ИЗ ЖИЗНИ УЖЕ МЫСЛЯЩИХ, НО ЕЩЕ НЕ РАЗУМЕЮЩИХ

можно повторять осмысленно, не вникая в то, какие мысли стоят за словами. Подобраться к мысли трудно, если нет ее формы в виде или идеи понятия. Поэтому часто люди говорят, но не знают, что за мысли нашли себя в сказанном. Понятия, остаются за кадром, ибо у нас нет на них видов – идей, - определяя или задавая общее направление движения разговора по смыслу его темы или предмета.
      На поверхности обитает слово, которое указывает на предмет (его денотат). Произнося слово, человек им и с ним выражает себя, свои чувства, свое эмоциональное состояние, которое не всегда отслеживает. За это слежение отвечает самосознание. Человек говорит с какой-то целью. Эта цель играет роль значения слова (его десигната). Иногда в научной литературе под значением подразумевается та терминологическая матрица, которую занимает слово, чтобы адекватно фигурировать в операциях научного дискурса в строгом соответствии с правилами формальной логики. Другими словами, научное значение слова – это та категория, под которую подводится частный случай имения ввиду описываемого словом предмета, процесса, лица. Если имеется в виду уже не предмет, а положение дел или положение вещей используется не слово, а предложение как целое, состоящее из слов в качестве их связи друг с другом. Тогда значение есть представление/репрезентация в такой связи значений слов описываемого или определяемого положения вещей. Такое значение слова или предложения бывает двухзначным: истинным, то есть, адекватным положению вещи или вещей, или ложным, неадекватным оному.
      Что касается смысла, то он скрывается за всеми этими семантическими (между словом и предметом), синтаксическими (между словами) и прагматическими (между говорящим и слушающим) отношениями говорящего к тому, о чем он говорит и что он говорит. Смысл и есть мысль в слове. Смыслом понятия мысль становится тогда, когда находит себя в идее как всеобщем в виде особенной формы, выраженной данным словом. Смысл слова как мысль в слове играет или живет в зависимости от эмоциональных состояний сознания думающего и говорящего, от контекста и подтекста употребления данного слова в окружении окрестных слов, следовательно, от смысла контекста и подтекста, от тех целей, которые перед собой ставит думающий, произнося слово или высказывая суждение в словесной форме предложения. Слово имеет смысл в любом случае: и случае истинного значения, и ложного. Смысл имеет даже бессмыслица; в ее случае смыслом является отсутствие смысла.

      - Истина и смысл. Истина и свобода. Истина – это соответствие или есть, то есть, соответствие тому, что есть, или само есть? И то, и другое: как соответствие тому, что есть, – это гносеологический аспект истины, как то, что есть, - это онтологический аспект истины. Аспекты истины и есть ее смыслы как смысл представленного и смысл представления истины.
      Свободны ли мы в истине? Да, если истинны, соответствуем тому, что есть, то есть, находимся в гармонии со всем вообще или в одном, - в том, что есть, - в бытии, но никак не в свободе от истины. Мы не в себе свободны, а в истине. Если же мы в истине, то свободны не в себе, а для себя. Свобода в истине не есть свобода в себе, ибо мы не истина в том смысле, что мы уже есть истина. Мы устанавливаемся в истине, а не устанавливаем истину. Тогда лучше сказать, мы открываем истину для себя, в данном случае свое истинное положение.
               
      - Славяне. Есть западные, южные и восточные славяне. В чем они едины? В своем инфантилизме. Детскость выражается в их сказочности, в том, что они во всем до сих пор не повзрослели, хотя живут не одну тысячу лет. Жизнь для них как сказка для детей, что проявляется во всем массиве культуры. Это заметно видно при сравнении с романскими и немецкими народами, которые намного взрослее славян в быту, в обычаях и своем современном поведении. Просто бьет в глаза политический инфантилизм славянских народов, их склонность с одной стороны, к анархии (польский, украинский вариант), с другой стороны, к тирании (русский, сербский вариант). И тот, и другой вариант говорят о политической незрелости славян, об их буквальной иррациональности. В этой нерациональности жизни особенно преуспели русские, которые поклоняются иррациональности, сделали из нее культ. Славяне – хороший материал для выработки людей не для себя, а для какого-нибудь полезного дела (трудно согласиться славянину с таким рассуждением, если он не гегельянец, поэтому я опустил обвинения старшего друга, которые он предъявляет русским, обличая их в любви, мягко говоря, к крепостной зависимости, - что делать, приходиться считаться с тем, что живешь в век политкорректности).

      - Что нужно человеку для развития? Ничего, кроме других людей. Они обязательно заставят его развиваться, иначе он станет таким же «полоумным», как и они. Развитие среди людей происходит из сопротивления окружающим, которые пытаются любого, кто не похож на них, уровнять, «закатать в асфальт» обычая. Любой человек не совсем дурак, но лишь наполовину. Он не дурак, потому что окружен людьми, которые с рождения помогают ему заботиться о себе. Но они же мешают ему стать полноценным в умственном отношении существом. В результате он и не умственно отсталый и не дурак, но и не вполне умный человек. Среди людей развитие происходит не от избытка ума, а от его недостатка. Чего в человеке достаточно, так это жизненных сил, которые нужно определенным образом организовать. Люди на это сами по себе не способны. Они организуются только на элементарном уровне, когда подчиняются трутням из своей среды, которые в силу своей ленивой натуры заставляют их работать как рабочих пчел на себя, у них «сидят на шее». У трудящихся вырабатывается ум для того, чтобы управлять природой, а у трутней вырабатывается хитрость, как можно проще управиться с трудящимися. Лишь некоторые из людей доходят в своем развитии до полноты ума. Но от этой полноты они его теряют, ибо начинают отдаляться от людей и терять свои жизненные силы, ибо человек тогда человек, когда он с людьми. К сожалению, ум нуждается в подпитке жизнью. Дело в том, если бы таких умных людей было бы больше или в самый раз, то они не были бы одиночками, но составили бы из себя целый класс и научили бы других знать свое место. Но люди не хотят знать свое место и поэтому всякого, кто выделяется из них, поднимается над ними как над «серой массой» уравнивают с собой. В результате над ними поднимаются, но только уже не лучшие существа, а самые худшие из них и помыкают ими как «овцами» в своих корыстных интересах. Теперь они, эти, хозяева жизни, прикрываются фиговым листком демократии, выдавая свой частный интерес за всеобщий интерес всех, тем самым «водят за нос» трудящихся.

      - Для многих, чем выше, особенно для тех, кто там находится, тем больше пустоты в голове, - там воздух реже, чем на ровном месте. К тому же перепад давления давит на голову атмосферой. Приходится думать обо всем. А, человеческий мозг не предназначен для этого, ибо рассчитан на то, что у него под носом. Человек ведь не титан. Поэтому те, кто «лезет по головам» ближних вверх, как правило, отличаются известной тупостью ума, но заметной хитростью натуры.
 
      - Пьющий для того, чтобы стать выпивохой, алкашом, должен не просто пить, но жить выпитым, переходя с натурального вина на крепленое вино, тем самым закрепляя алкоголизм. Так же и обучающийся, чтобы стать ученым, должен не просто учиться, но жить учением, переходя с учебников на специальную научную литературу, подтверждая прочитанное самостоятельно исследуемым и выпуская соответствующую литературу, тем самым закрепляя сциентизм. Так же и оглашенный, чтобы стать верующим в церкви, должен не просто верить, но жить верой, упражняя оную чтением специальной религиозной литературы в виде житий святых и пр. (так называемым «спасительным чтивом»), тем самым закрепляя фанатизм.

      - Есть дневное время бессознательного, есть ночное время бессознательного. Обыкновенно думают, что сны что-то хотят нам сказать. Одни из них говорят нам о прошлом, другие – о будущем. Это так называемые «вещие сны». Может быть все проще: сны есть автоматы сознания. Во время сна отрабатывается то, что было заряжено в дневном сознании. То есть, сон – это разрядка сознания. Днем сознание заряжается. Ночью оно разряжается. Сон – это сознание разрядки. Причем разрядки личного Я. Я спит и видит сны. То есть, оно находится не в фокусе. Я становится не автором, а героем сюжета. Оно не активно, а пассивно, точнее, активно в своей пассивности, если видит сон, и пассивно в своей активности без сна. Разрядка Я во время сна, особенно ночью, есть его раз-воплощение. Раз-воплощение сродни смерти. Утром происходит новое воплощение Я. Недаром мы чувствуем себя рожденными, когда пробудились.
      Сон – это обратная сторона жизни Я, о которой Я догадывается, но не знает наверняка. Лучше так сказать: есть Я и есть другое Я. Другое Я появляется на сцене сознания, когда Я уходит со сцены во время разрядки. Другое Я есть вывернутое наизнанку Я. В нем все наоборот: время течет вспять, внутреннее есть внешнее, внешнее есть внутреннее, субъект есть объект, объект есть субъект, смысл является бессмыслицей, бессмыслица является смыслом, истина является ложью, ложь является истиной и пр.

      - Правильное и неправильное. Есть правило или канон, закон, догма(т). Есть исключение из правила, случайность, ересь. Многие люди затвердили правила и косо смотрят на их нарушение. Они грозятся наказать за нарушение правил. За некоторые нарушения правил люди правил, в законе убивают людей. Наказание за нарушение правила становится законом исключения, в данном случае, из жизни.
      За счет чего люди меняют правила, то есть, изменяют им? Кстати, не заслуживают ли они еще больше наказания за то, что нарушают то, что сами устанавливают? Оправдание их заключается в том, что они меняют правила, им изменяют не самовольно, по своему желанию, а по необходимости изменения условий для действия правил. Дело в том, что жизнь вносит свои коррективы в правила людей. Так вот, правила изменяются под действием обстоятельств, когда случайность становится закономерностью. То есть, что было случаем исключения из правила, само стало правилом, имеющим свои исключения. Так новое вводится как случай.
      Правило есть то, что на всякий случай, а не на один, отдельно взятый. Исключение из правила как всякого случая есть отдельно взятый случай. То есть, случай из всех случаев. Но не за все случаи как закономерность, класс случаев, а против. Нельзя ли составить из таких случаев против целый класс против? Можно. Это репрессированный класс. На него положено «табу». Табуирование касается всех сфер жизни людей.
      Возьмем две сферы этой жизни: логику и язык. Они работают на строгих правилах, из которых, конечно, есть исключения. Если не соблюдать правил логики и языка, то люди не смогут понять друг друга: того, что они думают, и того, что они говорят. Эти правила, как и исключения из них, являются законами мышления и языка. Они носят объективный характер. Принято считать, что, то, что соответствует этим правилам, является истинным, а то, что