Пять лет под буквой "К"

остановился. Попытка вызвать лифтёра удалась только с пятого раза. Ещё около часа заняла операция по спасению. Лифтёр оказался нормальным человеком, вошёл в положение младшего сержанта и разрешил позвонить со служебного телефона домоуправления дежурному по училищу. Кроме того, работник ЖКХ достал пустой бланк с печатью и набросал справку, объясняющую причину опоздания. Итог: месяц без увольнений. Дело в том, что единственной объективной причиной для опоздания является свидетельство о смерти. Ядерные взрывы, ДТП, ураган «Катрина» и прочие техногенные и природные катаклизмы – причины субъективные, которые не мешают военнослужащему вовремя прибыть к месту службы.
  К чести командиров, стоит сказать, что они всё же заботились о нас. И делали всё возможное, чтобы мы не одичали совсем. Одним из элементов распорядка дня являлся просмотр программы «Время». Во время этого просмотра мы подшивали подворотнички. Но на старших курсах просмотр самоупразднялся, и командиры смотрели на это сквозь пальцы. Не все, но об этом попозже.
  Ещё одним проявлением заботы служили, проводимые дискотеки. В дни больших праздников (присяга, выпуск, день училища) дискотека проводилась на плацу. В обычные субботы местом плясок был клуб училища. В фойе монтировалась аппаратура, вдоль стен ставились лавочки и танцы начинались. Женский пол имел возможность приобрести билеты на КПП училища за символическую плату.
  Дискотека имела две цели. Официальную – воспитательный отдел мог отчитаться о проведённой работе. И неофициальную – спасение от спермотоксикоза. И не надо морщить носы, нравственные вы мои! Ну о чём может думать парень в 17-20 лет, запертый на несколько недель в пределах училища? Ответ сказать? Не надо? Я так и думал. Я не хочу обливать грязью всех девушек, которые приходили на дискотеку. Многих из них я знал лично ещё до поступления, некоторые были моими одноклассницами. Но среди приходивших попадались и те, которые после определённого количества алкоголя, шли с кем угодно и куда угодно.
  Для командиров рот и взводов эти дискотеки создавали новые проблемы. Дело в том, что отправление курсантов на танцы почти в точности повторяло проверку увольнямых. И ещё один ньюанс. Многие курсанты использовали дискотеку, как прикрытие. И случалось, что, отпущенный на дискотеку военнослужащий, употреблял алкоголь за забором училища. Поэтому, бывало, во время очередного танца включался свет, и ди-джей объявлял:
  - Десятая рота! Построение в казарме!
  По закону подлости случалось это во время медленного танца, когда рука уже поглаживала партнёршу под юбкой. Мы, как сайгаки, мчались в роту, где нас пересчитывали, обнюхивали, и, если всё было в порядке, отпускали обратно. Если же кто-то не успевал на построение или имел неадекватный вид, то срабатывал переиначенный мушкетёрский принцип. Для справки, в середине девяностых позволить себе мобильный телефон могли далеко не все.
  Каждые сутки одна из рот училища заступала в наряд по училищу, обеспечивая службу КПП, парка, столовой. А самое главное, несение караульной службы. Взводу, в котором я служил выпала честь первыми с первого курса заступить в караул. Подготовка к этому событию проводилась тщательнейшим образом.
  Для начала следовало изучить огромное количество статей Устава гарнизонной и караульной службы. Кроме этого, для каждого поста существовала своя инструкция, которая описывала расположение объектов охраны, пожарных щитов, средств связи и оповещения и указывала номера печатей для каждых ворот каждого помещения, которое нуждалось в охране.
Итак, взвод рассадили в комнате информирования, дали каждому армейскую библию и приказали учить. Примерно, через час, старший лейтенант Замаров, который должен был заступить с нами начальником караула, начал опрос.
- Курсант Устоев!
- Я!
- Расскажите что такое караульная служба?
- Несение караульной службы является выполнением боевой задачи и…и…и должно…нет… и… Я учил, товарищ старший лейтенант!
- Надо не учит, а выучить! Два круга вокруг казармы бегом марш! А я из окна посмотрю, как вы будете бежать.
  Устоев выскочил из комнаты. Какое-то время Замаров смотрел в окно, а затем, снова повернулся к нам.
- Ну! Кто сможет рассказать, что такое караульная служба?
  Вскоре вернулся Устоев, но к этому времени вокруг казармы бегали ещё двое. Когда опрос дошёл до меня, Замаров уже интересовался порядком применения оружия часовым. Надо отметить, что статьи по применению оружия требуется знать дословно. Ибо в случае такого применения, которое привело к ранению или гибели человека, военный прокурор садиться с Уставом в руках напротив бойца, применившего это оружие, и ласково спрашивает:
- Ну, сынок! Расскажи, как ты действовал?
И если рассказ часового, хоть на йоту отличается от написанного, то ему гарантированы крупные неприятности.
  Короче говоря, набегался я в тот день от души. И заметил интересную особенность организма. Оказывается, бег развивает память. Не доходит через голову, дойдёт через ноги.
Но наконец-то статьи были выучены, и мы перешли к штудированию инструкций. Через полтора часа раздался душераздирающий возглас:
- Ё.., твою мать! Ну как это можно выучить? Тут же столько номеров печатей!
Замаров приподнял голову от документов, которые просматривал. И так как, события происходили в пятницу, было подозрение, что один из этих документов являлся списоком увольняемых. А наши знания Устава могли здорово подкорректировать этот список.
- Курсант Ларин! Дежурными по училищу заступают преподаватели учебных кафедр. Они сами не знают все эти печати. Подсказываю маленький секрет. Главное на разводе на вопросы отвечать уверенно. Не обязательно правильно, но уверенно! Это ясно?
- Так точно!
- И ещё! Военнослужащий должен быть вежливым. Поэтому, сегодня после этих занятий вы возьмёте чистую тетрадь и испишете её всю матерными словами. Вы должны запомнить эти слова, чтобы больше никогда не употреблять. И не повторяться! После этого я отпущу вас в увольнение.
  Ларин опустив голову сел. Замаров удивлённо приподнял брови:
  - Вам кто-то сесть разрешал, Ларин? Вы совсем расслабились! Значит, доложите мне ещё и правила поведения военнослужащего и правила обращения к старшему по званию. Садитесь!
К тому времени, как Ларин выполнил все указания, до конца увольнения оставалось не более двадцати минут. И прошу заметить. Никто его увольнения не лишал. Не применял форму наказания, которая определена Уставом, и носит название «лишение очередного увольнения». Но он так и не побывал на свободе.
  Впрочем, в тот день в увольнение пошёл только Каюмов. Это парень поступил в училище из войск. А служил он в роте охраны и караульную службу знал лучше алфавита.
  Первый караул запомнился пристальным вниманием со стороны проверяющих и полным отсутствием сна. Мы учили, учили и учили. Этот ленинский принцип в училище соблюдался неукоснительно. А учёбу закрепляли практикой, выполняя различные вводные. Нападение на пост, нападение на караульное помещение, нападение на смену часовых, пожар на посту. По всем этим командам мы хватали оружие и разбегались по местам, определяемых боевым расчётом. Боевой расчёт – это документ, который указывает действия каждого человека при возникновении внештатных ситуаций.  А главный сюрпиз нас ждал при сдаче караула.
В караульном помещении множество комнат: комната отдыхающей смены, комната бодрствующей смены, столовая, сушилка, санузел, комната для чистки оружия, комната сменяемого караула, комната начальника караула, столовая и комната для курения. Вот на этой комнате мы и попались.
  Стены в курилке были обрамлены белой плиткой. За долгое время от никотина они стали жёлтыми. Новый караул потребовал вернуть стенам первозданный вид. И началось… Мы тёрли всем, чем можно. В ход пошли стиральный порошок и мыло. Вы можете не поверить, но стены стали белыми. Уходя мы заметили, как один из новых караульных заносил банку белой краски. Похоже, кто-то из курсантов старших курсов предупредил о возможных проблемах. Когда мы возвращались в казарму, многих пошатывало. Из наших душ сильными толчками выходили последние капли романтизма военной службы. Мы ощущали это почти физически.
  Впрочем, устала вся рота. Вечерняя поверка в тот день прошла без обычной муштры. В строю мы стояли молча даже не из-за угрозы расстягивания поверки. Разговаривать не было физических сил. Я заснул, едва голова коснулась подушки. Даже не заснул, а провалился в чёрную дыру. Подъём я встретил разбитым, ощущая боль в плечах, на которые будто продолжал давить бронежилет, надеваемый мной при заступлении на пост. Радовало то, что вместо зарядки я был направлен на уборку территории.
  Уборка территории – ещё одна грань военной службы, где нет предела совершенства. А нашей роте повезло особенно. За ней был закреплён плац. Те кто служил знает, что плац – это лицо части. Стало быть, нам предстояло быть косметологами. И мы ими стали. Уборка плаца имеет свои ньюансы в зависимости от времени года. Летом его достаточно подмести и собрать мусор с газонов. Но  период с мая по сентябрь включает в себя все праздники, которые проводятся на плацу. И к этим праздникам следовало побелить бордюры и стволы деревьев, нанести новую разметку на асфальт, посадить цветы. Кто-то из начальников решил, что розы на газоне просто необходимы. Конечно, по всем правилам садоводства никто цветы не сажал. Просто за день до праздника мы вставляли в землю розы, которые на самом празднике гости давили. Не могу сказать, почему для этой цели не использовались искусственные цветы. Почему-то считалось, что одуванчики в армии растение крайне вредное. И мы с ним боролись. Одуванчики надлежало не просто вырывать, а вырывать с корнем. Для этого полую металлическую трубку затачивали наискосок с одного конца. И этим заточенным концом вырывали одуванчики с корнем.
  Осень озадачивала ковром из листьев, который тоже надо было убрать, и лужами после дождя. Лужи разметали вениками.
  Зато зима и весна открывали неограниченную возможность для экспериментов. Ну зима славилась снегом. Я разучился, как в детстве, радоваться снегопаду. Мы выходили с железными скребками за час до подъёма и начинали сгребать снег к бордюрам. А по указанию начальника клуба из ретрансляторов звучала песня: «Такого снегопада, такого снегопада давно не помнят здешние места…» Затем снег лопатами перекидывался на газоны. Если снегопада не было, то начиналось облагораживание территории. Снег на газонах становился ровным и кубическим. Асфальт очищался ото льда и спрессованного снега. При этом пользоваться солью запрещалось. Она, оказывается, портит обувь.
  И вот весна. Как только начинало припекать солнце, мы утром выходили на плац и начинали раскидывать снег с газонов, чтобы он быстрее растаял. Но вечером холодало, и подтаявший снег грозил превратиться в лёд. И мы снова выходили с лопатами и забрасывали то, что не успело растаять обратно. Весной атмосферная грязь оседала на снег, и он переставал быть белым. Лопатами мы рыхлили его, придавая естественный цвет.
  Я уже рассказывал, что в самом начале обучения при