаить от вас следующее откровение. Демоны – это те ангелы, которые пали, впали в тело, им соблазнились. Мы думаем, что демоны соблазняют нас, искушают. Нет, никак нет. Напротив, это мы соблазняем демонов своим телом. Ведь ангелы невидимы. Их невидимость идеальна. Но в этом смысле они и несовершенны, неспособны совершить воплощение, нам трансцендентны. Они не ведают чувств, которые имеют материальный характер. Они бесчувственны. Их бесчувственность имеет обратный характер – характер разумности. Их тело имеет не чувственный, а сверхчувственный характер, - заверил ее посвященный в тайны духа.
- Признаюсь граф, вы меня почти убедили своим откровением. Но у меня еще осталась малая толика сомнения в ваших словах. Сверхчувственный характер разума еще не говорит о том, что он бесчувственный. Как же быть с интеллектуальной любовью мсье Спинозы, с тем, что есть разумная любовь. По-моему, - надеюсь, вы не будете считать мое мнением собственно мнением женщины, - разумное – это сверхчувственное в смысле бесконечной чувствительности; тогда как неразумные чувства имеют конечный характер.
- Не могу с вами полностью согласиться. В таком случае – в случае интеллектуальной любви – она проявляет свой сверхчувственный характер только относительно к богу как бесконечному существу, не имеющему видимым границ. Бог есть ангел из ангелов, их субстанция, предельный инвариант, совершенный, идеальный прототип, «парадигма», как сказал бы посвященный в тайны сути вещей платоник.
В том то и дело, когда ангелы увлекаются плотью, привлекая к себе плотских существ, вроде нас, они ограничивают себя ею. Но такое ограничение условно, оно не меняет их сути, идеальной природы. Они теряют ее в переносном смысле. Когда они, демонизируясь, вселяются в нас, овладевают нами, наша плоть остается им чуждой. Поэтому, натешившись, они с «легкой душою» ее покидают.
- Но как же быть с Иисусом Христом7 Неужели он тоже, по вашему мнению, демон?
- Он демон не по своему желанию, а по нужде, по необходимости спасения души человека от смерти тела. Кстати, и сама сверхчувственность любви к богу есть желание, чувство не человека, но бога, духа в нем, пресловутое вдохновение. Бог вдохнул в человека разум. Разум вошел в человека с духом как сопроводитель, путеводитель духа.
Воскресший – это собственное имя не человека, но сына бога. Бог вернулся в самого себя. Так сын стал отцом. Адам не сын бога. Он не рожден богом, а сотворен им, есть результат превращения не бога, а праха, смерти, следа смерти в жизнь.
Что же до вас и вашего двойника, то…
- Неужели она – мой демон?
- Сначала я тоже так подумал, но потом понял, что нет. Твой двойник, Каро, есть гость из будущего. Это ты, но из другого времени, параллельного нашему. Согласно моей теории обитаемых миров, они сосуществуют параллельно друг другу во времени и пространстве. Остается понять, каким образом - чудом или волшебством, а может случайно, - она попала в наш мир.
- Неужели существа из разных миров могут быть так похожи?
- Конечно. В этом нет ничего странного. Именно благодаря этому я и являюсь путешественником во времени. Полагаю, твой двойник тоже путешественник во времени, правда, не сознательный, а случайный.
- Может быть и случайный, но я очутилась за бортом парусника не случайно и не по своей воле, а по злой воле этой самой путешественницы. Где гарантия того, что со мной не случится якобы несчастный случай и я пропаду навсегда, а мой двойник представит дело так, что это он исчез с концами, как и положено, вместо меня.
- Да, волне резонное предположение, - подтвердил граф опасение Каролины, кивнув в знак согласия головой.
- Но с другой стороны, я испытываю к ней своего рода сострадание. Ведь она не виновата в том, что оказалась в нашем мире, ей чужом, случайно, не по своей воле.
- Поставь себя на ее место и ответь на вопрос: поступила бы ты так, как поступила она?
- Конечно, нет. Или вы сомневаетесь в моей порядочности? А вы, как вы поступили бы?
- Я другое дело. Недаром я посвященный в тайны бытия. Вы знаете, милая Каро, бывают такие рискованные, пограничные ситуации, в которых человек теряется, теряет самого себя, свою честь, свое самосознание, а порой и сознание. Но я надеюсь, что в любом случае вы так низко и подло не поступили бы. Но это вы.
- Я не ангел, но все же человек.
- Да, причем не хитрый, коварный, а мыслящий.
- Спасибо, сеньор, на добром слове, но вы преувеличиваете. Я вот о чем подумала. Эта пришелица, может быть, давно выдает себя за меня. Но тогда сколько уже раз она мола меня подставить! Как мне должно быть стыдно за нее.
- Вот когда она очнется или сделает вид, что очнулась от удачного обморока, тогда мы и спросим ее о наших сомнениях.
- Вы думаете, она сознается в своих прегрешениях?
- Мы, как честные люди, должны дать ей шанс оправдаться, объяснить, прежде всего, вам свое недостойное поведение. Но нет ли в нем постороннего злого умысла? Может быть, она специально появилась именно в нашем мире? Или она участвует в какой-то коварной интриге, одной из жертв которой вы и стали?
- Я так надеялась, что вы как духовидец объясните мне, кто такая мой двойник.
- Моя милая Каро, ведь вы сами признали меня духовидцем. Ваш двойник никакой не дух, но существо из плоти и крови. Вот единственное, что я могу сказать вам. Я не всесилен.
Кстати, ваш брат, которого вы ищите, похож на вас?
- Мы близнецы с ним. Нас часто путали в детстве. Признаюсь, я тогда чувствовала себя братом во сне.
- Вы пользовались своим сходством с братом?
- Нет.
- Он?
- Только в детстве.
- Понятно. Он не может быть вашим двойником?
- Конечно, нет, - решительно отвергла Каролина предположение графа.
- Тогда он либо ваша неизвестная сестра, которая неизвестно сколько уже времени преследует вас, либо действительно ваш двойник из параллельной реальности.
[justify] Меня заинтересовало