конформизм.
– Это не конформизм, – поморщился Рома, не любивший, когда мать использует подобные слова, зачастую неверно и невпопад, – просто пока не хочу.
– Тогда ешь салат, –она поставила перед ним тарелку с зеленым салатом, в котором кроме самого салата и сельдерея прятались маленькие половинки помидоров. – Тебе еще с Джессикой гулять.
– помню. А где она? Куда спряталась?
– На балконе сидит, думает о чем-то, – ответила Оля.
Из ванной вернулась бледная Женя и села за стол. Увидев у брата на тарелке такой же салат, она с благодарностью взглянула на него, а он подмигнул ей, не в силах сдержать улыбки.
– Так. Чего это вы тут размигались? – строго спросила Оля. – Ром, ты не засиживайся, сейчас пойдешь с собакой гулять.
– Пойду, пойду, – буркнул Рома, делая кислую мину после каждой вилки салата, Женя громко расхохоталась, вся раскрасневшись от смеха.
На кухню бесшумно вошла рослая овчарка и ткнулась мордой в бок Роме. Он потрепал ее за голову, она развернулась и легла у ног Жени, внимательно следя за тем, что делает Оля.
– Джессика, это ты от меня ее охраняешь, да? – возмутилась Оля.
Собака широко зевнула, демонстрируя отличные белые зубы.
– Джессика меня любит, – Женя погладила собаку и вздохнула. – Я тебе салат не дам, мне тебя жалко.
Рома вспрыснул от смеха, зажимая рот рукой. Оля треснула его полотенцем и, возмущаясь, вышла из кухни.
– Пойдем с нами, – предложил Рома, кивнув на Джессику. – А то эта тебя сейчас съест.
Он произнес последнюю фразу шепотом, но тут, же услышал голос матери.
– Я все слышу, нечего там шептаться.
– Пойдем, – закивала головой Женя. – Мама, а я пойду с Джессикой погуляю?
– Только недолго, – ответила мать, копаясь в шкафу в соседней комнате.
– Ну, может к Дашке забегу, можно?
– Можно, только ничего у них не ешь, – строго сказала мать. – Знаю я их, накормят тебя всяким. Ты так по весу не пройдешь.
– Да и плевать, – одними губами прошептала Женя.
Рома дожевал зеленую чачу, забрал тарелку у сестры, которая давно с отвращением отодвинула ее от себя, поглядывая на собаку, положившую ей свою морду на колени. Женя потрепала ей уши и встала, собака пошла за ней в комнату.
– Мам, хлеба не надо купить? – спросил Рома, надевая куртку.
– Купи два батона, а то твой папа скоро придет, а у нас мало хлеба.
– Ладно. Женька, ты готова?
– Сейчас! – раздалось из-за закрытой двери.
– Ты там за сестрой следи, понял?
– Да что. Она разве маленькая? – пожал плечами Рома.
Дверь открылась, и прибежала овчарка, встав около него, чтобы он защелкнул поводок в ошейнике. Женька вышла в желтых лыжных штанах и свитере с высоким горлом яркого зеленого цвета с пугливыми оленями на груди.
– Ты что как чучело вырядилась? – сказала Оля.
– Нормально. Я же гулять иду, – ответила Дочь, застегивая куртку. – Мама, а где моя зеленая шапка?
– Какая? Эта та старая? Я ее убрала.
– Достань, я хочу ее надеть.
– надень другую, я же тебе купила.
– А я хочу ее, – упрямо сказала Женя.
– Когда ты будешь современно одеваться? Выглядишь, как библиотекарша, - проворчала Оля, доставая из шкафа зеленую шапку, в которой Женя ходила еще с первого класса.
– Мне все нравится, – ответила она и стала играть с собакой. Собака радостно отзывалась на игру, несколько раз опасно вставая на задние лапы, норовя снести вешалку со шкафом.
– Нечего дома баловаться, – Оля вытолкала их на лестничную площадку.
На улице сильно подморозило, Женя прикрыла лицо варежкой, постепенно привыкая к морозному воздуху. Джессика терпеливо стояла рядом, ожидая команды хозяйки для игры.
– Вперед! – крикнула Женя, отпуская собаку с поводка. Овчарка радостно побежала во двор, скуля от нетерпенья, оборачиваясь на запаздывающих хозяев.
– иди сюда, иди сюда! – приказал ей Рома, подзывая собаку, та послушно подбежала. Он стал надевать на нее намордник.
– Так нет же никого, – удивилась Женя, осматривая пустую игровую площадку и одинокую ледовую коробку, над которой ярко горел фонарь.
– Положено, – ответил Рома, отпуская собаку уже в наморднике. – За мной!
Он побежал на лед, овчарка ринулась за ним, вступая в дружескую игру, собака мягко перебарывала хозяина, валя его на спину, но давая ему возможность отбиться от ее натиска.
– Давай, Джессика! – радостно кричала Женя, болея за собаку.
– Ах, вот ты как! – дружелюбно возмущался Рома, борясь с весело рычащей собакой.
– Больные какие-то, – проворчала пересекавшая кварталы сквозь дворы запоздалая жительница, беря в сторону от этой игровой схватки.
Джессика, чувствуя, что хозяин стал уставать, сама прекратила игру, села рядом, скосив голову влево, смотря на Рому дрожащим от веселья блестящим взглядом умных глаз.
– Пойдем в парк? – предложила Женя, защелкивая поводок на ошейнике Джессики.
Они прошли по переходу под железной дорогой и вышли к бульвару, чудом сохранившемуся посреди никогда неспящего проспекта. Пройдя подальше от редких прохожих, спешивших к метро, Женя отпустила собаку, давая ей возможность вволю набегаться по кустам, между яблоневого сада.
– А вы когда на площадку пойдете? – спросила она брата.
– В этом году уже не пойдем. Папа сказал, что там какая-то реорганизация или что-то в этом роде. В следующем году.
– Жаль, а то я тоже хотела пойти.
– Да куда тебе. Вон, у тебя экзамен, мать нас всех тогда съест.
Ром, ну что мне делать?
– Ничего, придется подчиниться. Если не пройдешь, один вопрос, ну, а если пройдешь? А может тебе потом самой захочется?
– Ну, не знаю, – Женя задумчиво прикусила губу. – Может и захочется, я сама не знаю, чего хочу. Знаю, чего не хочу!
– Потерпи, сестренка. На следующей неделе все решится. А дальше сама можешь принимать решение, я думаю, мама это понимает.
– Я знаю, она хорошая, и любит меня. Но как мне это все надоело! – громко крикнула Женя. Джессика отозвалась из дальних кустов громким воем.
– Собака Баскервилей, – картинно произнес Рома. – Сейчас весь бульвар распугаем.
Женя обернулась, и правда, никого на бульваре больше не было.
– А, слушай, забыл совсем. Серега на игру пирожки приносил, просил пару тебе передать, – Рома полез в карман и вытащил пакетик с завернутыми в пергаментную бумагу пирожками.
– У-ум, с печенкой! – счастливо воскликнула Женя с набитым ртом, откусив сразу половину пирожка. Она помахала им перед собой и крикнула с набитым ртом. – Джессика, иди сюда!
Собака не дала себя долго ждать, скуля от нетерпения. Рома снял с нее намордник, и Женя отдала ей вторую половинку. Так вместе с ней они съели все, пирожки были с капустой и яблоками. Женька прыгала от радости, в окончании сделав даже пару вращений на заледеневшей дорожке, высоко поднимая идеально ровную ногу.
–Знаешь что, – сказал Рома, одевая обратно намордник на собаку.
– Что? – задыхаясь от упражнения, спросила Женя.
– Кто бы ни прошел в этом экзамене, ты все равно самая лучшая.
– Ну, не самая, Наташка гораздо сильнее, чем я. Но, спасибо, – она поцеловала брата в щеку. – Скажи Сереге, чтобы еще сделал, мне понравилось!
– Вот сама и скажи.
– Нет, ну так нельзя, – заулыбалась Женя.
– Как у вас все сложно, ладно, передам, ему будет приятно. Ну что, пойдем домой?
– Нет, не хочу, – запротестовала Женя, – может к Дашке заглянем, на пару минут?
– С собакой? У них же кот?
– Да ну и что? Его же Джессика не съест.
– Вот уж не знаю. Правда, мы ее покормили, но черт ее разберет, – она кивнула довольной собаке, внимательно слушавшей их разговор. – Кота жрать будешь?
Джессика помотала головой, а потом спрятала морду в передние лапы.
– Вот, я же говорила! – Женя набрала номер Даши. – Алло, привет! Ты дома? А, ну хорошо. Мы тогда сейчас забежим, вы же еще не спите? Папа болеет? Ну, мы ненадолго, хорошо? Ну как кто? Я, Ромка и Джессика. Да, гуляем, давай-давай.
– Ну что?
– Пошли.
– А что про собаку сказала?
– Сказала, что им давно пора познакомиться! – отчеканивая каждое слово, ответила Женя.
Не сговариваясь, они побежали к переходу, Джессика бежала рядом, не натягивая поводка, редкие прохожие около метро пугливо отходили в сторону, хотя им они не мешали, выдернутые из сонливой задумчивости длинного городского дня.
Дверь в подъезд им открыл консьерж, парень лет тридцати пяти, с хорошей памятью и склонностью к условно законному предпринимательству.
– О, какая красавица, – потрепал он Джессику, не боясь большой собаки. – Сука, да?
– Джессика, – улыбнулась Женя, ее всегда смешил этот молдаванин, говорящий с легким акцентом и с неизменным вопросом в конце любого предложения.
– У, ты хорошая. Кота идете пугать? – весело спросил он, давно запомнив, куда часто ходила Женя. – В 237, да?
– Нет, знакомиться, – ответила ему Женя. Из лифта вышла пожилая женщина с маленькой крикливой собачкой. Рома взял Джессику на короткий поводок, а Женя обратилась к испугавшейся женщине, еле удерживающей яростно залившуюся лаем собачонку. – Она не укусит, она ученая.
– Тут вопрос, кто еще кого укусит, – сказал консьерж. – Проходите, Маргарита Федоровна.
– Ты мне пошути еще, Дима, – беззлобно погрозила ему пальцем женщина с собачонкой и быстро прошла к выходу.
Джессика вела себя воспитанно и даже не повела носом, чуя в лифте запах мелкой соперницы. Лифтовой холл этажа Даши был весь украшен цветами, висящими в разноцветных кашне по всей стене. Женя дала Джессике осмотреться, собака обнюхала все цветы, до которых смогла дотянуться ее морда. Женька позвонила в звонок, защелкала дверь и вышла Даша в больших мягких тапочках и бежевом костюмчике.
- Привет! – радостно воскликнула она. – Ой, Джессика, иди сюда моя хорошая.
Даша вцепилась в подбежавшую собаку.
– Даша? – позвала ее Света, выходя из квартиры, – а, привет, ребята. О, и Джессика с вами. Ну, заходите, посмотрим, кто больше испугается.
Они прошли в квартиру, Рома неуверенно мялся на входе, не понимая, раздеваться ему или нет.
– Мы ненадолго, – сказала Женя.
– А к нам надолго и нельзя, – сказала Света. – У нас карантин, папа заболел.
– У папы грипп, - сказала Даша. – Поэтому в гости не приглашаем. Мама, а у нас остались еще блинчики?
– Блинчики! – захлопала в ладоши Женя.
– Конечно, да я вам с собой заверну, – Света ушла на кухню.
– Нам с собой нельзя, – покачал головой Рома.
– Ах, да, я и забыла, – Света вернулась с двумя тарелками еще теплых блинов со сметаной. – Тогда ешьте так. Собаке можно дать?
– Можно, но не много, – сказал Рома, без стеснения став есть блины руками.
– Держи, моя хорошая. – Света поставила перед Джессикой плоскую тарелку со свернутыми в трубочку блинами. Джессика, помотала головой, вопросительно глядя на хозяина.
– Намордник то снимите, – сказал Дима, появившись в дверях темной комнаты. За ним стоял Ларс, поблескивая глазами, рассматривая новых гостей.
Рома доел блины и отдал тарелку Даше. Потом снял с собаки намордник, Джессика, не торопясь, принялась за блины, искоса посматривая на замершего в дверях комнаты кота. Ларс подошел к ней совсем близко так, что в какой-то момент они столкнулись носами друг с другом, обнюхивая друг друга. Кот ее совсем не боялся, а собака глядела на него с интересом, норовя опять ткнуть его носом.
– Ну все, подружились, – сказал Дима в тот момент, когда собака вернулась к поедании блинов. Кот пару раз слизнул с ее тарелки остатки размазанной сметаны.
– Спасибо большое, тетя
