Войска и демоны толпились за его спиной...
* * *
…И было утро. И был вечер. И приближался пир ночи…
И рыбы уплыли, но оставили мне по одному плавничку.
И птицы улетели, но оставили мне по одному пёрышку.
И звери ушли, но оставили мне по одной шерстинке.
…Жаль, я не знала, как их утешить, и не успела ничего им подарить.
Нам всем был подарен Вышний свет, Божий мир, чистый дом.
Свет остался, мир остался. Остался и дом…
ДНЕВНИК 2. Говорят, что Владимир Михайлович Максимчук вел в Чернобыле личные записи, и начинались они со дня приезда в Киев — с 13 мая 1986 года. Говорят, что он собирался заняться серьезно изучением и обработкой собранных им сведений и фактов. Так, наверное, и было бы, если бы не тот ошеломляющий пожар в ночь на с 22 на 23мая 1986 года. Когда Владимир Михайлович к середине дня 23 мая, после проведения разведки очага пожара, уже неоднократно побывавший в горящих помещениях, вышел отдышаться и передохнуть, он ведь не ожидал, что рухнет без сил, и его увезут на «скорой» в Киев. Наверняка довел бы все дело до конца, «до логического завершения», как любил говорить, все бы проверил сам и проконтролировал, в том числе и составление «Акта расследования загорания кабелей на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС 23 мая 1986 года» – вслед за пожаром. Говорят также, что он продолжил эту работу, что описал пожар и его обстоятельства, что развил тему далее. Я в этом почти не сомневаюсь, потому что Максимчук был не тот человек, который бы не придавал значения событию такого масштаба. Несомненно, он старался оставить для истории материалы — так или иначе. Знал, что когда-то будут востребованы.
Тут необходимо сказать, что в течение нескольких лет Владимир Михайлович делал заметки и систематизированные записи, содержащиеся в нескольких ежедневниках. Это — обширные рабочие тетради. В настоящее время пять из них находятся в Центре противопожарной пропаганды и общественных связей Управления государственной противопожарной службы города Москвы; сохранились, к счастью. Записи охватывают период с 1981 по 1994 год с перерывами.
Где остальные его заметки и тетради? К сожалению, пока не нашлись…
* * *
Максимчук Владимир Михайлович. Маршрутный лист пребывания в зоне ЧАЭС.
Максимчук Владимир Михайлович. Маршрутный лист пребывания в зоне ЧАЭС.
13 мая 1986 года
Прибыл в Чернобыль. Возглавил пожарную службу, дислоцированную в здании пожарной части. (С 13 по 23 мая находился в зоне.)
14 мая 1986 года
Ознакомился с обстановкой по документам. Во второй половине дня выехал на АЭС для уточнения конкретных обстоятельств несения службы и мест выполнения работ личным составом пожарной охраны. На всё это ушло 3–4–5 часов. Находился в районе насосной станции прудов охладителей, в здании Административного корпуса БЩУ-1. Возвращаясь в часть, заехал в город Припять (ранее в этом городе не был). С учётом ознакомления обстановки там внёс необходимые корректировки в организации службы.
15 мая 1986 года
В первой половине дня занимался решением вопросов бытового устройства личного состава в Чернобыле и боевого резерва, сил и средств пожарной охраны в Иванково. Во второй половине дня вместе с учёными и специалистами изучали возможности, пути и способы подачи в реактор № 4 измельчённого каучука (такое решение было принято правительственной комиссией во главе с Силаевым И.С.), для чего выезжал на АЭС, где находился в пределах двух часов. После предварительной попытки сбрасывания каучука с вертолёта все убедились в бесполезности этой затеи (резко увеличился радиационный фон из-за продуктов сгорания каучука). Где-то около 22-х часов был в штабе комиссии для доклада. На всю операцию потребовалось 5–6 часов. Во время её проведения с группой специалистов находился в различных местах вокруг территории АЭС (вертолётные площадки, место загрузки каучука) и на самой территории станции.
16 мая 1986 года
С группой работников пожарной охраны обследовали машзал АЭС. Находились в районе 1-го, 2-го и 3-го блоков в течение 50–60 минут (1 часа). Изучались возможности проведения дезактивации личным составом Черниговского батальона цементного завода и крыши зала. В общей сложности находился в зоне АЭС в пределах 3–4 часов (точно не могу вспомнить). С учётом складывающейся обстановки, после доклада на правительственной комиссии были приняты решения о способах выполнения работ. Во второй половине дня в посёлке Ораное встретился с личным составом Черниговского батальона и довёл до него постановку задач, пути их решения. На заседании правительственной комиссии возник вопрос о необходимости уборки с территории АЭС пожарной техники (23 ед. оставшейся техники после пожара 26 апреля 1986 года).
17 мая 1986 года
В течение 4–5 часов находился на АЭС, где вместе с другими работниками пожарной охраны изучал места расположения пожарной техники, её состояние и намечали пути вывода её с территории станции. Техника находилась вдоль АЭС, большая часть её – со стороны машзала, в том числе 4 единицы непосредственно у разрушенного реактора, 4–5 единиц – у водосборников. С учётом обстановки было принято решение вывести всю технику, исключая 4 единицы у реактора № 4.
18 мая 1986 года
С группой людей, назначенных для эвакуации техники с территории станции, прибыл на АЭС. После организации работ было выведено 19 единиц техники – нашим работникам потребовалось на это 8–10 часов. По просьбе главного инженера станции Штейнберга Н.А. внесли изменения в схему откачки и перекачки воды из-под барботёра. Кроме осмотра блоков, вместе с ним осмотрели хранилище жидких отходов, маслоотстойники и пруд-охладитель. На территории станции находились 2,5–3 часа.
19 мая 1986 года
По заданию Велихова Г.П. занимался подготовкой и испытанием спецкостюмов, прибывших из Великобритании. Находился в Чернобыле, на АЭС не выезжал.
20 мая 1986 года
По заданию Рябьева (в то время – первого заместителя министра Минсредмашстроя) вместе со специалистами-химиками и авторами изучали возможность покрытия стройбазы АЭС бардой. На территории АЭС находился 2 часа.
21 мая 1986 года
Находился в Чернобыле, на АЭС не выезжал, так как не мог нормально ходить из-за резких болей в левой ноге. К вечеру этого дня уже не представлялось возможности снять сапоги. Медработники, находившиеся в Чернобыле, диагноз заболевания не установили. Рекомендовали обратиться в Иванково.
22 мая 1986 года
В первой половине дня посетил больницу в Иванково, где было произведено кварцевание ноги и наложена повязка со спиртовым компрессом. К вечеру нога сильно опухла, однако продолжал работать. Провёл совещание с офицерами и рассмотрел с ними возможные варианты действий в случае пожара на АЭС. В последние дни было чувство, что обязательно что-то случится. Видел, как с каждым днём разворачивается фронт работ, а порядка мало… Разошлись по местам отдыха в 01 час 30 минут 23 мая.
23 мая 1986 года
В 02 часа 10 минут дежурный по штабу доложил о получении сообщения с АЭС о пожаре в помещениях 402 и 403. В 02 часа 30 минут с группой офицеров прибыл на станцию. К месту пожара были вызваны силы и средства пожарной охраны… Находился на станции до 14 часов 30 минут. Средств защиты, за исключением респиратора-лепестка, не имел. Обут был в кеды, другая обувь не подходила. По прибытии какое-то время находился в штабе ГО, расположенном под административно-бытовым корпусом АЭС, пытался выяснить обстановку, затем в БЩУ-1.
ОБСТАНОВКОЙ НИКТО НЕ ВЛАДЕЛ.
…Вместе с дозиметристом по коридору диаэраторной этажерки, соединяющей 3-й и 4-й блоки, ушли на разведку пожара. Со стороны транспортного коридора разведку проводил караул. Помещений № 402 и № 403 мы достигли минут через 20–30, так как первоначально не нашли дверь, ведущую из коридора в блок. По этому коридору достигли развалин четвёртого реактора и лишь затем, возвращаясь назад, нашли нужную нам дверь. Обнаружив горение кабелей и разобравшись предварительно в обстановке, провели разведку в помещениях ТУН. Были там минут 30–40. НАХОДЯСЬ В ТУННЕЛЕ, ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ О ТУШЕНИИ ПОЖАРА ЗВЕНЬЯМИ, О ЧЕРЕДОВАНИИ СМЕН, СОСТОЯЩИХ ИЗ ПЯТИ ЧЕЛОВЕК, И О ДОСТАВКЕ ИХ В ТРАНСПОРТНЫЙ КОРИДОР НА БТРах. Принять такое решение мне было не просто, зная Боевой устав пожарной охраны. Но и сегодня, спустя почти пять лет, считаю это решение единственно правильным. Нам удалось не только ликвидировать пожар, но и спасти жизни десяткам пожарных.
…До 6 часов утра я находился в разных местах, периодически – в месте тушения, возле АБК, где сосредотачивались силы, БЩУ-1; сказать точно, где и сколько – не могу. Где-то около 6 часов утра, может быть, и раньше, почувствовал боль в груди – такое состояние, что кто-то насыпал горящих углей. Боль всё усиливалась и продолжалась ещё долго, пока находился в госпиталях. Стало больно говорить, трудно передвигаться (нога!). В 14 часов 30 минут, оставив группу пожарных на АЭС, дал отбой другим силам, уехал со станции – думал, немного отдохну и буду работать дальше, хотя ЗЕМЛЯ УХОДИЛА ИЗ-ПОД НОГ. Но врачи отправили в госпиталь МВД УССР.
…Потом, да и сегодня – понимаю, что тогда произошло… Прошло 5 лет какой-то борьбы, скитаний по клиникам, больницам и госпиталям. Быстро устаю, мало радости, но слава Богу, есть жизнь, вижу близких, есть работа, поэтому… Сравнивая прожитые годы, понимаю, что сегодня лучше, чем вчера… «Вылетели» из жизни 1986–1987 годы, стало лучше в 1990-е. Морально смирился с тем, что нет всего того, что было до мая 1986 года.
Владимир Максимчук, февраль 1991 года
***
Понимаю, что всему написанному лично Владимиром Михайловичем можно верить не меньше чем на 100%, даже если имеются некоторые несовпадения с другими материалами. По сути всё сходится. У него, Максимчука, никогда в жизни не было причин и поводов выдавать желаемое за действительное и возвеличивать свои собственные заслуги – ни в Чернобыле, ни в любых других ситуациях и обстоятельствах. Раз утверждал, значит, именно так и было – как минимум, а то и гораздо серьёзнее… А уж на ЧАЭС у него было – серьёзнее некуда. Как он пишет – своей рукой, рисуя начало событий на пожаре, – «ОБСТАНОВКОЙ НИКТО НЕ ВЛАДЕЛ». Как и вспоминает его ближайший помощник и коллега, ликвидатор того пожара из первых рядов, Александр Сергеевич Гудков, когда приехали на станцию по сигналу о пожаре, «НИКТО НИГДЕ НЕ ВСТРЕЧАЛ».
Кроме пожарных – никого нигде близко не было.
Все словно выжидали…
А потом – молчали.
Существуют несколько слов в словаре русского языка, чтобы дать точное определение этому драконьему выжиданию и молчанию… Лёд сковал все инициативы надолго. Молчание – залог сохранения неугодной ледяной тайны Чернобыля. Но всё же если по прошествии более десятка лет, в 1997 году, входящие в свою славу руководители «вспомнили» о том «Акте расследования…», хотя и припомнили всю драму событий 23 мая 1986 года через запятую со всеми остальными, значит, лёд слегка подтаял и куда-то тронулся. Лёд, пожалуй, тронулся, но чернобыльский айсберг не скоро ещё отпустит те льдины в
