Пять лет под буквой "К"

приветствие…
   - Отдавать честь? – Раздался крик с заднего ряда.
 Майор Ютков изменился в лице.
  - Встать! Кто это сказал?
  - Я! Абитуриент Лузков.
  - Не абитуриент, а курсант. Придётся вам разъяснить ещё некоторые аспекты военной службы. Во первых, перебивать старшего по званию нельзя. Если у вас возникли вопросы, то они задаются после того, как старший по званию договорит. Перед этим вы должны спросить разрешения обратиться. Во вторых, честь отдают только девушки и то только один раз, а в армии выполняют воинское приветствие. Ясно?
   - Да!
   - Не да, а так точно! Ясно?
   - Так точно!
   - Всем ясно?
   - Так точно! Так точно! – послышалось со всех сторон.
   - Так! Похоже, обучение и воспитание надо начать прямо сейчас! Калинин!
   - Я! – В комнате информирования материализовался сержант Калинин, обучавшийся на пятом курсе и стажировавшийся на нашем обучении.
   - Надо, товарищ сержант, провести тренировку однообразного ответа начальства. Начинайте.
   - Есть, товарищ майор!
    И как только ротный вышел, началось шоу, которое в армии называется занятием. Калинин встал посреди комнаты и крикнул:
   - Здравствуйте, товарищи курсанты!
   - Здравия желаем, товарищ сержант!
   - Плохо! Ещё раз! Здравствуйте, товарищи курсанты!
   - Здравия желаем, товарищ сержант!
   Ещё в течение часа мы отрабатывали различные варианты хорового ответа на вопросы начальства. Затем в Ленинскую комнату снова зашёл командир роты.
   - Ну что, Калинин? Обучил?
   - Так точно, товарищ майор! Более или менее научились.
   - Ладно, успеем проверить! А теперь, Калинин, собирайте остальных курсантов – стажёров и начинайте приводить форму в порядок.
      Нас построили на центральном пролёте казармы, которая между собой называлась «взлёткой». Каждый поставил себе табуретку, и началось очередное шоу. Первый этап шоу: пришить погоны. Причём пришить ровно и прочно. Быстрее всех с этим справились курсанты, поступившие из Суворовских училищ. Остальные, исколов пальцы, справились в течение полутора часов. Калинин обошёл всех и отпорол несколько погон. Кто-то пришил неровно, у кого-то под погоном появились складки. Мои были отпороты из-за того, что палец сержанта без особого труда подлез под погон. Дубль два. На этот раз отпороты только две пары. Ещё полчаса и сержант остался доволен.
      Второй этап: подшивание формы. К воротнику должен быть пришит подворотничок. Это сложенная вдвое полоска белой материи, которая подворачивается по торцам в соответствии с длиной воротника и пришивается к нему. Первая проблема, с которой столкнулись большинство курсантов это, как сложить вдоль неширокую полоску материи. Более опытные подсказали: надо сложить по краям и провести остриём иголки, чтобы сделать складку. Ну худо – бедно получилось. Далее, матерясь, каждый раз, когда иголка впивается в палец, пришиваем подворотничок, делая при этом стежки не более 2 сантиметров. И опять началось отрывание, устранение недостатков. Я уже не считал сколько раз запутывал нитку и начинал всё сначала. Ещё около часа и подворотнички были пришиты.
      Третий этап: наматывание портянок. Вот тут мы повеселились от души. Точнее веселились стажёры – пятикурсники, а мы испытали новую порцию мучений. В моём мозгу никак не укладывалось, как можно плотно к ноге подогнать прямоугольный кусок ткани. Кроме выпускников Суворовских училищ и ребят, которые отслужили срочную службу, с наматыванием справился ещё один поступивший. Калинин, рассказывающий в это время страшные истории о том, что во время Великой Отечественной войны солдат, которые не умели наматывать портянки и натирали ноги, отдавали под трибунал за членовредительство, удивлённо обернулся к передовику наматывания:
- Это ты где так научился?
- Курсант Макаров! У меня две маленькие племянницы, товарищ сержант! Пелёнки я хорошо мотать научился.
   После обеда нас построили на плацу, и началась строевая подготовка. Начали с элементарного: строевая стойка. О, кто служил, тот  помнит эти магические слова: «Делай раз!». И мы вытягиваемся, выставив грудь вперёд и подобрав живот. Руки по швам. «Делай два!». Можно ослабить правую или левую ногу.
   А подвох в том, что между «Делай раз!» и «Делай два!» может пройти сколько угодно времени. Причём занятия по принятию строевой стойки не отражают этого подвоха в полной мере. Вот когда на следующий день мы начали изучать строевой шаг, вот тогда мы начали многое понимать.
   А дело в том, что при строевом шаге на «Делай раз!» ногу надо поднять на 15-20 см от земли, вытянув ступню параллельно земле. А на «Делай два!» опустить. А между «Делай раз!» и «Делай два!».., читай выше. А можно ещё скомандовать: «Полтора!»
   Но до следующего дня ещё надо дожить. А день в армии (ну или по крайней мере в военном училище) заканчивается ужином, свободным временем, вечерней прогулкой, вечерней поверкой (это не опечатка, именно «поверкой» без буквы «р») и отбоем. Итак, ужин. Каша, которую выдавали в столовой, была двух видов «резиновая» и «магнитная». Причём это не зависело от крупы, из которой она была приготовлена. «Резиновая» при переворачивании бачка растягивалась и отделялась от его стенок целиком. «Магнитная» при тех же манипуляциях никак не собиралась отлипать от дна бачка. Впрочем, в четверг был молочный день, и мы получали молочную рисовую кашу. А теперь читаем внимательно. Согласно распоряжению по сервировке столов, на ужин на столы клались вилки и ножи. И молочная каша не является поводом менять сервировку.
    Ну а после ужина свободное время. За это свободное время надо успеть подшить свежий подворотничок, начистить обувь, чтобы завтра осталось только смахнуть пыль. Позже, когда начались занятия, надо было ещё собрать планшет с тетрадями и прочей канцелярщиной. А пока, учитывая наш опыт, всё свободное время ушло на подворотнички. И времени осталось ещё выкурить сигарету.
   Вечерняя прогулка – это не бесцельное хождение. Нас построили в колонну по десять, что заняло довольно много времени, так как мы не привыкли ещё определять на глаз разницу в росте, и вывели на плац. Вообще, на вечерней прогулке подразделение поёт песни, но из-за отсутствия ротной песни и, невыявленных ещё, запевал мы просто ходили строем. Во время этого вырабатывается строевой шаг и выправка, ибо вечерняя прогулка.., читай выше.
   Вечерняя поверка. Все числящиеся в роте курсанты и абитуриенты построились на «взлётке». Набралось нас около двухсот человек. Вообще «Книга вечерних поверок», в которую заносятся все курсанты, составляется по взводам. Но так как по взводам мы ещё разбиты не были, то наши фамилии фигурировали по алфавиту. Во время вечерней поверки положено стоять «смирно». Итак, началось:
  - Абанин.
  - Я!
  - Абрамов.
  -  А…, Викторов… Кто там шепчется? Команда «смирно» была, смирнее не бывает! Начнём заново! Абанин, Абрамов, А…, Дронов… Ну кому там неймётся? Абрамов…
   Наконец все угомонились. Но на нашу беду один из абитуриентов носил фамилию Ходячий. И как только она была озвучена, раздался взрыв хохота. Заново. Вспомните алфавит и вы поймёте сколько раз мы выслушали все фамилии до буквы «Х».
    Ну ладно, привыкли и к Ходячему. А теперь десять минут на вечерний туалет. В умывальной комнате было 15 кранов и ещё 2 ванночки для мытья ног. И двести человек должны были успеть за десять минут почистить зубы и помыть ноги. И надо успеть, ибо уже звучит очередная команда:
  - Рота! Для отбоя становись! – Построились.
  - Рота! Отбой!
     А теперь быстренько в кроватку. А Калинин ходит и зачитывает цитаты из Устава внутренней службы (как будто есть ещё и внешняя):
  - По команде «отбой» выключается свет и устанавливается полная тишина. Остаётся включённым только дежурное освещение.
   Со светом всё понятно, а вот тишина, видимо, Устава не читала. В одном из кубриков раздаётся предательский шепоток:
  - Блин! Я сегодня на экзамене по математике ошибку сделал. Забыл, что косинус…
  - Рота! Подъём! Построиться на центральном проходе.
   Построились. Снова выслушали лекцию об отбое. Снова легли. Минут через десять снова встали. И так до часу ночи. Потом желание разговаривать ушло. И пришёл сон. И было плевать уже на чей-то храп и неконтролируемое бормотание во сне.
   Попав после выпуска в войска, я узнал, что отбой можно усовершенствовать. Например, игрой «три скрипа». После отбоя командир считает скрипы кроватей, пока сообщество, именуемое личным составом, угнездиться в кроватях, которые в большинстве воинских частей сделаны из металлических сеток и скрипят. Насчитав три скрипа, командир поднимает людей и снова даёт команду «отбой». Ну, делается это, правда, или с молодыми солдатами или за какую-то провинность. Причём, командира при этом сложно обвинить в издевательстве, ведь он всего лишь добивается точного выполнения требований Устава. А «полная тишина» - понятие относительное.
  - Рота! Подъём! – по этой команде кое-где послышался энергичный скрип. Кое-где, это в тех местах, где спали суворовцы и отслужившие срочную службу. Они знали что такое подъём. Мы же лениво свешивали ноги и потягивались.
  - До кого ещё не дошло, что такое подъём? – По казарме громыхал голос Юткова.  – Калинин! Вы уже позволяете себе приходить на подъём позже меня?
  - Виноват, товарищ майор! Я…
  - Виноватых бьют! А вам провести вечером занятия по подъёму!
  - Есть, товарищ майор!
    Для нас этот диалог означал, что свободное время на сегодняшний вечер упразднили за ненадобностью. Впрочем, меня это не касалось. Так как после обеда я заступил в наряд дневальным по роте. Описывать зарядку подробно не имеет смысла. Достаточно фразы, что курсант должен стрелять, как ковбой и бегать, как его лошадь. Стрельбы на зарядке нет, а вот бега…
   Затем согласно распорядка дня, утренний туалет и заправка кроватей. Те же десять минут, что и вечером. Заправка кроватей – это отдельная песня. Все кровати должны стоять ровно, полоски на одеялах в одну линию. И вся эта красота наводится по ниточке. Так же однообразно должны висеть полотенца на спинках кроватей.
  Затем – утренний осмотр. Мы выстроились в две шеренги на «взлётке», по команде первая шеренга шагнула вперёд и развернулась лицом в сторону прохода.
   - Две верхние пуговицы расстегнуть! Подворотнички к осмотру!
   - Обе шеренги кругом! Правую ногу на носок ставь! – это проверяется состояние каблуков.
   - Головные уборы снять! Нитки с иголками к осмотру! – В головном уборе каждого курсанта должны быть две иголки, с намотанными на них нитками. На одной нитки должны быть белого цвета, на другой – чёрного или зелёного. Далее завтрак, который мало чем отличался от ужина и развод.
   До обеда абитуриенты разошлись по местам СамПо, а мы, курсанты, отправились на плац обучаться строевому шагу. Да-да, «Делай раз», «Делай два» и так далее. А после обеда заступающий наряд вышел из строя и отправился готовиться к заступлению.
    Согласно Уставу и распорядку дня подготовка суточного наряда включает в себя подготовку формы одежды, изучение обязанностей, сон и инструктаж. Но на первом курсе, а тем более в первом наряде, сон исключается, как явление чуждое, ибо знание Устава намного важнее. Изучая совокупность слов и фраз, которые назывались