— Слушаю и повинуюсь, мой господин!
Ох, как не хотелось ей опутывать себя узами верности и повиновения, но слова слетали с губ против её воли, незримое ярмо давило на шею и ломало в поклоне спину рабыни, словно тело куклы-марионетки. Где-то совсем рядом хохотал Иблис, ему вторили гадким клёкотом все его ипостаси — бесконечное число торжествующих демонов, всем им было по нраву мучить скованного ифрита. Теперь они уже не подкрадывались, не подсматривали издалека — вольными посланниками ада, по-хозяйски, входили в её темницу и упивались своей властью. Они опустошали восстановленные, ещё совсем нежные камни-Проводники, царапали их острыми клювами, цеплялись щербатыми клыками и вытягивали до последней капли тепло и энергию далёкой Джанны, дарованные Зайде Пророком (мир ему и благословление Аллаха!). От ядовитых болезненных укусов туманилось сознание и напрочь пропадало желание противиться вторжению чужого огня, овладевало равнодушие, кровь не бурлила и не взрывалась неистовым фейерверком, как было всегда при одном только приближении мерзости Джаханнама.
Зайде молча терпела истязания, ибо ничего не могла поделать — она снова стала рабыней и снова невольно служила Иблису: воровала для него светлую энергию своей родины и заменяла её на чёрную низменную злость. Пребывая в бессилии перед повелителем Преисподней, ей оставалось лишь молиться, бесконечно убеждая защитника и господина всех джиннов, Пророка Сулеймана (да возрадуется ему Аллах!), что не виновата в новых грехах.
О, как ненавидела она своего хозяина, как желала сжечь заживо, вырезать ему кишки и печень! Но снова и снова гнулась спина невольницы, послушной рабыни проклятого камня Иблиса, руки касались лба, взгляд опускался к ногам повелителя, в узле волос трепетали кинжалы, предвкушая работу, сердце прыгало в груди от волнения.
Преданность обладателю камня в этот раз странным образом перемешалась в ней с брезгливым отвращением, впервые за многие века она вдруг воспротивилась желаниям смертного и не хотела больше подчиняться низшему существу. Зайде чувствовала в себе громадный резерв неистовых сил — это бушевала кровь Джаханнама. Она могла бы превратить эту землю в пустыню, спалить дотла половину земного диска, смешать небесную твердь с придорожной пылью и показать смертным всю мощь и ужас Преисподней. Её оружие жаждало крови, чистая хрустальная радость Джанны растворялась в пламени адских котлов, усиливая при этом стократно могущество огненного ифрита.
Руки Зайде тряслись от желания в очередной раз испытать остроту клинков, скорость и ловкость своего тела, дабы послужить своему истинному хозяину — Иблису. Неосторожный обладатель его камня тысячу раз пожалеет, что завладел джинном, силы Розы Зайде отныне принадлежат Аду, а значит, её хозяин — теперь её жертва, и уж она как следует поглумится над его приказами. Он сполна ощутит на себе проклятие камня: бумажные деньги станут сплошь фальшивы, золото неподъёмно, драгоценности и самоцветы будут пылью рассыпаться у его ног, вместо наложниц он получит суккубов и гулей, внутри нового богатого дворца его истерзает невыносимый ужас, еда станет ядом, вода кислотой разъест внутренности, друзья будут двуличны и лживы, солнце будет нещадно обжигать, ветер расцарапает кожу мелкими камешками — ему не будет покоя ни днём, ни ночью, пока Роза Зайде дочь ифрита Шахфаруха служит ему рабыней!..
* * *
Оторвавшись от завтрака, жители города Протасовичи с тревожным недоумением внимали голосу диктора на местном канале телевидения.
Куда же катится мир, мать его?! Что за дела творятся в непосредственной близости носа честных налогоплательщиков!
Вроде на дворе уже давным-давно не девяностые, когда на шальную пулю можно было напороться среди бела дня прямо на центральной площади, не говоря уже об окраинах, погружённых каждый вечер и каждую ночь в темноту, кромешную и беспробудную (в первом случае, от недостатка исправных уличных фонарей, во втором — от избытка самодельных самогонных аппаратов в домах неприметных обывателей). Слава Пресвятой Богородице, пережили времечко, когда в каждой подворотне шли криминальные разборки, когда на приусадебных участках, заблаговременно обнесённых заборами, особо предприимчивые граждане вместо картошки и кабачков сеяли коноплю, когда на городской прядильной фабрике днём в цехах распаковывали последние тюки узбекского хлопка, а ночью, в подвалах шили кроссовки фирмы «Адидас», которые на «ура» продавались в электропоездах дальнего следования.
Выходит, с тех пор ничегошеньки не изменилось? А вот и ошиблись! Изменилось, да ещё как! Маленький провинциальный городишко Протасовичи, где каждая собака тебя в лицо узнаёт, где от скуки мухи дохнут, вдруг оказался настоящей криминальной клоакой всей области, а может, и всего края!
А открылось всё за последние полтора дня. Раскрылось столько преступлений и столько должностных нарушений, сколько раньше за годы не раскрывали. Пожилые, повидавшие много чего на своём веку, следователи лишь руками разводили, с огромным интересом наблюдая за массовыми задержаниями.
На автовокзале взяли с поличным двоих гастарбайтеров из Афганистана, у каждого нашли в сумке по два килограмма чистейшего колумбийского кокса, который у уличных торговцев ценится по сто долларов за грамм. С полицейскими, перехватившими автобус, парнишки смогли изъясняться только на афгани и ломаном английском, хотя оба с готовностью предъявили таджикские паспорта. Натасканная на наркотики овчарка безошибочно опознала в сумках дурь.
В этот же день на въезде в город возле пункта ДПС был остановлен рефрижератор, обслуживающий сеть продовольственных магазинов «Сытное раздолье». Хмурый пожилой водитель, самой, что ни на есть славянской наружности, предъявил своё удостоверение, документы на машину и на товар, с недовольной готовностью распахнул двери холодильной установки, с нескрываемой досадой помог постовому дорожной службы двигать коробки и ящики. Через несколько минут непонятных поисков, протестуя на ненормативной лексике против вскрытия всех подряд коробок, дяденька медленно осел на пол, с ужасом глядя на белые контейнеры «HUMAN ORGAN», невесть как оказавшиеся в его транспортном средстве запечатанными в плотную картонную тару из-под детского питания.
Молодая девушка в строгом офисном костюме-тройке долго не могла поверить, что семеро высоченных парней, упакованных в бронежилеты, и ещё трое полицейских с дубинками в руках всего-то хотят пройти в мужской туалет на втором этаже бизнес-центра, где она уже полгода трудится администратором в зоне рецепшен. За стеной одной из кабинок, облицованной итальянской плиткой, на удивление понятых оказавшейся тонкой ложной перегородкой, обнаружился склад оружия на семьдесят единиц огнестрела разного калибра, более восьмисот патронов, приспособление для бесшумной стрельбы, осколочно-фугасные снаряды и гранаты. Здесь же лежал скромный бархатный мешочек с бриллиантами. Всех сотрудников и клиентов вежливо попросили не покидать здания до окончания полной проверки документов всех присутствующих.
В кабинете скромного директора одного из муниципальных бюджетных общеобразовательных учреждений в сейфе обнаружилось не менее трёхсот миллионов рублей, происхождение и назначение которых вразумительно не смогли объяснить ни директор школы, ни завуч.
Шеф-повара процветающего ресторана «Фермерские обеды» сковали наручниками на виду у гостей заведения. Кормили посетителей здесь действительно вкусно и сытно, официанты были вежливы и проворны, крохотный сейф в кабинете бухгалтера не скрывал никаких неучтённых денежных средств. А вот на садовом участке трёхэтажного загородного дома повара с домашней оранжереей и открытым бассейном оперативники обнаружили яму, едва прикрытую деревянной решёткой и пластами дёрна, где тлели в извести тела двух дальнобойщиков, ориентировка на которых поступила во все полицейские участки буквально перед майскими праздниками. В подземном гараже на четыре машины трое не слишком трезвых молодых людей деловито перебирали запчасти и таблички с автомобильными номерными знаками, в старом платяном шкафу, нашлось несколько комплектов одежды патрульной дорожной службы, полицейские жезлы и два тщательно смазанных Калашникова со сбитыми номерами.
И это было далеко не всё…
* * *
Варламов Денис навытяжку стоял перед строем сослуживцев и с каменным лицом слушал приказ начальника Управления МВД по городскому округу Протасовичи генерал-майора Викентьева Дмитрия Витальевича о вынесении ему, капитану полиции, Варламову Денису Максимовичу, строгого выговора с занесением в личное дело за халатную небрежность в отношении материальных ценностей и безответственное отношение к службе, а именно за утерю вещественного доказательства по уголовному делу №…
И Дивенков тут не при чём. По просьбе сына погибшего Литвака его родственник (здесь лицо незаинтересованное) подал в прокуратуру ходатайство о передаче ему личных вещей покойного на ответственное хранение до вынесения приговора. Прокурор в такой просьбе отказал, но внимательно рассмотрел прилагаемый список и сравнил его с описью вещдоков, прилагаемых к делу. В списке, составленном родственниками потерпевшего, значился старинный серебряный перстень — семейная реликвия Литваков — в описи следователя таковой не упоминался. Кабинет Дивенкова в тот же день опечатали для работы проверочной комиссии. Служебная проверка заняла четыре дня, в ходе её выяснить местонахождение указанной драгоценности возможным не представилось, но ушлый и настырный помощник прокурора обнаружил рапорт капитана Варламова об утере вещественного доказательства с места убийства Литвака. Следователь был немедленно отстранён от ведения дела и отправлен в двухнедельный отпуск без сохранения содержания, родственникам погибшего был послан официальный отказ в ответственном хранении, в отношении облажавшегося оперативника ограничились строгим предупреждением и депремированием на три месяца.
— …Скажите спасибо, что на вас не подали встречный иск на возмещение
