Пять лет под буквой "К"

нет! Воспитание ответственности за коллектив. А командир отделения обязан был проверит наличие оружия и амуниции у подчинённого личного состава.
  На следующий день после стрельб состоялась обкатка танком. Курсант садится в окоп, и на него надвигается многотонная машина, за рычагами которой сидит прапорщик. Необходимо выстрелить несколько раз из автомата, изображая уничтожение десанта на броне, затем метнуть макет гранаты и залечь на дно окопа. Проезд танка над окопом ощущается интуитивно, так лицо смотрит вниз. Затем заставляем себя подняться в окопе, снова метнуть макет гранаты в танк и огонь из автомата, изображая ликвидацию экипажа, который покидает танк. К слову сказать, макет гранаты напоминает столовый прибор, которым хозяйки толкут продукты. Только макет больше и тяжелее. Поэтому травмы у механика-водителя танка – обычное явление.
  Всё вспомнить тяжело. Но память иногда подкидывает забытые моменты жизни, которые, казалось, никогда не всплывут. Разве можно забыть пятидесятикратное прохождение мимо фонарного столба, с правой рукой, приставленной к козырьку. Это случилось после того, как я не выполнил воинское приветствие офицеру. И козырянием занимался в выходной день, когда остальные спали.
  Да! Как не удивительно, но в выходные и праздничные дни нам разрешалось провести два часа в постелях. Но отдых тоже дело организованное. Поэтому лежать в своих ложах должны все. Спать никто не заставляет, но находиться все должны в постелях. Изредка в городок приезжала автолавка. Это был праздник души и живота.
  В таких заботах промчался месяц. И наступил день отъезда из учебного центра. Всё также буднично собрали вещи, надели вещевые мешки, взяли оружие и пешком до парома. А на том берегу нас уже ждали машины. Обучение в лагере дало о себе знать, и, в отличии от отъезда из училища месяц назад, посадка в машины прошла быстро и организовано. А на следующий день после приезда нам выдали новую форму, та, в которой мы были в учебном центре, превратилась в рабочую и повисла на плечиках в каптёрке.
  Мы были первые, которым выдали зелёную камуфлированную форму. Все остальные ходили в «афганках» песочного цвета. Поэтому за первым курсом закрепилось название «арбузы». И часть дня мы потратили на оборудование формы. Погоны, нашивки, знаки различия. Но дело шло достаточно быстро.
  А на следующий день была запланирована тренировка по подъёму по тревоге.
Итак, театр абсурда начался. Мы разделись, легли в кровати и…
- Рота! Подъём! Тревога, тревога, тревога!
Вскакиваем, быстро одеваемся, снимаем постельное бельё с кроватей. Простыни засовываем в наволочку. В наволочку так же летят полотенце и умывательные принадлежности (рыльно-мыльные).
  Затем бегом в оружейную комнату за автоматом. По дороге сталкиваемся лбами с другим взводом, который бежит в направлении каптёрки получать вещевые мешки. Через некоторое время командир роты с секундомером в руке выносит вердикт:
  - Не успели!
  Снова отбой, тревога, ушибленные лбы и так далее. Получаться стало ближе к обеду. После обеда изучение Уставов и физическая подготовка.
А на следующий день началась подготовка к присяге. Я до сих пор не люблю смотреть военные парады. Я знаю, что скрывается за кулисами этой красоты.
  Подъём в шесть утра. Зарядка, завтрак и строевая подготовка. Роты расставили повзводно по квадратам на плацу, и началось со строевой стойки. Через несколько дней перешли на строевой шаг. Примерно через неделю маршировали уже в составе роты. Затем репетировали ритуал присяги полностью. Это выход на плац, построение в ротные коробки, принятие присяги, прохождение торжественным маршем поротно, побатальонно. Исполнение песен поротно, побатальонно и в апофеозе в составе училища.
  Уважаемый читатель! Если ты посмотрев когда-то несколько порнофильмов, считаешь, что знаешь, что такое извращение, то ты глубоко ошибаешься. Исполнение эстрадных песен военными коллективами не снилось ни одной порнозвезде. Я не забуду «Малиновку» в составе роты.
  В редкое свободное время изучали текст присяги, готовили парадную форму и занимались другими мелочами, о существовании которых раньше и понятия не имели.
  Но всё в мире приходит к логическому завершению. В пятницу отгремела последняя репетиция перед присягой. В субботу в наряд по роте заступили курсанты, уже отслужившие срочную службу. Они присягу уже принимали. Отбой в субботу и подъём в воскресенье были на час позже. Итак, утро воскресного дня.
- Рота! – Не дожидаясь слова «подъём» по казарме заскрипели кровати.
- Рота! – Закричал дежурный по роте. – До подъёма остался один час. Спите быстрее!
- Бл…ь! – Одновременно выдохнули сто двадцать ртов. И снова сон. На первом курсе  - этот процесс особенно драгоценен.
Через час состоялся настоящий подъём. Слава Богу, в воскресный день не надо было торопиться на зарядку, поэтому народ неспешно умылся, побрился и пошёл на завтрак. После завтрака переоделся в парадную форму, получил оружие и вышел на построение.
Знаете ли вы, что такое «армейский зазор»? Попытаюсь объяснить. Итак, ритуал назначен на девять часов. Значит, на плацу личный состав должен быть за десять минут до начала. Командирам рот так и объявляют. Командирам рот ещё надо вывести людей на плац. И построение они объявляют на восемь сорок. О чём доводят сержантам. И сержанты начинают строить людей в половину девятого. И поверьте, получасовой временной отрезок – не самый худший вариант.
  Мы были на третьем курсе, когда наше училище соизволил посетить какой-то московский генерал. Командование училища по телефону выяснило, что генеральская машина находиться в пятидесяти километрах от нашего города. И личный состав училища выгнали на плац. Там мы стояли полтора часа. И вот «Волга» с генералом въезжает в ворота училища. Начальник училища подходит к машине, что-то докладывает вышедшему оттуда генералу и они скрываются в штабе. Ещё около сорока минут ожидания и наконец-то москвич выходит на плац, прикладывает руку к виску:
  - Здравствуйте, товарищи курсанты!
  - Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант!
  Стоял ФЕВРАЛЬ месяц.
  Но это лирика. Сам процедура присяги терпима. Но уж очень наши люди любят говорить громкие речи. И после принятия присяги перед нами выступили: начальник училища, один из его замов, один из командиров рот, представитель администрации города, какой-то приглашённый начальник из Москвы, первокурсник, мама первокурсника и кто-то там ещё. Нас назвали цветом и элитой молодёжи и заметили, что из стоящих в строю примерно четверть продолжили традицию отцов. Традиция, так традиция! Или блат?
  И в качестве апофеоза вдоль строя прошёлся священник, окропляя нас святой водой. Я не юрист и, возможно, не прав, но мне кажется, что таким образом нарушается один из пунктов Конституции, который гарантирует свободу выбора религии или отказа от неё. Может мои или чьи-то религиозные принципы пострадали из-за принуждения участвовать в религиозном обряде. И если уж говорить о равенстве, то стоило было пригласить и представителей других концессий. Впрочем, над этими вопросами я начал задумываться уже потом, а в тот сентябрьский день в голове стояла только одна мысль: когда же всё это закончиться?
Закончилось! И после короткого инструктажа, проведённого командиром роты, нас отпустили в первое увольнение. В большинстве всех отпустили до утра.
  Придя домой, я первым делом набросился на еду. И, уже набив живот, встал на весы. Они показывали на восемь килограмм меньше, чем при взвешивании на медицинской комиссии при поступлении. А не стоит забывать, что полтора месяца назад на весах я стоял в одних трусах и на пустой желудок. Милые дамы!  Плюньте вы на ваши диеты и всеми правдами и неправдами пройдите курс молодого бойца. Ваша фигура будет вам благодарна.
Что делать в первое увольнение? Душа желала всего и сразу! Отсидев протокольный час с родителями, я отправился в город. И просто бродил, не имея какой-то конкретной цели. Ближе к вечеру я сидел в сквере на центральной площади города и хлебал вино из картонной коробки. Мимо проходили военные и милицейские патрули, но меня не замечали. Или делали вид, что не замечали. При плохом раскладе моё увольнение могло завершиться досрочно. А при очень плохом и обучение в училище. Но так или иначе, увольнение прошло без происшествий и домой я пришёл около двух часов ночи, так и не поняв зачем мне нужно было это увольнение.
  Что-то похожее я смотрел позже в фильме о заключённых, вышедших на свободу. Они долго мечтали о ней, грезили. Но очутившись на воле, поняли, что никому там не нужны и что привыкли к своей тюрьме. Сравнение, конечно, утрированное, но похожее ощущение было. Школьные друзья поступили в свои ВУЗы и держались своей компанией, обрести новых в лесу не получилось. Да и слишком мало знали мы друг друга, чтобы стать друзьями. Всё это будет в будущем.
  В семь часов утра я уже докладывал командиру роты о своём прибытии:
- Товарищ майор! Курсант Шураев из увольнения явился! Во время увольнения замечаний не имел!
- Господи! Ещё один! Шураев, запомни! Являются только призраки с того света! А курсант из увольнения прибывает! Ясно?
  - Так точно! Разрешите идти?
  - Свободен!
  Вскоре по прибытию всех курсантов мы сдали парадную форму в каптёрку. Туда же отправилась и камуфлированная повседневная форма.А мы одели полевую и снова отправились в полевой лагерь на второй этап курса молодого бойца.
Рассказывать подробно о втором этапе подробно не стоит. Те же занятия, та же муштра, наряды. Длился он две недели, а в заключении состоялся сорокакилометровый марш. Это было что-то убийственное.
  Утром нас подняли по тревоге, выдали оружие и сообщили легенду учений, которая гласила, что противник прорвался в таком-то направлении, и наша рота должна его уничтожить.
  И началось перебирание ногами по пескам. Через десять или двенадцать километров раздалась долгожданная команда: «К бою!». Почему долгожданная? По этой команде боец должен снять оружие и залечь с ним на землю, отражая нападение. Правильно, ключевым словом является «залечь». Самое сложное заставить себя встать после этого.
  Ещё через пять-семь километров раздалась команда: «Газы!». Мы надели резиновые изделия (противогазы, если у кого-то вопросы возникли) и побежали. В противогазе на уровне рта есть клапан, который открывается при выдохе и закрывается при вдохе, чтобы отравленный воздух не попал в лёгкие. Когда этот клапан закрыт, воздух поступает не из атмосферы, а из коробки с фильтрующим элементом.
  Некоторые умные люди вынимают этот клапан и дышат относительно нормально. Но согласно утверждению на каждую хитрую задницу есть свой детородный орган с резьбой. (Надеюсь, цензура пропустит). Дело в том, что эти умные курсанты забывают, что офицеры тоже в своё время были курсантами и знают все эти хитрости. Поэтому далее следует вводная, что противник начал обстрел. А это означает, что дальнейшее передвижение осуществляется ползком по песку. Словом, прелюдией к обеду у многих в этот день был песок. Вкусно, наверное!
  А сам обед был на привале. Обед состоял из банки с кашей и сухарей. Правда, привезли горячий