пасти чернобыльского дракона:
— Где ваша сила?
Грянул второй гром:
— Где ваше волшебство?
Грянул третий гром… Вдруг из крайней незаметной морщинки Земли показалась самая юная сказочка. Она была совсем недавно написана самыми молодыми авторами, и нельзя осуждать ее страх, который спрятал ее подальше от расправы. Только герои ее не выдержали, и вдохновили сказку на подвиг. Сказочка закричала:
— Стойте! Подождите, не надо!
Чернобыль-сказка остановила черноту грома возле окаменевших ядерных чучел Кощея Бессмертного и Бабы-Яги.
И спросила черная сказка шелестом черной полыни:
— Кто это хочет ко мне пожаловать? — Никого не вижу. Покажись!
Черная полынь расступилась и пропустила впереди себя юную сказочку. Сказочка немного растерялась. Чернобыль-сказка наоборот, развеселилась:
— Кого я вижу! Откуда тебя вынули, из каких таких запасников? Нашли, кого послать!
— Никто меня не посылал. Я сама пришла.
— Чего же ты — такая малышка? И меня не боишься? Чай, не видела, как твои макулатурные коллеги разбежались?
— Я все видела… И мне тоже страшно, но не за себя, а за своих героев.
Чернобыль-сказка удивилась и переспросила:
— За героев? Может, и за авторов?
Сказочка подтвердила:
— Да, и за авторов. У старых и старинных сказок — старые авторы и старинные герои, за них бояться нечего. А мои авторы — такие же юные, как и я.
— Ну и что же?
— Только то, что они пока еще живы и здоровы, но ведь ты им жизни не дашь.
Черная сказка раздвинула пошире заросли черной полыни, и юная сказочка оказалась в полной власти у черноты.
— Ну-ка, ну-ка… Так ты не о себе хлопочешь, а о героях своих и об авторах? Да все герои и авторы только и делают, что наживаются на своих творениях, все соки из своих «сказок» выжимают. А ты — наоборот… Нет, так не годится, это — не по мне. А кто твои авторы и герои?
— Мои герои — муравьи из большого муравейника. С ними происходят серьезные и веселые приключения, какие обычно происходят с детьми. Ведь сказку с начала и до конца сочинили дети. Мои авторы — дети, брат и сестра.
— Дети? Кто же, кто они такие?
— Не скажу.
Чернобыль-сказка снова удивилась:
— Не смешно… Да я и так узнаю!
Сказочка возразила:
— Не узнаешь, я ведь такая же новая, как и ты. Все средства защиты знаю. Защищаю авторские права и авторскую безопасность.
Чернобыль-сказка выплюнула ядерную шелуху в знак протеста против «липовой» безопасности и завопила черной сажей:
— Да тут нет никаких и ничьих прав — только мои! Нет тут никакой безопасности — одна только моя и ядерная опасность! Все достану и узнаю. Всех сравняю с пеплом ночи! Выдумала какую-то чушь!
Юная сказочка выдержала паузу и произнесла:
— Прав тут нет у Кощея и Бабы-Яги. Ты так запугала бедных старичков-ветеранов, что они последние свои права упустили, а у них большие сказочные заслуги имеются.
Чернобыль-сказка зафонтанировала ядерным мусором из жерла четвертого реактора:
— Замолчи, не смей, исчезни в моем бессмертии! Все прочие исчезали запросто. А теперь исчезни и ты!
Фонтан стрелял все более плотными снарядами, но сказочка не испугалась:
— И никуда я не исчезну. Исчезали только те, кто сам соглашался тебе служить. Когда тебе удавалось заманивать сказочных героев к себе на службу, тут же погибали их сказки. Ты всех научилась обманывать и завлекать ложью, но только не меня и моих героев. А я ведь знаю твою главную слабость.
Черный фонтан моментально «отключился» и спросил:
— Да ну? — Говори!
Юная сказочка улыбнулась внезапной тишине фонтана:
— Ты сама себя сочинила. Тебя не писал никакой конкретный автор. У тебя нет своих героев. Вот поэтому тебе нужны чужие герои, но ведь и на них у тебя нет прав. В тебе много злой силы, и нет никакой души, а только — злой дух!
Чернобыль-сказка задохнулась своим же пеплом от гнева и досады:
— Ах ты, ничтожная молекула, разоблачить меня решила! Да только захочу — легким хлопком тебя прикрою — ни одного муравья не останется!
Но не успела она включить свой сигнал уничтожения, как из всех морщинок земли стали выползать проворные муравьиные герои юной сказочки. Они смело шагали рядами и шеренгами, не испугавшись грозных туч радиоактивной Чернобыльской сказки. Муравьев на свете очень много — в миллион раз больше, чем людей! Отступившие было сказки приободрились. Они оторвались от спин своих героев и вместе с ними двинулись вслед за полками и дивизиями муравьев. Юная сказочка успела вылить маленькое ведерко муравьиной кислоты, которое ей передали муравьи, на очумевшие статуи Бабы-Яги и Кощея Бессмертного.
Статуи ожили и присоединились к наступающим.
Морщины Земли начали расправляться.
Пепел стал увлажняться и превращаться в чернозем.
Полынь-трава засыхала молниеносно, превращаясь в стройные стебельки цветков, скручиваясь в сочные стручки зеленого горошка.
…Трубным воем взвыл Чернобыльский дракон оттого, что уже никто в его «сказку» не верил. Чернобыль-сказка бежала, цепляясь за кусты и овраги, за холмы и скалы, за пустыни и озера. Цеплялась за последние беззащитные островки, за самые нежные души, за самые слабые создания. Но широким следом за ее бегством спешили муравьи, животные и сказочные герои, популярные и забытые сказки.
Люди любили эти сказки, верили их героям, надеялись на них. Так они и помогли друг другу в общей беде. Ведь самое главное в жизни — это и есть самое простое.
Чернобыль-сказка уже никогда не вернется туда, где ей нет веры!
* * *
…Дети сидели на зеленом пригорке возле большого озера. Был тихий теплый вечер. Солнце медленно спускалось за верхушку леса. Птицы мелодично затихали. Клевер и ромашки готовились ко сну. Муравьишки спешили попасть в свой муравейник до захода солнца. Дети устали за день от игр и купаний. Пора домой, но уходить не хотелось. Было немного грустно, что скоро закончится лето, что опять нужно идти в школу. Девочка спросила у брата:
— Неужели и вправду ты не хочешь учиться в школе?
— Не знаю, я еще маленький. Да я и так уже много чего знаю. А ты? — Вот ты проучилась в школе шесть лет, может, уже и хватит?
— Да что ты! Учиться нужно долго — в школе, в колледже, в институте или еще где... Да ты только в первый класс пойдешь, а уже собрался учебу заканчивать. Так не годится.
Костенька задумался. Спросил у сестренки:
— Но ведь мы с тобой только что такую необычную сказку сочинили. Ведь ты столько прочитала про муравьев, чтобы так все красиво сложить в сказку. Что же, учиться нужно самому разному?
— Конечно, но сначала — общему. А потом выбираешь специальность и идешь учиться по этому направлению. Костя, а почему ты так расспрашиваешь?
— Я подумал, что ты вырастешь и будешь дальше сказки писать, у тебя получится. Если что — будешь у меня спрашивать, я подскажу. А что буду делать я? Люся, а как получилось, что наш дедушка тушил пожар на Чернобыльской атомной станции? Ведь он жил тогда в Москве.
— Костя, уже поздно, пошли, бабушка ждет. Тебе уже много раз про все это рассказывали. Ты разве забыл?
— Нет, я все помню. Только не все понятно. В нашей сказке все понятно, все интересно.
— Но одно — сказка. А другое — жизнь.
— То есть в сказке всегда можно спастись, а в жизни — только погибнуть.
— Нет, и в жизни можно убежать от беды.
— Так почему же наш дедушка погиб? Ведь он мог бы убежать!
— Нет, убежать он не мог. То есть если бы он убежал, другие люди не смогли бы без него разобраться.
— Значит, пожарные не смогли бы без него тот пожар потушить?
— Ну как это — без него? Ведь дедушка и сам был пожарным.
— А если бы все убежали?
— Костя, заметь: ты каждый раз спрашиваешь про одно и то же. И каждый раз мы все — и мама, и папа, и бабушка — объясняем тебе одно и то же самое. А ты учиться не хочешь, вот и зря. Не будешь тогда про все переспрашивать.
— Люся, не сердись. Мне… моего дедушку Володю жалко. А еще больше бабушку. А еще… мне жалко Сашеньку. Говорят, что он чернобыльский ребенок, потому и один гулять не может. Вот я сейчас в школу пойду. А его нужно отдавать в специальный какой-то там интернат, что ли… Что ли сам он и учиться не может, и ему даже кушать нельзя все подряд. Я боюсь, что…
— Костенька, не вздумай реветь! Ты уже большой мальчик. Зря ты так рано узнал про Чернобыль и все такое… Когда вырастешь, тебе все понятнее станет, ты повзрослеешь… Ой, бабушка зовет… Идем. Идем! Ну, что остановился?
— Люська, я ведь понимаю, почему так написано на памятнике: «Не все еще сгорело…»
— То есть «Не все сгорает…»
— Да, но все равно. Я тут недавно решил…
— Ну что ты там еще решил?
Костя выпустил руку сестры, крепко державшую его ладонь.
— Я решил… решил, что буду учиться на пожарного. Буду как дедушка.
Люся удивилась до самой глубины удивления:
— Костя, ведь бросаться в огонь — это не сказки писать, не басни пересказывать. Неужели не ясно?
— Нет. Мне как раз все ясно. Кто будет всех вас спасать? Ты-то и сама от огня убежишь! А бабушка и Сашенька?
— Вот бабушка-то тебе первая и жару даст за такие мысли. Размечтался! Ладно, идем скорее. Ты хоть пока помолчи, никому такого не говори, особенно папе. И мамочка к завтрашнему спектаклю готовится. Не огорчай их. Ну, у дедушки нашего судьба такая была, пойми. Да и время было такое…
— А у меня какая судьба?
— Там узнаем… Бабушка, мы здесь, не ищи нас! Мы уже идем!
* * *
…Муравьи провожали детей долгими муравьиными взглядами. Они все едва успели вернуться домой к самому закату. Муравьи устало опустились на зеленые мшистые холмы возле муравейника. Каждый день им нужно было заниматься разными работами, но большинству из них — растаскивать и «дезактивировать» те самые чернобыльские бревна, что так и остались лежать брошенными на путях детей человеческих.
P.S. В том-то все и дело, что муравьи эти были никакими не
