Ларион первым прервал молчание:
- Объясняю - мне нужен начальник Бюро Подготовки Производства. Так понятно?
Андрей кивнул головой, а Ларион продолжал:
- Если ты согласен, мы напишем от завода ходатайство в отдел кадров пароходства о твоём переводе из плавсостава в судоремонт. Они даже рады будут, потому что не знают, куда девать молодых специалистов. Судов для них нет, а отпустить их по закону пароходство не может, пока пять лет не проболтаются у них в коридорах. Так что решай - или заработать квартиру за год на заводе, или пять лет болтаться на берегу в ожидании приличного судна.
Андрей и сам прекрасно понимал ситуацию в пароходстве, ожидавшую его по окончании училища, а отсутствие визы окончательно отбивало у него интерес к этой ситуации. Поэтому он и оказался здесь, перед Ларионом, которому был благодарен за то, что не было никаких расспросов о причинах списания на берег. Возможно, декан обрисовал Лариону ситуацию, а может быть, у Лариона просто выветрился дух морской романтики, и он давно живет по меркам житейского удобства, чего и всем желает, обретя домашний уют и хорошую работу. Этого Андрей не знал на тот момент, как не знал и того, что кроется за словами «начальник БПП», но слово «начальник» звучало многообещающе, скрывая за собой какие-то важные дела и обязанности. Неизвестно, каким бы был его ответ, знай он тогда, что речь идёт о должности обыкновенного снабженца, бегающего за деталями для цеховых бригад. Но Андрея на тот момент больше интересовал вопрос списания на берег, чем его будущая должность на берегу, поэтому он согласился. На том они и расстались с Ларионом.
Андрей шёл обратно к пирсу, ноги сами несли его, а в голове мелькали, толкались мысли, будоража душу: "Вот и всё. Что я наделал?! Прощай, море. Прощайте, пароходы. Всё. … Ничего этого не будет. Будет судоремонт с его пылью, грязью, хламом, ржавчиной". Он шёл вдоль заводского забора, и оттуда доносились резкие, неприятные звуки пескоструйных аппаратов - в доке обдирали ржавчину подводной части судна. Можно было подумать, что это судно громко визжит от щекотки, пока с него щётками сдирают ржавые лохмотья. Сюда, за забор ветер приносил неприятные запахи сурика из другого дока, где грунтовали корпус перед покраской.
– Привыкай, - твердил себе Андрей. - Теперь это будет твоя работа, за этим забором. Ты будешь видеть море не с борта своего судна, а с заводского причала, - он был готов на всё в своём решении уйти на берег. Ничто не могло изменить это решение.
Ещё до защиты диплома декан вручил Андрею письмо от Лариона с ходатайством о переводе его целевым направлением на завод. В душе не раз возникало желание выбросить это письмо, порвать и по воле судьбы отдаться в руки пароходства, но каждый раз голова спохватывалась в ответ на такие желания и гнала их прочь. Его вины в этом нет. Пусть будет лучше никак, чем не так, как он хотел и представлял. Из двух вариантов, ожидаемого им и предложенного судьбой, он выбрал третий, чтобы не было обиды ни на себя, ни на судьбу. Он выбрал судоремонт, мысленно послав ко всем чертям визу с загранплаваниями и белыми пароходами. Это не для него. Надо жить на берегу. Голова делала своё дело, усмиряя порывы души.
Сейчас был сентябрь. Андрей стоял на палубе парома с красным дипломом в кармане и направлением от пароходства на судоремонтный завод. Обратной дороги нет. Он теперь сухопутный. До января они будут жить с женой вместе, а потом она вернется с практики на учёбу. В отличие от майской поездки, Андрей сейчас знал, что ждёт его впереди. Пограничники на пирсе и Ларион на проходной завода.
Озябнув на ветру, Андрей вернулся в тёплую духоту пассажирского салона и устроился в своём кресле возле дремавшей жены.
2
Если насчёт пограничников на пирсе ожидания Андрея сбылись, то дальше всё пошло не по плану, и чем дальше, тем больше. На проходной Ларион его не ждал. Андрею было предложено пройти через проходную в цех, что он и сделал, оставив Валю с чемоданами в просторном зале у турникетов. Он прошёл по территории завода к длинному корпусу с огромными железными воротами, на которых красовалась цифра 5. Через калитку в воротах он вошёл внутрь, сразу окунувшись в мир звуков и запахов судоремонта. Сверху вдоль корпуса передвигался цеховой кран. Шумя, гремя и трезвоня, он тащил вдоль цеха над головами железный ящик. Откуда-то летели искры электросварки, со всех сторон был слышен шум работающих станков, громкие удары по железу, суетились люди в спецовках, занятые своим делом и не обращавшие на Андрея никакого внимания. Андрею сразу показалось, что он попал не на завод, а в какой-то огромный организм, который живет, как единое целое, где каждая частичка его знает своё место и своё дело. Ему ещё предстояло прижиться в этом организме, стать полезной для него частью. Его всё устраивало. Как когда-то на первой плавпрактике в Арктику, где всё ему было в новинку и интересно.
Посреди цеха стояли правильными рядами невысокие железные верстаки. На многих из них громоздились электромоторы разных размеров, формы, цвета. Андрей успел разглядеть среди них двигатели насосов, грузовых лебедок, вентиляторов. Некоторые из них были разобраны. Вдруг он услышал, что его окликнули, и увидел Лариона, который быстро шёл к нему из глубины цеха. Но несколько человек от верстаков перехватили его посреди цеха, и Ларион оживлённо с ними беседовал, как со старыми друзьями, кивая головой в сторону Андрея. Только после этого он подошёл и поздоровался:
- Ну, с прибытием! Ждём, ждём. Пошли за мной.
Андрей пошёл вслед за ним к узкой железной лестнице с перилами, которая вела в небольшую конторку с окнами под потолком цеха. В конторке было гораздо тише, чем в цехе. Шум почти не мешал, и можно было не напрягать голос. Кроме четырёх столов с разложенными на них бумагами в помещении никого не было. Даже без людей оно казалось тесным и узким.
Ларион сел за один из столов:
- Садись рядом. Здесь сидят наши мастера. Мастеров ноги кормят. По своим судам бегают, потом познакомишься. Тесновато здесь, но скоро мы переедем в новый корпус, там места будет много, - словно в доказательство своих слов он крутнул ручку арифмометра Феникс, стоявшего на столе:
- Знаком с этой штукой?
Андрей признался, что в первый раз видит такой аппарат.
- Ну, да, - откликнулся Ларион. - Вы ведь теперь все курсовые на калькуляторах японских считаете, не то, что мы в своё время, когда одни логарифмические линейки были. Ничего. Будешь мастером - научишься на нём план месячный подбивать. Калькуляторов у нас нет, - развёл он руками.
- Каким мастером? - не понял Андрей, почувствовав, что как-то речь пошла совсем не о том, что говорилось в заводском письме. Ларион оставил Феникс в покое, и руки его начали лихорадочно взъерошивать шевелюру. В дальнейшем Андрей заметил, что это был его любимый жест, когда надо было начать трудный разговор.
– Понимаешь, тут такое дело, - подбирая слова, медленно начал Ларион, не оставляя в покое шевелюру, и вдруг он неожиданно спросил. - Слушай, ты пьянки организовывать умеешь? Как у тебя с организаторскими способностями?
Андрей опешил от такого вопроса, но он не поставил его в тупик, настроенного оптимистично:
- Да вроде нормально, - ответил он. - В училище был профоргом группы. Последний звонок устроили на славу, все были довольны.
- Ну и здорово! - радостно подпрыгнул на стуле Ларион. - Тогда всё нормально, мастером сможешь работать, - не давая Андрею опомниться, он продолжил:
- За это время кое-что изменилось. Я хочу тебя мастером поставить. Я сам был мастером этой бригады, да вот теперь начальником назначили. Временно работает на моём месте мастер, но я хочу, чтобы ты попробовал.
Андрей чувствовал, что Ларион многого не договаривает, но понимал, что не в том положении, чтобы отказываться. Какая разница? Начальник БПП или мастер? На ум пришли слова Наполеона: "Главное - начать сражение, а дальше будет видно".
После того, как Андрей согласился, Ларион повёл его к главному инженеру для согласования, или на смотрины, как решил для себя Андрей. Главный инженер завода, как и всё начальство на этом молодом заводе, был молодым, в полном расцвете сил, в кожаной хрустящей куртке. Он ничего не имел против просьбы Лариона о назначении нового мастера. Со словами: "Смотри. Тебе ведь с ним работать", - он наложил резолюцию для отдела кадров. На радостях Ларион немного перестарался. Выходя из кабинета, он сказал:
- Я думаю его приставить на первых порах к другому мастеру, Исмагилову, пусть он его натаскает по работе, - на что Главный неожиданно возразил:
- Никаких Исмагиловых! Знаю я его! Научит, как не надо работать. Пусть сам учится, - Ларион лишь кивнул в ответ при выходе из кабинета.
Оформление в отделе кадров не заняло много времени, при этом начальник отдела кадров называл Лариона не иначе, как Лариосик, больше болтая о рыбалке, чем о работе.
- С недельку поживёте в гостинице, пока вам малосемейное общежитие оформят. Чек за гостиницу отдашь в бухгалтерию, тебе деньги вернут, - напутствовал Ларион Андрея, когда они выходили из заводоуправления. - Так что, давай, устраивайтесь, в столовой поужинайте. А завтра выходи в цех, принимать бригаду.
Андрей с Валей без труда нашли гостиницу, которая занимала первый этаж пятиэтажного дома. На верхних этажах располагалось малосемейное общежитие, куда вход был с другой стороны здания. По дороге они зашли в продуктовый магазин и не могли удержаться от соблазна, купив целую коробку с банками компота болгарской черешни. От разнообразия невиданных продуктов в
