ПРЕДАТЕЛЬ

расслабляйся, ты гони. Мы не знаем сколько их. Так что — гони.
Я гоню, огрызнулась она. Затем, более спокойным голосом сказала - их двое.
Откуда знаешь, спросил Женя, и удивлённо посмотрел на девушку.
Нечаянно увидела в зеркало заднего вида, когда машина накренилась, ответила она, продолжая давить на акселератор.
Поднявшись на очередной взгорбок и спустившись в ложбину, они стали недосягаемы для неизвестных стрелков и их оружия.
Катя остановила машину - посмотрю, что с моей красавицей.
Обойдя вокруг, она, прижав ладони к щекам, совсем по бабьи простонала: «Божже ж ты мой! Да она вся побитая, и дырки от пуль почти по всему кузову!»
Ой-йо-ёй, продолжая убиваться от горя, стонала она. Это ж в какую копеечку обойдётся её ремонт... Боже мой. И на кой чёрт я согласилась на эту поездку., сквозь текущие по щекам слёзы, возмущённо произнесла она.
Это всё ты, капитан! У него, видите ли, нет машины! А я, что, извозчик, или такси какое-нибудь, набросилась она на Женю, и застучала кулачками по его груди!  
Жене было жаль девушку, но что он мог поделать. Он же не знал, что их поездка на пасеку так обернётся. Не знал, и предвидеть не мог.
Прижав девушку к груди, он стал успокаивать её, говоря при этом: «Катенька, милая моя, любимая, не терзайся ты так. Я оплачу весь ремонт. А хочешь, я куплю тебе новую машину, такую же...»
Услышав слова «милая моя, любимая» девушка насторожилась, и оттолкнув капитана, пытливо заглянула в глаза, словно хотела в них прочесть ответ — правду ли он говорит?
А Женя, увидев реакцию девушки, взял её за руку.
...Ты разве не видишь, я же люблю тебя..., давно. Люблю с первой встречи с тоб..
Катя, не дав ему договорить, резко произнесла: «Капитан, вы в своём уме? Прекратите!»  
Женя, прерванный Катей на полуслове, замолчал, а затем, продолжая держать её за руку, прошептал: «Если тебе неприятны мои слова... Но я всё же хочу сказать, что ты мне очень дорога, и... я не хотел бы с тобой ссориться...
Но Катя опять прервала его: «Женя, нам надо ехать. А ссориться я тоже не хочу».
Поняв, что он не вовремя завёл разговор о своих чувствах, капитан с неохотой отпустил руку. Затем, продолжая смотреть на девушку, со вздохом, огорчённо произнёс: «Ты права, надо ехать». И больше не произнеся ни слова, не обернувшись, пошёл к машине.

*     *     *
Встреченные Тимофеичем, всё-таки раньше их прибывшим на пасеку, они прошли в небольшую комнату. По всей видимости она использовалась как кухня, потому что в ней стояла русская плита, небольшой кухонный стол, а на стене, над столом, были закреплены пару полок с нехитрой утварью.
Напротив входной двери располагалась ещё одна дверь - наверное в спальную комнату, решил капитан.
Радушный хозяин пригласил их к столу, на котором уже стояли: тарелка с мёдом, двухлитровая банка с медовухой, и лежала половина буханки белого хлеба.
Но Катя, сказав: «Мы торопимся дедушка», отказалась. А капитан дополнил её отказ - попросив лишь воды напиться.  
Вот те раз, обиделся пасечник, я же к вам, как говорится, со всей душой, от чистого сердца, а вы отказываетесь разделить трапезу со стариком.
Да и куда вы на ночь-то глядя? Переночуете, отдохнёте, а поутру уж и пойдёте по своим делам. Неровён час, по ночному-то времени и заблукать можно, уговаривал их пасечник.
Капитан, словно советуясь, вопросительно посмотрел на Катю: «Что скажешь?»
-    Ну, что ж, наверное вы правы, дедушка, - сказала она. - А где у вас можно руки помыть?
Дык, во дворе. На столбике рукомойник привешен, и вода в ём уже налита, - показал дед на окно, за которым виден был столб с висящим на нём старым рукомойником.
И засуетился: «Я щас, дочка, и полотенец тебе вынесу, и мыло магазинное дам».
Когда старик ушёл, Катя, посмотрела на капитана, и с волнением в голосе, спросила:
Капитан, кто же нас обстрелял? Как они смогли узнать, когда мы выедем? И... откуда узнали, что мы поедем искать людей?
Ты же никому, кроме шефа, не говорил об этом, а пасечнику мы не сказали «Кто мы, и зачем хотим попасть на пасеку», так ведь?»
А ещё, мне кажется загадочным поведение самого Тимофеича: неужели он не увидел, что машину обстреляли? А если увидел, почему промолчал?
Ты права, лейтенант, я тоже теряюсь в догадках. Но мы разгадаем эту шараду, - пообещал капитан, и, замолчав, вышел во двор.  
Через некоторое время, почти вслед за ними, из дома, держа в руках чистое полотенце и брусок зозяйственного мыла, вышел пасечник.
Приведя себя в порядок, и не проронив больше ни слова, опять вошли в дом.
 Как только гости разместились за столом, пасечник, сказав: «Я сейчас», вышел.
Вернулся он буквально через пару минут, неся пыхавший паром чайник и корзинку с зеленью. Поставив на стол, достал с полки алюминиевые кружки, и сказав: «Угощайтесь», разлил по кружкам медовуху.
Катя, впервые в жизни попробовавшая медового напитка, быстро захмелела, и её потянуло в сон,
Тимофеич, увидав в каком состоянии находится гостья, пару раз покхекав в кулак, с хитрецой в голосе произнёс: «Вишь ты, как барышню дорога-то ухайдакала. Надоть ей отдохнуть малость».
Затем, опорожнив кружку и закусив, предложил Кате: «Вы бы, барышня, прошли в другую горницу, тама я постелю чистую застелил. Вы бы отдохнули малость».  
Катя осоловело заморгала, а потом, вероятно поняв смысл сказанного, засопротивлялась: «Дедушка, я не устала. Только у меня почему-то глаза сами закрываются».
Вот я и говорю, да и твой парень поддержит меня — надоть тебе малость отдохнуть. Так ты не стесняйся, иди приляг маненько. А мы ещё посидим малость, да погутарим.
Катя, с трудом приподняв отяжелевшие веки, посмотрела на Женю, потом на Тимофеича, и согласно кивнув головой, прошептала: «Пожалуй вы правы. Что-то я устала сегодня... сильно».
Пытаясь встать из-за стола, она вдруг покачнулась, и села обратно.
Странно, меня ноги совсем не держат, удивлённо прошептала она, и вновь предприняла героическую попытку подняться и последовать совету пасечника. Но табурет, словно он был намагничен, вновь заставил её сесть.
Катя, ни к кому конкретно не обращаясь, удивлённо спросила: «Я что, такая пьяная?»
Женя поспешно вышел из-за стола, и приобняв девушку за талию, сказал:
Катя, я помогу тебе. Обопрись о мою руку.
Спасибо, капитан, за предложение, но я сама смогу дойти до постели.
Опираясь на край стола, она медленно поднялась, и слегка покачиваясь, словно моряк на проваливающейся  из-под ног палубе, направилась в другую комнату.
Тимофеич, наблюдая за Катей, произнёс: «Хороша девка, но строптивая. Ты поосторожней с ней, капитан, как бы она из-за своего гонору не упорхнула от тебя». И повторил: «Смотри капитан, не упусти жарптицу-то!»
С чего вы взяли, что я к ней неравнодушен? Просто она мой товарищ, возразил Женя, и нахмурился.
Ну-да, ну-да, усмехнулся Тимофеич, и лицо его покрылось сетью весёлых морщинок. То-то я гляжу ты совсем к ней равнодушный.
Я вот что скажу тебе, молодой человек: дорога любви для человека одна. А вот пройдёшь ты по ней, или собьёшся, зависит токмо от тебя. Так ты, паря, ищи правильную дорогу. А найдя её, постарайся не сбиться.
Я не собьюсь, выслушав пасечника, ответил Женя. Не собьюсь, повторил он твёрдо.
...Ну, да ладно, тебе видней, продолжил старик, давай ещё с устатку по-маненьку хряпнем, и на боковую. Ты располагайся на лавке, я тебе там кожушок положил, а я на печи лягу — старые кости тепла требуют,  
Так она ж холодная, удивился решению деда капитан.
Ну и что? Там тожеть тулупчик лежит, и широко там, просторно...
Хитрит старый чёрт, решил Женя, но спорить не стал — хозяин барин.
И когда он всё успел? Неужели мы так долго добирались до его пасеки? Хотя..., эти лесные дороги иногда вокруг да около петляют, так что и не поймёшь, сколько проехал, задумался Женя.
...А Тимофеич, налив по половине кружки медовухи, продолжал: «Ты вот скажи, мил человек, пошто вы с девушкой в такую глыбь забрались? Неужто на пасеке захотели побывать да медку свежего попробовать?..
Капитан насторожился — с какой стати пасечник такой вопрос задал? Смотри-ка ты, всё шуточками-прибауточками сыплет, а сам...
Но надо было что-то ответить, и он, допив медовуху, серьёзно сказал:
Понимаешь, Тимофеич, у нас с Катей задание от редакции: разузнать, как ваш хозяин фермы смог так хорошо дело поставить — долгов перед налоговой не имеет, работникам платит своевременно, да и вообще, кажется все его уважают...
Пасечник, выслушав ответ, вдруг спросил:
А почему девушка кличет тебя «капитан»? Вы что, полицейские?
Женя, не ожидая такого вопроса, смутился. Но надо было как-то выкручиваться — о том что они с Катей полицейские деду не обязательно было знать. И Женя, чтобы как-то выиграть время и придумать ответ, сказал:
Хороша бражка у тебя, Тимофеич, прямо божественный напиток! Плесни-ка ещё грамульку.
Польщённый пасечник налил «божественного напитка» в кружки, и сказав «Чтобы вся жизнь такой же сладкой была», выпил.
Женя постарался не отстать от радушного хозяина: и пока опорожнял кружку и закусывал хлебом с мёдом, он приготовил ответ.
Я недавно демобилизовался из армии в звании капитана. Вот она и называет меня так, иногда, когда очень рассердится.
Ааа, тогда понятно, - пробормотал уже порядочно захмелевший Тимофеич. Ну-к, что ж, быват.
Наверное на большее сил у него не хватило, потому что он, встав из-за стола, сразу полез на печь. Но у него не получилось — подъём на печь для него оказался непреодолимым препятствием, и Жене пришлось помочь деду.  
Вскоре со стороны печи раздался богатырский храп.
Ничего себе, услышав дедовы «рулады», восхитился Женя! Во даёт дед - в таком тщедушном теле, и такая мощь! Богатырь! Настоящий Еруслан Лазаревич!
Продолжая сидеть за столом, он стал размышлять о сегодняшнем нападении на них: кто мог их обстрелять? Зачем? И ведь именно его с Катей они ждали на просеке, а не кого-нибудь другого, именно их... Машина у Кати приметная, её цвет ни с каким другим не перепутаешь...
Но как они узнали о времени выезда и куда поедем? Кто им рассказал? Или они каким-то образом сумели подслушать их разговор? Тогда... где, и... когда? Неужели в гостинице?
Так и не сумев ответить ни на один вопрос, он попытался лечь на презентованную ему дедом лавку. Узковато, пробормотал он, и подсунув под голову тулупчик, закрыл глаза.
Хотя и было жестковато, и не очень-то привычно, но он всё-таки быстро уснул.
Сколько времени Женя проспал ответить он не мог — разбудило его стариковское негромкое покашливание.
В комнате было светло, и солнечный луч назойливо слепил ему глаза. Прикрывшись от него рукой, он протяжно зевнул, а затем спросил:
Тимофеич, который час?
Да уж восемь почитай будет. Ох, и спать ты горазд парень.
А что, Катя уже проснулась?
Не только проснулась. Она возле своей машины. Ждём только тебя — завтракать пора.
Я сейчас, дедушка. Я мигом.
Женя быстро поднялся и побежал к умывальнику, но место было занято — плескаясь водой, умывалась Катя.
Залюбовавшись девушкой, он размечтался об ответной любви к нему, и даже представил, какая из них получится замечательная пара.
Он так забылся в своих мечтаниях, что не заметил, как Катя, почувствовав его присутствие, перестала умываться, и наблюдает за ним.  
Капитан, что ты застыл соляным столбом? Или привиделось что?
Очнулся Женя от грёз при звуке голоса девушки. В нём