ПРЕДАТЕЛЬ

губам, требуя соблюдать тишину в доме.
В этот момент в дверь требовательно постучали, а затем она отворилась.
На пороге  появился один из «угонщиков», тот, кто скрутил Катю, а потом прикладом автомата ударил Женю по спине.
Женя мгновенно прижал ствол пистолета к виску вошедшего, и тихо произнёс:
Не двигаться! Одно движение, и я размозжу тебе череп! Вздумаешь издать хотя бы звук...
Майор снял с плеча бандита автомат и передал его Кате.
...Входи, всё ещё держа ствол пистолета у виска ошарашенного неожиданным появлением людей, Костяна, прошептал Женя.
Костян, на половине шага неожиданно крутнулся на месте, и выпадая из двери на улицу, закричал: «Засада! Мусора!»  
Женя нажал на курок.
Грохнул выстрел, и Костян, распластавшись у входа в дом, навсегда замолчал.
От машины застрочил автомат, и раздались одиночные пистолетные выстрелы: беглецы открыли беспорядочный огонь по укрывшимся в доме.
Женя, не успев укрыться за дверью, первым был ранен. Он это почувствовал, когда что-то обожгло ему плечо, и боль, с одновременной слабостью, мгновенно подступила к телу.
Укрывшись от встречного огня беглецов, он, преодолев боль, предупреждающе воскликнул:
Не высовывайтесь. Берегите патроны.
Катя, не поняв, что капитан ранен, пригнувшись, подошла к нему.
Что с тобой?
А увидев окровавленный рукав рубашки, и капавшую на пол кровь, обеспокоенно спросила:
Ты ранен? Давай перевяжу!
Нечем, - ответил он.
Девушка повела глазами по комнате, и, по-видимому, найдя подходящий материал, произнесла: «Я сейчас».
Отбросив в сторону подушки и одеяло со стоящей в углу кровати, она оторвала полосу ткани от простыни, и, вернувшись к Жене, перевязала руку.
Женя, пока девушка, стоя на коленях, перевязывала его, неотрывно наблюдал то за её действиями, то за ней самой. Он увидел, каким бледным стало её лицо, когда она поняла что он ранен. Увидел и сострадание в её глазах, и желание забрать его боль себе.
Он понял: для Кати он не просто начальник, не просто старший по званию, он для неё...
Дальше он запретил себе думать о ней, нужно было разобраться в сложившейся ситуации, поэтому он спросил у майора:
Автандил, как там наши... «топтуны»?
Не беспокойся Женя, они перестреливаются с белохалатником и водителем. Знаешь, генацвале, они похожи на былинных героев, честное слово.
Произнеся панегирик «топтунам», он осклабился в улыбке:
Ооо, водитель упал раненым или убитым. Остался врач и тот, который Старшой. Он засел за машиной и оттуда стреляет.
Майор, оставь мне Старшого. Он мой! -.попросил капитан. У меня с ним свои счёты.
Как скажешь, капитан.
Майор прицелился, и выстрелил во врача. Врач, сражённый пулей Автандила, упал возле машины, и пару раз дёрнувшись, распластался на землез и затих .
Остался один Старшой. Он, прикрываясь «Скорой помощью», отползал всё дальше и дальше от места схватки, и изредка стрелял.
Топтуны перевели весь огонь на него, но Автандил крикнул:
Майор, отставить! Капитан попросил предоставить заключительный аккорд ему!
По-видимому майор передал слова начальника убойного отдела своему напарнику, и они одновременно прекратили стрелять.
Женя крикнул в открытую, изрешечённую пулями дверь:
Старшой, что ты ёрзаешь по земле, как змея уползающая от огня! Кончай бузить! Или ты хочешь, чтобы я пристрелил тебя, как Костяна? Ты один в живых остался! Обещаю  -  мы стрелять не будем!
Подождав некоторое время, он хотел ещё крикнуть: «Бросай волыну!», но увидев поднимающегося Старшого, передумал.
Продолжая держать на прицеле угонщика, капитан дождался, когда тот отбросит пистолет в сторону.
Я сдаюсь. Не стреляйте! - сказал Старшой, и поднял руки.
Женя, пряча оружие в кобуру, подошёл к нему, и морщась от боли в раненой руке, приказал:
-    Руки за спину!
На руках Старшого защёлкнулись стальные наручники.
Ну, вот и всё, сказал капитан подошедшим. Спасибо Вам за помощь, товарищи, и поочерёдно пожал им руки.
Почему он назвал их «товарищами»? Да потому что, господа никогда не помогают людям низшего сословия! Только товарищи, не жалея своих сил и жизней, выручат тебя в беде!
Покончив с «беглецами», полицейские, оставив Катю дожидаться оперативную группу из района, направились к машинам.
Не успели они отойти от места боя и десятка метров, как из-за поворота показался автобус, и остановился почти напротив. Открылась передняя дверь, и перед взорами полицейских, появилась женщина.
Одетая в дорожную одежду, с хозяйственной сумкой в руках, ступила на землю хозяйка только что покинутого дома.
Женя удивлённо, как говорится, захлопал глазами, и смог только произнести:
Вы откуда?
Яаа? - спросила женщина. - Я из Райцентра..., за сахаром ездила,
А узнав Женю, спросила:
А вас-то... каким ветром опять к нам занесло? Может пирожки мои понравились, и улыбка осветила её лицо.
Увидев стоящую почти у самого дома «Скорую помощь», и лежащих рядом с ней людей, негромко вскрикнула.
Затем спросила у капитана: «Боже мой, что здесь происходит?».
Женя, сказав: «Я вам всё объясню», попросил остальных ехать, а Автандилу, отведя в сторону, сказал: «Увози с собой Старшого, но пока никуда не отправляй. Я хочу с ним «побеседовать». Лады?
-     Ты как добираться будешь?
Не беспокойся, с Катей приеду.
Добро, - ответил майор, и подтолкнув Старшого в спину, направился к своей машине.
Хозяйка дома, с испугом поглядывая на трупы, и стараясь обойти подальше, направилась к себе.
Женя, шёл за ней, неся сумку с сахаром.
Катя, увидев хозяйку дома и идущего рядом с ней капитана, удивлённо заморгала глазами. И у неё непроизвольно вырвалось: «А это ещё, что за явление Христа народу? Вы почему здесь?»
Женщина, не поняв восклицания девушки, остановилась, затем посмотрела на неё, а узнав, спросила:
Вы, что, забыли меня?
Затем, всё более удивляясь, заговорила:
-     Вы же, вот, с этим молодым человеком недавно были у меня. Я ещё вас пирожками угощала. Вы, что, правда не помните?
Простите моё удивление, - ответила Катя, - я не забыла вас. Просто удивилась — никого нет, а вы здесь.
Теперь удивилась женщина, и даже приоткрыла рот, вероятно чтобы что-то сказать. Но так ничего и не сказав, направилась к своему дому.
Женя и Катя последовали за ней.
Увидев царящий в доме беспорядок, она приложила ладонь к щеке, и, качая головой, произнесла:
Кошмар. Настоящее Мамаево побоище. Это кто же умудрился так набезобразничать?
Мы.
Вы? Зачем?
Вы присядьте, - попросила Катя женщину. Я вам сейчас всё объясню: Понимаете, мы приехали сюда, чтобы встретить кое-кого. Поискали людей, а на ферме никого нет...
И Катя рассказала, что здесь произошло в её отсутствие. А затем, вот умница, опять подумал Женя, догадалась спросить женщину, как её звать.
Валентина Сергеевна, назвала она себя, и сокрушённо покачала головой.
Так вы, правда, не знаете где все?
Не знаем, - уверила её Катя. Мы хотели у вас спросить. Может вы хотя бы догадываетесь, куда они ушли..., или уехали?
Не знаю и ничего не понимаю, - ответила она.
Женщина обвела взглядом комнату, и опять покачав головой, произнесла: «Я же только вчера обедешным автобусом уехала, а тут такие дела...»  
Слушая разговор женщин, капитан всё никак не мог решиться попросить Валентину Сергеевну пойти с ним, и посмотреть на убитых.
Ему это было необходимо «До зарезу». Он надеялся, что она кого-нибудь узнает, или вспомнит, и что-нибудь о них раскажет.
Когда, по мнению Жени, большинство вопросов между женщинами было исчерпано, он вежливо, и достаточно мягко предложил ей пройти с ним и посмотреть на убитых.
Может вы знаете кого-нибудь из них, или видели когда-нибудь, закончил он свою просьбу?
Я боюсь покойников, ответила она.
Но Катя, желая придать ей уверенности в себе, пообещала быть рядом. И, поддерживая её под локоть, и говоря: «Вам нечего бояться, я с вами. К тому же это очень нужно для дела.
Понимаете, нам нужна ваша помощь, очень нужна», вывела её во двор.
Валентина Сергеевна несколько раз подходила то к одному трупу, то к другому, и наконец ответила:
Вот этот человек, - она показала на «врача», - был у нас несколько раз.
Зачем он приходил? - сразу спросил Женя.
Не знаю. Он разговаривал с мужем.
Вы слышали о чём они говорили?
Нет. Они выходили во двор покурить.
Больше никого не узнаёте?- это уже спросила Катя.
Нет.
Подумайте. Может вспомните.
Я, что, слепая? Сказала ведь — больше никого не видела, и не знаю.
Женя понял, Валентина Сергеевна говорит правду — она, действительно, больше никого не видела и не знает. И пытаться выудить у неё то, чего не было, пустая трата времени и сил.
Разговаривать было не о чём, и их «беседа» как-то сама-собой заглохла.
Выручил их приезд оперативной группы.
Рассказав оперативникам, что здесь произошло, капитан подошёл к Кате:  
Как ты?
Нормально, - ответила она, и направилась к машине.
Возьми меня с собой, - попросил он.
Садись. Кстати, тебе надо в поликлинику... обработать рану, и... ты такой бледный... Женя. Что с тобой? Тебе плохо?  
Она подхватила капитана под руку, довела до машины, и помогая устроиться, волнуясь, произнесла:
Дорогой, ты потерпи, я сейчас.
И быстро сев за руль, включила зажигание.

                                                    Глава пятая

Допрос Старшого ничего существенного к тому, что знал капитан, и знали в УБЭВИ не прибавил.  
Угонщик продолжал твердить, что совершенно незнаком с жителями фермы, и заехали они в этот район случайно.
Да, был угон машины и похищение людей, прошу прощения гражданин начальник, но они же не знали кто в ней едет. И это было один-единственный раз: кушать-то хочется, гражданин начальник, с ухмылкой признался он.
Капитана не очень-то интересовал угон машины и похищение людей, он знал, этим вопросом займутся другие компетентные органы. Ему нужна была связь Старшого и Костяна с жителями другой, или других планет.
Но чего-то полезного узнать так и не смог: Старшой умело уходил от ответов на задаваемые вопросы.
Побившись с ним пару часов, капитан понял — подозреваемый очень боится признаться в своих связях с инопланетянами. У него такой страх перед ними, что он готов признаться во всём, вплоть до похищения людей и убийства, только не в связях с ними.
А может он сам... житель другой планеты, подумал капитан? Но поняв абсурдность такого предположения, тут же отбросил эту мысль.
Чем же они тебя так запугали Старшой, под конец допроса спросил капитан? Неужели ты их больше боишься, чем пожизненного срока или смерти?
Начальник, я никого и ничего не боюсь. Но о чём вы говорите, я, как не пытаюсь, понять не могу. И, я устал. Больше с вами я базарить не буду. Вызывайте конвой.
Когда подозреваемого увели, Женя, оставшись один, задумался. Если Старшой не «раскололся» сейчас, то понадобится много времени, чтобы добиться от него правды.
А времени-то у меня, практически, нет, вынужден был он признаться самому себе. Другие структуры жаждут поговорить  с задержанным.
Надо доложить Губареву, и признать  своё бессилие перед «угонщиком». Может начальник что-нибудь подскажет, у него больше опыта в проведении следствия. Я же, по сути, только оперативник, а не следак.
Подполковник быстро откликнулся на звонок, словно держал телефон в руках и ждал, когда он позвонит.
Выслушав доклад и Женино затруднение с расследованием, он чуть ли не минуту молчал.
В трубке капитан