Начальник Ремонтного отдела ТУ ТОФ Б.А.Захаров
1982 год. Отгремели далекие бои, в которых Туманный Альбион присоединил к своей великой империи, путем «освободительной войны» против Аргентины, не менее туманные, чем он сам, Фолклендские острова. Все нюансы этой войны всеми товарищами военными были внимательно изучены, записаны и загрифованы «Совершенно секретно».
Нопоздним летом этого самого 1982 года на Дальнем Востоке решили провести военно-морские учения, и вдруг вспомнили об этих далеких боях в южных широтах Южного Атлантического океана.
- Послушай, Сергей Георгиевич, - обратился к Главнокомандующему ВМФ СССР Адмиралу флота Советского Союза Горшкову Сергею Георгиевичу Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Дмитрий Федорович Устинов, - А ты смог бы на контейнеровозах доставить авиационную технику, ну, - он задумался и продолжил, - ну, например, в Анголу.
- В разобранном виде запросто, - ответил Горшков.
- А как же англичане? Они же взлетали с палуб контейнеровозов и садились на палубы после полетов, - развивал свою мысль Устинов, - Вот что, - закончил свой разговор Министр, - Ты на ТОФе проводишь учения. Вот давай и полетай там с контейнеровоза какого-нибудь, и проверь, смогут ли наши заводы переоборудовать контейнеровоз под вертолетоносец. Раз у нас «Харриеров» нет.
И Главком отправился на Дальний Восток.
Суббота. Встали пораньше – решили поехать загород на залив. Завтракаем. Вдруг звонок в дверь. Открываю. Стоит матрос-рассыльный: «Товарищ капитан 3 ранга! Вас вызывает пятнадцатый». Все – выходной закончился.
В Техническом управлении флота вся наша группа надводного судоремонта собрана в полном составе.
Начальник нашего отдела Борис Александрович Захаров сначала озвучивает план предстоящих учений с упоминанием имен Министра обороны и Главкома ВМФ, а потом ставит задачу:
- Вы, товарищ Ильин, как представитель флота на Дальзаводе, и Вы, товарищ Сошин, как старший группы, сейчас отправляетесь в Отдел военных перевозок для согласования вопроса о выделении контейнеровоза под переоборудование в вертолетоносец.
Едем с Лешей Сошиным в Отдел военных перевозок. Действительно, под переоборудование Дальневосточное пароходство выделило флоту контейнеровоз «Михаил Пришвин», который должен подойти к стенке завода для производства работ уже в воскресенье вечером.
Утром в воскресенье отправился на ЗКП (запасной командный пункт) флота. Отправился один, так как Леха заявил, что «ты и один с этими адмиралами справишься, ты же у нас питон, нахимовец значит, а у меня, в коем-то веке, появился шанс нормально отдохнуть в выходной день на рыбалке».
Зашел в штабной домик, в котором проводил совещание Главком, и … зажмурился от сияния «золота», блестевшего на погонах и лампасах присутствующих:
- Елки-палки, - думаю, - что я здесь делаю? Одни адмиралы и генералы. Одни шитые звезды на погонах и Золотые Звезды Героев на тужурках. И я – простенький капитан третьего ранга. Ну, Леха! Ну, гад! Вот это подставил! Он на рыбалке, а я, согласно его пожеланию, должен этих «золотопогонников» побеждать. Хорошо, что хоть проштудировал материалы по Фолклендам и проекту «Арапахо», проекту переоборудования англичанами контейнеровозов в вертолетоносцы.
Начальник штаба докладывает план учений – направления движения кораблей и караванов судов, количество самолетов и маршруты их полетов, ну, и тому подобное, что положено докладывать Главнокомандующему ВМФ, что бы того впечатлило….
Но вот Начальник штаба в своем докладе упомянул контейнеровозы-вертолетоносцы.
Главком сразу оживился. Он встает и задает вопрос Начальнику штаба:
- Кто у нас будет заниматься переоборудованием гражданского судна в военный корабль?
- Техническое управление флота, - отвечает Начальник штаба.
- Так. А кто тут у нас представитель Технического управления? – спрашивает Горшков, обратившись к адмирало-генеральской аудитории.
Он был немало удивлен, когда из этой аудитории офицеров с шитыми погонами поднялся офицер при погонах капитана третьего ранга. Он представился:
- Офицер ремонтного отдела Технического управления капитан третьего ранга Ильин.
- Очень хорошо, - сказал Главком и добавил, указывая на меня пальцем, - Вот ему мы и поручим это дело. Сегодня воскресенье. Значит так – в четверг я прилетаю на вертолете и произвожу посадку на палубу переоборудованного контейнеровоза. Вам понятно, товарищ капитан третьего ранга? Прилетаю и сажусь.
- Так точно! – отвечаю. А сам думаю: «Ошалел он, что ли? За три дня переоборудовать контейнеровоз в вертолетоносец – это ж как надо напрячься!? У англичан на переоборудовании одного контейнеровоза работали три сотни компаний в течение недели, а здесь три завода за три дня… Точно – ошалел. Все, Шурик, отслужился».
С понедельника начались работы. Ну, о подробностях рассказывать не буду – это не интересно. Скажу только, что работы шли и днем и ночью. Курировал переоборудование Заместитель Командующего ТОФом по вооружению и судоремонту контр-адмирал Александр Иванович Сидоров - мужик, родившийся, наверное, в тельняшке. Настолько он был влюблен в море и корабли. Он приезжал на контейнеровоз рано утром, и его хриплый голос доносился то из одного отсека судна, то из другого. Вечером он подошел ко мне и не прохрипел, а уже просипел, так как за день накричался, мне на ухо:
- Слушай, Шурик! Если эта посудина вовремя примет вертолет Деда (на флотах так звали Главкома ВМФ С.Г.Горшкова), то получишь орден на грудь.
Наступил четверг. Переоборудованный контейнеровоз-вертолетоносец вышел в условленный квадрат Амурского залива и встал на якоря.
По палубе ходит контр-адмирал Сидоров. Он потирает руки и улыбается. Подхожу к нему и докладываю, что его приказание выполнено – судно готово к приему вертолетов.
Добавляю: «Кто будет докладывать Главкому о выполнении его задания Вы или я? Ведь он пальцем на меня показывал?»
- Успокойся, Шурик. Сам доложу, - отвечает мне Сидоров и заключает свой спич, - А ты коли дырку под орден. Давай-ко, я ее тебе самолично просверлю.
Он вытаскивает из кармана нож и делает мне в тужурке дырку.
Послышался шум работы моторов вертолетов. Сначала приземлился Ми-8 с Дедом на борту, а следом за ним опустился на палубу «Михаила Пришвина» вертолет Ми-14. Все это действо закончилось коллективной адмирало-генеральской фотографией и небольшим обедом, за которым Горшков выпил рюмочку коньяка – за успех.
Мне за этим столом места не нашлось, да, в принципе, я туда и не рвался. Мы с Мишей, старшим помощником этого «вертолетоносца», сели у него в каюте и спокойненько принялись за японское пиво «Сантори», закусывая его сушеным морским гребешком. Мы отдыхали. И нам уже было безразлично, что происходило за столом в кают-компании.
Прошли недели после морских учений. Подвели итоги. Отметили заслуги кого положено, с кого-то, в виде поощрения, сняли ранее наложенное взыскание.
«Михаил Пришвин» снова ходил под флагом СССР, как контейнеровоз, а на моей тужурке сияла дырка, просверленная Заместителем Командующего флотом под орден.
Однажды Заместитель Командующего зашел в наш отдел.
- Товарищ контр-адмирал, - спрашиваю его, - что мне с этой дыркой на тужурке делать? Зашивать или все же она орденом будет прикрыта?
- Поехали. Я тебе твой орден покажу, - прохрипел он в ответ.
И мы поехали в отдел военных перевозок.
- Вон, гляди – твой орден, - нагнулся он ко мне и указал на заместителя отдела военных перевозок по политической части, - гляди, как хорошо смотрится. И запомни, что корову орденом не награждают. Награждают доярку.
Я присмотрелся – на груди замполита отдела военных перевозок красовался новенький орден.
Дырку на тужурке я не зашил, а привинтил к тужурке новый знак «За дальний поход». В этих дальних походах я бывал неоднократно и подолгу, а посему и знаков этих у меня было вполне достаточно и даже с подвеской
«Океан».
Но слова адмирала Александра Ивановича Сидорова о корове и доярке я запомнил на всю жизнь!
МАРЛИЗОНСКИЙ БАЛЕТ ИЛИ ИКС ФАЙЛЗ…
- Хорошо знать иностранный язык, - сказала кошка…
- Это кому как, - подумал лейтенант Ильин после выхода крейсера в океан из одного южного иностранного порта со странным названием Бомбей (сегодняшний Мумбай).
На этот крейсер Шурик Ильин попал, можно сказать, по блату. Его однокашники, прибывшие раньше к месту службы, распределили «пароходики» между собой, а Сашке оставили этот «мастодонт» с гордым названием «Адмирал Сенявин».
- Ты, Шурик, у нас, в первую очередь, военный переводчик. Это ж надо, защитить дипломный проект по механической специальности на английском языке. А потом уже - военный инженер-механик.
- Хотя, это понять сложно – звания-то у нас - инженер минус лейтенант.
В общем, «Адмирал…»флагманский корабль флота, а значит ходит много, а значит за границу, а значит, нужны переводчики. Вот, Шурик, тебе и карты в руки, - говорили его дружки заплетающимися языками, отмечая свое прибытие на флот.
Короче, получил он назначение на крейсер «Адмирал Сенявин» командиром трюмной группы. На флоте издревле трюмных называют – «Короли», т.е. короли воды, говна и пара.
Командир дивизиона живучести Михаил Митрофанович Ткаченко, человек весьма эрудированный, очень преданный семьянин, выдавая Саньке зачетный лист, как бы проинструктировал молодого лейтенанта:
- Если Вас матросы не будут слушаться, сигнализируйте мне…
И начал инженер минус лейтенант Сашка Ильин изучать трюмное дело и устройство «флагманского каютоносца», как еще называли «Адмирала…». Сигнализировать дивизионному не приходилось – личный состав помогал усердно, у него Саша многому научился.
Минуя проливы, «Адмирал Сенявин» вошел в Индийский океан.
Дня через три, вызывает трюмного командующий эскадрой:
- Лейтенант, я ознакомился с Вашим личным делом. Вы мне подходите, будете у меня переводчиком.
И все.
И началось. Прогремела оркестровая увертюра….
И вот наступил Первый акт Марлизонского балета.
В иностранном порту утром после подъема военно-морского флага Командующий эскадрой:
- Лейтенант! Готов?
- Так точно!
- Марш в машину!
Второй акт Марлизонского балета.
В иностранном порту вечером после поличной поверки командир дивизиона живучести капитан-лейтенант Миша Ткаченко:
- Лейтенант! Пааа-аа-чему четвертая холодмашина не работает?
И лейтенант, он же, как его окрестили друзья, «толмач», лезет в трюм, в отсек холодмашины №4.
И так каждый день, пока корабль стоит в иностранном порту.
Очередная увертюра и…. Третий акт Марлизонского балета.
Как-то пригласили
