Как российская культура искала свой смысл и предназначение

начале 90-х постановлениями правительства РФ были утверждены доли бюджета, выделяемого культуре: 2% федеральных средств и 6% – региональных. Однако вплоть до нового тысячелетия эти нормативы или не соблюдались совсем, или действовали только в отношении столичных регионов. В результате вся самая интересная и полнокровная культурная жизнь России оказалась сосредоточена именно в столицах.
Однако региональная культура умирать отказалась и быстро освоила новые возможности законодательства, допускавшего разнообразные инициативы. Так, например, в 90-е годы только в одной Ярославской области открылось более 10 новых музеев: музей валенок в Мышкине, музей утюга в Переславле-Залесском, музей «Библиотека русской водки» в Угличе, музей истории Ярославля, частный музей Д. Мостославского «Музыка и время», музей флотоводца Фёдора Ушакова, дом-музей Леонида Собинова и т. д. Рост числа частных туристических фирм требовал от администраций регионов максимальной инициативы в части культурного разнообразия. Поэтому постепенно в регионах начинает возрождаться всё, что может привлечь внимание туристов и иметь рыночную ценность. Например, в Тверской области усилиями частных предпринимателей был возрождён знаменитый завод фаянсовых изделий «Конаковский фаянс». Сейчас в Конаково можно побывать на экскурсии по предприятию и в музее «Конаковского фаянса». Аналогичные инициативы можно обнаружить буквально в каждом регионе страны.
Большую роль в жизни регионов сыграл интернет, пришедший туда чуть позже, чем в столицы, но позволивший преодолеть родовые стигматы провинциальной ограниченности. Именно сетевые возможности позволили дать жизнь старым и новым литературным журналам русского Зауралья. Ещё в 1996 году во Владивостоке профессиональный переводчик М. Немцов создал интернет-журнал «Лавка языков», представлявший собой гибрид сетевой библиотеки и литературно-художественного издания. С этого момента в Сибири и на Дальнем Востоке были созданы десятки подобных изданий, многие из которых существуют до сих пор. Наличие таких площадок обеспечивало публикациями десятки и сотни молодых региональных авторов, которые таким образом пробивались к читателю.
Начиная с нулевых годов в региональных администрациях становится популярной идея возрождения региона посредством актуализации местного культурного наследия и привлечения инвестиций. Самым известным, хоть и не самым удачным проектом такого рода стал государственный музей современного искусства «ПЕРММ», созданный в Перми в 2009 году. По замыслу организаторов музей должен был стать «мотором» для развития города. В течение первых пяти лет существования музея в Пермь стекались мировые звёзды архитектуры (Юрген Майер), музыки (Теодор Курентзис), театра (Эдуард Бояков). Оттолкнувшись от музейной площадки, все они запускали множество культурных инициатив: Дягилевский фестиваль, пространство новой драматургии «Сцена-Молот», фестиваль театра и кино о современности «Текстура», Пермский центр развития дизайна и многое другое. Однако в 2013 году после ряда скандалов с поста директора музея был уволен Марат Гельман, а финансирование проекта резко сократилось. Тем не менее музей «ПЕРММ» до сих пор существует и продолжает объединять творческую общественность  региона.
Нечто подобное, но с более оптимистичным финалом переживает с 2014 года посёлок Териберка, расположенный в 120 км от Мурманска. В этом месте режиссёр Андрей Звягинцев снял культовый фильм «Левиафан», где посёлок представлен символом запустения и разрухи. В том же году фермерский кооператив «ЛавкаЛавка» решил вернуть жизнь в Териберку, которая с 60-х годов прошлого века считается местом глубоко депрессивным. В этом красивейшем месте на берегу Баренцева моря был проведён фестиваль устойчивого развития территорий «Териберка. Новая жизнь». С тех пор фестиваль проводится ежегодно. В посёлке, где проживает порядка тысячи жителей, построены новые гостиницы на 200 мест, на берегу моря появился ресторан, развивается дайвинг и экологический туризм.

Культурная политика России последнего десятилетия
В 2014 году были утверждены «Основы государственной культурной политики РФ». В документе говорится следующее: «Россия – страна великой культуры, огромного культурного наследия, многовековых культурных традиций и неиссякаемого творческого потенциала. В силу своего географического положения, многонациональности, многоконфессиональности Россия развивалась и развивается как страна, объединяющая два мира – Восток и Запад. Исторический путь России определил её культурное своеобразие, особенности национального менталитета, ценностные основы жизни российского общества… Ключевая, объединяющая роль в историческом сознании многонационального российского народа принадлежит русскому языку, великой русской культуре... Культура России – такое же её достояние, как и природные богатства. В современном мире культура становится значимым ресурсом социально-экономического развития, позволяющим обеспечить лидирующее положение нашей страны в мире».
Этот документ законодательно обозначил курс развития культуры и государственной ментальности России, направленный на углубление собственной самобытности. Таким образом мучительные вопросы, требовавшие разрешения с самого начала 90-х годов, о том, каковы духовные и нравственные ориентиры страны, были окончательно прояснены. Культура России должна развиваться самостоятельно, ориентируясь не на «догоняющие» стратегии, а на собственные внутренние морально-нравственные ресурсы. Россия со всем своим многонациональным разнообразием и опытом межкультурного диалога представляет собой колоссальный источник творческой энергии, которому ещё предстоит реализоваться на всей огромной территории страны.
Документ наметил основные направления будущего культурного развития России, но не остановил того вектора в деятельности многих культурных сфер, который существовал с начала 90-х годов. Речь идёт о западноцентричной картине мира, захватившей многие культурные слои. Тем не менее всё большую популярность набирает неоконсервативная ценностная парадигма, которую активно поддерживает государство.
В феврале 2021 года театральный режиссёр Константин Богомолов опубликовал своеобразный манифест под названием «Похищение Европы 2.0». В своей статье Богомолов обращал внимание на стремительное вырождение западной цивилизации и открыто заявлял о своём нежелании принимать в этом участие. «Мне отвратительны дух насилия и атмосфера страха, – писал режиссёр. – Но это не означает, что я приму превращение страны вертухаев и рабов в страну, где стучат не от страха, а от сердца, травят не от дремучести, а от просвещенности…». В ответ с критикой выступил режиссёр Иван Вырыпаев, последние 12 лет проживающий в Европе. «Константин Богомолов зовет нас строить свою российскую Новую Европу, – писал Вырыпаев, – никому не советую идти в этот проект, потому что вне зависимости от желаний Константина эволюция развивается по спирали от низшего к высшему и всё равно рано или поздно России придется проходить то, что сейчас проходит погибающая богомоловская Европа, а потом уже встраиваться в следующий виток всеобщей эволюционной спирали. И возможно, стоять на стороне сегодняшней российской власти и выгодно, но эта выгода в рамках космической эволюции очень временная».
Тем не менее этот спор двух позиций для российской культуры не закончен до сих пор. Чем дальше, тем острее выглядит противостояние условной патриотической партии и условной партии либеральной и западно ориентированной.
Этот спор выходит далеко за рамки культурного контекста, затрагивая и политику России, и стратегии цивилизационного развития всего мира. В этот диалог оказались втянуты не только режиссёры, но и политологи, экономисты, социологи, историки и политики. Государство в этом споре занимает вполне ожидаемую позицию: культура России должна опираться на собственный опыт, собственные государственные интересы и служить смысловым ядром, вокруг которого объединяется общество. Вопрос культурного выбора стал для России вопросом политического будущего. «Все 90-е годы прошлого столетия постсоветская политическая элита тешила себя иллюзией о ненужности какой-то объединяющей, государственной, социально-политической идеологии, – писали в 2015 году авторы М.А. Арефьев, А.Г. Давыденкова, И.Д. Осипов в статье «Отечественный консерватизм и неоконсерватизм: общее и особенное» (журнал «Философия и гуманитарные науки в информационном обществе». 2015. № 1. С. 26–36). – «Тучные», благодушные годы первого десятилетия двадцать первого столетия, вплоть до экономического кризиса 2008 года, способствовали сохранению этой иллюзии. Однако конец десятых и начало двадцатых годов показали, что страна столкнулась с такими вызовами и цивилизационными рисками современности, которые потребовали определиться в этом вопросе. И на повестку дня стала выходить идеология и практика правящих партий, которая по своим параметрам соответствует неоконсервативной линии».
События 2022 года вывели столкновение двух культурно-цивилизационных начал далеко за рамки собственно культурной проблематики. Уже не режиссёр Богомолов спорит с режиссёром Вырыпаевым, а Россия спорит с западным миром в целом. Российская культурная политика на фоне проходящей на Украине специальной военной операции (СВО) стремится к консолидации общества на основе неоконсервативной парадигмы. Если учесть, что прошедшие 30 лет были годами невиданной творческой свободы для российских авторов, то современные попытки снять внутренние идеологические противоречия в культуре выглядят более чем мягкими.
За 30 лет полного отсутствия идеологического диктата российская культура не только преодолела мировоззренческий и экономический кризис 90-х годов, но и вышла из этого плавильного котла решительно обновлённой. В итоге в центре внимания российской культуры оказались ключевые проблемы исторического момента. На страницах книг и театральных подмостках сейчас решается судьба русской цивилизации точно так же, как она решается на полях сражений специальной военной операции.
Начало СВО резко изменило культурный контекст не только России, но и мира. Власти западных стран начали говорить об отмене русской культуры, образ России начал демонизироваться. Это вызвало возмущение русской аудитории. Однако эта же самая «культура отмены» наглядно продемонстрировала, насколько классическая и современная культура России прочно и глубоко вписана в мировой культурный ландшафт. Россию невозможно отменить. Вместе с ней придется отменить и культуру как таковую. Потому что без Чайковского и Толстого мир будет лишён культурной основы точно так же, как без Венеры Милосской.
Осталось только добавить, что государство, которое в течение десятилетий настаивало на исключительно рыночном подходе к культуре, постепенно, тактично и без идеологического нажима начинает менять своё отношение к культурным процессам.
С 2019 года в стране активно действует национальный проект