Пять лет под буквой "К"

Но для Сергея всё прошло без последствий. А через два дня рота заступила в наряд, а наш взвод в караул. С третьего курса мы брали в караул несколько неучтённых патронов, что, конечно, строжайше запрещалось, но иногда было необходимо. Так получилось и в этот раз. Под утро при возвращении с поста я начал разряжать оружие в отведённом месте. Это место оборудовалось специальной подставкой под автоматы и кирпичной стенкой, которая называлась пулеулавливателем. Забыв спросонья, отстегнуть магазин с патронами, я передёрнул затворную раму и нажал на спусковой крючок. Мне повезло в одном: предохранитель автомата стоял в положении одиночной стрельбы, и в пулеулавливателе осталась только одно отверстие. Начальник караула Георгиев что-то там вспомнил про маму и выдал мне патрон. Мне осталось только подобрать стреляную гильзу и заштукатурить пулеулавливатель. Смены караула стали протекать быстро. Менял нас пятый курс, которые всё знали и понимали больше нас. И к половине девятого вечера мы уже были в общежитии.
Вечером я зашёл в умывательную комнату. Там стояла группа курсантов другого взвода, и один из них, Якунин, с упоением рассказывал:
  - Стою я на центральном КПП. Время уже пять вечера, скоро смена придёт, и вдруг картина маслом. К КПП подходят женщина лет сорока пяти и девушка. Девушка – дочка её, оказывается. Ей девятнадцать. Женщина спрашивает, как к начальнику училища пройти?
И женщина исповедывалась перед Якуниным. Её дочка, выпив с подружками пива, пришла на дискотеку в училище. Там познакомились с группой курсантов. В кустах за клубом выпили водки. В общем, вечер для девушки закончился сексом с национальным героем, в смысле, с неизвестным солдатом. Причём, незащищённым. Через пару месяцев девушка поняла, что у неё появилась возможность стать матерью-одиночкой. И вот они вместе с мамой на КПП. Якунину пришлось объяснять, что начальник училища принимает по записи.
  Трудно сказать однозначно, как я относился к таким историям. Девушек, конечно, жалко, но где была их голова? В соседней роте произошёл более яркий случай. Перед близостью девушка уже знала имя и роту. И для поиска папы будущему ребёнку выстроили всех для опознания. Девушка в сопровождении матери и командира роты обошла строй, потом ещё раз и задумалась.
  - Ну что вы, барышня? – подбодрил её ротный. – Узнали?
  - Ну они в форме все какие-то одинаковые! – Смущённо ответила девушка. – Я не знаю!
  - Ясно! – Ротный оглядел строй. – Рота! Кто имел связь с этой девушкой? Шаг вперёд!
  В едином порыве шагнули сто двадцать человек. В армии быстро приучают к чувству ответственности за коллектив.
  А в следующий наряд уже я попал на центральное КПП и дежурил в комнате для свиданий. Комната для свиданий – это помещение, в котором стояли десять столов с лавками. Возле двери находился телефон внутренней связи, по которому пришедшие вызывали курсантов. Из гостей выстраивалась целая очередь. В этой очереди друг за другом стояли две симпатичные девушки блондинка и брюнетка. Первой взяла трубку блондинка:
  - Алло! Это восьмая рота? Курсанта Турцева позовите к телефону! Алло! Привет, милый! Ну да, на КПП…Я жду.
  Блондинка отошла от телефона, а брюнетка двинулась вслед за ней.
  - Девушка, вы Колю Турцева ждёте? Да?
  - Да, а что?
  - Да я тоже к нему пришла!
  - А вы ему кто, простите?
  - Ну, невеста! Можно так сказать.
  Блондинка с подозрением оглядела брюнетку:
  - Интересно! А я тогда кто?
  - А давайте дождёмся и спросим. Меня Ирина зовут!
  - Надя, - кивнула в ответ блондинка.
  Через пять минут незадачливый Казанова вышел на КПП. Его встречала Надя, а Ирина отошла в темноту. После приветственного поцелуя Надя сказала:
  - Коль! Я сегодня с подругой, пошли познакомлю!
  Я долго впоминал, как Коля летел через проходную на спасительную территорию училища. Да, курсант должен иметь одну девушку, но в каждом районе города. Но и свидания надо по графику устраивать. Кстати, существует ещё одна легенда.
  Некий курсант в стародавние времена приехал поступать откуда-то с Камчатки. На третьем курсе познакомился с девушкой, потом с её родителями. На оставшиеся года обучения парень был без проблем обеспечен жильём на время отпусков и благосклонным отношением будущих зятя с тёщей. Свадьбу решили отложить до выпуска. И в день выпуска после всех торжественных церемоний жених вышел на КПП, где его уже ждали почти родственники. В руках у молодого лейтенанта был чемодан. Ну, как положено, объятия, поздравления, поцелуи и…
  - Блин! – Хлопнул себя по лбу защитник Отечества. – Документы в училище забыл. Я сейчас!
  И с этими словами, оставив чемодан на попечение невесте и её родителям, помчался обратно. В русском часе шестьдесят минут. Встречающие ждали больше двух часов, после чего позвонили в роту. Там им ответили, что все выпускники уже давно разошлись, и обратно никто не возвращался. После недолгих раздумий чемодан был вскрыт, и там обнаружились старые тетради и книги. Впрочем, эта история для нас была просто легендой, но утверждать, что её не было, никто не решился бы.
  Начало третьего курса запомнилось большим количеством желающих уволиться из училища. Расчёт прост: два года прошло, и в армию человека уже не заберут. А в училище можно взять справку, гласящую, что курсант отучился два года, и поступить на третий курс гражданского института по профилю обучения. Увольняли по собоственному желанию неохотно. Ведь начальник училища отвечал за статистику. А Москве было наплевать: раз курсанты бегут, значит, что-то в училище не в порядке. Впрочем, неуволившиеся из училища вполне могли снять погоны в войсках, уже будучи офицерами. Получалась парадоксальная ситуация: каждый год военные ВУЗы набирали всё большее количество курсантов, а в войсках катастрофически не хватало офицеров.
  Учёба становилась интересней. Уходили в прошлое общеобразовательные предметы, а к ним на смену появлялись военные и специальные предметы. Первые два года из нас делали просто людей с высшим образованием, а теперь начинали давать специальность. Но вместе с новыми предметами пришли новые термины и определения. Я был свидетелем, как два курсанта на разных занятиях по одному и тому же предмету получили двойки за неправильный подбор слова. В первый раз на занятиях, описывая устройство военной техники, курсант Шуринов выдал:
  - На диске крепятся фрикционные прокладки.
  Преподаватель в звании полковника чуть не поперхнулся.
  - Что там крепится? «Тампакс» или «Олвейс»? Накладки, курсант, НАКЛАДКИ! Два балла, садись!
  На следующее занятие курсант Малышев, водя указкой по плакату, сказал:
  - В эти дырки проходит техническое масло…
  Полковник снова округлил глаза:
  - Дырки бывают только у женщин. Это – технологические отверстия.
  А поздней осенью начальство затеяло ночные стрельбы с использованием прицелов ночного видения. Чего не хватало в армии в девяностые. Правильно, горючего. И рота поднялась в четыре утра и пошла через город на электричку. Оккупировав два вагона рота доехала до станции и отправилась пешком. Через пятнадцать километров мы очутились на стрельбище. До темноты занимались хозяйственными работами, облагораживая территорию, а после каждый отстрелял по магазину. Ничего примечательного я в ночной стрельбе не нашёл. В прицеле были какие-то размытые контуры жёлто-зелённого ядовитого цвета. Дальше личному составу предложили выбор. Либо спокойно ужинаем на полигоне, а затем не торопясь идём на станцию. Но в таком случае в училище приезжаем уже под утро. Либо прямо сейчас срываемся с места и летим белым лебедем на станцию, затем ужинаем в вагонах и получаем шанс на лишние три часа сна. Но гарантии того, что успеем на ближайший электропоезд нет. Мы выбрали второе.
  Далее был ночной марш-бросок до станции. Водителям редких машин, которые проезжали мимо, мы казались призраками из фильмов ужасов. Время от времени курсанты передавали друг другу ящики с оружием. Мы успели.
  Ужин в вагоне состоял из банки консервов с кашей на каждого курсанта и нескольких сухарей. Через сорок минут мы прибыли в родной город. Выход из электрички был смерти подобен. За время поездки ноги, отшагавшие полтора десятка километров, отдохнули и теперь подкашивались при каждом шаге. Строй курсантов шёл по ночному городу, недобро оглядывая гуляющие парочки. В какой-то момент нервы не выдержали
  - Ё-моё! Народ! Ну ладно мы – чудаки на букву «м». Но вам-то чего не спится? А?
  В ответ со стороны молодёжи раздался громкий смех. С тем и разошлись. К слову сказать, многие курсанты не любили ходить с девушками в кино. Потому что при выключении света в зале срабатывал приобретённый рефлекс, как у собаки Павлова. И обиженная девушка слышала лёгкое посапывание.
  В роте нас ждала радостная новость. Нам разрешили сон до десяти утра. Командир роты остался спать в своей канцелярии. Но мобилизационный отдел не хотел знать о ночных стрельбах. В шесть утра была объявлена тревога. Обычно вместе с объявлением тревоги в роту заходил проверяющий офицер. Так было и на этот раз. Дневальный зашёл в канцелярию к майору Юткову.
  - Товарищ майор! Тревога!
  - Зае…сь! И как я их теперь поднимать буду?
  Но мы поднялись. И даже вовремя вышли по тревоге. Подумаешь, ночку не поспали! Мелочи жизни.
  А потом опять караул. И новые приключения. Пост, который охранял склад ГСМ, находился за территорией училища. Всего пятьсот метров, но часового возили туда уже на машине. Склад находился  в стороне от дороги на поле, и к нему вела просёлочная дорожка. И в эту ночь на эту дорожку заехала легковая машина. В машине погас весь свет, и ночь окуталась тишиной. Через десять минут часовой доложил начальнику караула о подозрительной машине, и бодрствующая смена сорвалась на пост.
  Прибыв на место, мы окружили автомобиль и стали медленно приближаться к нему. О том, что происходило в машине, можно было судить по ритмичному покачиванию транспортного средства и сдавленным женским стонам в легковушке. Господи, надеюсь, что парень не остался импотентом. Потому что картина, которую мы увидели, была достойна пера художника. На обнажённой девушке лежал обнажённый парень. И представьте их реакцию на резкое ослепление фонарями и на десятерых автоматчиков.
  На третьем курсе одну из рот, которую набирали вместе с нами, расформировали. То есть исчезло только название роты, как штатной единицы, а людей распределили в три оставшиеся. В комнатах пришлось поставить дополнительные кровати. Так постепенно мы дожили до сессии.
  После зимнего отпуска начались новые занятия. Прибавился новый предмет: вождение. Но практики пока не было, и мы зубрили ПДД. Затем началась отработка на тренажёрах. И только когда сошёл снег, нас допустили к управлению. Сначала был выезд на автодром. Тут не повезло курсантам, которые сели за руль машин с бензиновым двигателем. В случае, если курсант не мог сразу тронуться с места, и машина глохла, то опять срабатывал армейский принцип «не доходит через голову – дойдёт через ноги.» Прапорщик – инструктор по вождению давал обучающемуся «кривой стартер», и тот шёл заводить машину. Больше трёх раз никто не глох.
  Через три занятия на автодроме мы