От князя Кия до варягов 2. На тропе Трояновой

Плиний Старший”, с. 189, 197, М., “ИНДРИК”, 2011), то указанной рекой всё-таки следует считать Днепр. Иордан придумал свою байку про мост просто, чтобы правдоподобно объяснить разделение готов на тервингов и грейтунгов. Тервинги и грейтунги ушли в чужие края, а на славянской земле остались древляне и поляне.
    Возможно, именно эти события отражены в некоторых рукописях, рассказы которых о князе Кие и его братьях существенно отличаются от официальной летописной версии. Правда, эти рукописи постоянно и даже неумеренно превозносят превосходство Новгорода над Киевом, но главное – там последовательно проводится мысль, что Кий со своим родом пришёл с севера:

    “Сказуеть же, яко сiи князи (т. е. Кiй, Щекъ Хоривъ) бяху новаграда жiтели; посадники i крамолы ради и нестроения выслаша ихъ из новаграда велiкого; тогда изыдоша они из града с племенемъ своимъ на горы брега реки днепра, начаша грады и места ради тишайшаго житiя и прибежища созыдати”

    “Въ то время бвша въ великомъ НовЪгородЪ три брата кижики (Кiй, Щекъ и ?) Хоривъ и сестра ихъ ЛыбЪдь. И се братенiки i съ сестрою ихъ люти разбойницы великую пакость Новгородцемъ творяще. Новгородцы яшя ихъ тритцать человЪкъ, вси храбри и мочни вельми, осудиша ихъ повЪсити. Кий же зъ братiею своею моляша князя Ольга со слезами, дабы ихъ отпустилъ, i обЪщастася iти, идЪже нЪсть вотчины и державы. Олехъ же оумилосердися над ними, отпусти ихъ. Они же iдоша отъ великаго Нова града два мЪсяца i приидоша же на реку Непр, iже течет iзъ Руския земли на полдни въ море теплое, по ней же живяху Варяхи, i обрЪте нЪкия горы высокия i обрЪте на нихъ крестъ, его же востави апостолъ Христовъ ОндрЪй Перьвозванный. И вселися Кiй на горе, яже нарицается Киевица, а еще (Щекъ?) вселися на другой горЪ близъ егоже, еже ныне нарицается Щековица, а Оуривъ (sic!) вселися на третьей горЪ, яже ныне словеть Хоривица; i начаша землю пахати своима рукама i славно жить, i к нимъ прихожаху многие i вселяхуся тутъ. I потомъ созда градецъ, iмя ему Киевецъ. Въ лЪто 6490-го году по убиенiи Кия великiй кня (князь?) Ольгъ пришедъ i заложи градъ Киевъ великiй i по начальномъ имени и”

    “Быша въ великомъ НовЪ градЪ нЪцыи мужие воини, сиi рЪчь, разбоiницы люти зЪло, три брата: первый братъ Киi, вторый братъ Щекъ, третиi ж братъ Хоривъ, да у нихъ же сестра Лыбядь такоже была храбра i велми красна. И много тЪ мужие и сестра ихъ зла творяху Новгородцемъ, разбоi чиняху во градЪ и по селомъ. Новгородцы граждане мужеi Кия и братию его и сестру ихъ Лыбедь поимавъ и посадиша ихъ в порубъ и жены и дЪти ихъ и всЪхъ ихъ числомъ до тридесяти душъ, вси были храбры и силны велми. И сЪдяху тЪ мужие много лЪтъ въ темницЪ. Новгородцы же их повелЪша обЪсити. Киi же и братъ его начаша плакати и бити челомъ князю Олгу: господине княже Олег! Яви милость рабомъ своимъ, вели ис темницы выпустить, и мы отидемъ отъ града сего и от твоея области, идеже, господине, держава твоя не есть. И умилосердися Олегъ князь и отпусти Кия и братию его i весь родъ его. Они же идяху дебриемъ до дву мЪсяць и доидоша рЪки великия, рекома до Днепра, иже течетъ из Руси на полдень в море теплое, по нему жь живутъ Варяги <…> И полюби Киi мЪсто сие i вселися на горЪ, иже есть i донынЪ Киевица, а братъ его Щекъ вселися близъ его на другоi горЪ, иже есть Щековица, а Хоривъ вселися на третиеi горЪ, иже есть Хоровица, а Лыбедь, сестра ихъ, такоже вселися со всЪми роды своими. И посемъ Киi i весь родъ его начаша дЪлати землю рукама своима и начаша славно жити. И прихождаху к нимъ многие людi отъ всЪхъ странъ i веселяхуся тамо с Киемъ, и распространися мЪсто сие, и людеi многое множество в немъ. I тогда наченьше Кия и дружину его наiмовати Древляне. I в то время Киi з дружиною своею сотвори себЪ градецъ малъ КиевЪцъ, и нача слыти первоi Киевъ по всЪмъ странамъ, и болши того множество множащихся людеi къ мЪсту тому прихождаху”
                  (Гиляров Ф.А. “Предания Русской Начальной летописи по 969 год. Приложения”, с. 69-70, М, 1878)

    Рассказ, безусловно, пристрастен, он тешит новгородскую гордость. И очевидно, что в нём произошло совмещение преданий о двух разных князьях – Кие и Аскольде, на самом деле Аскольд, а не Кий, был убит Олегом при взятии Киева. Новгородцы приписывали Кию и его братьям морской поход на Царьград, в действительности осуществлённый Аскольдом (Новгородская I летопись, ПСРЛ, т. III, с. 105, М., 2000). Путаница получит объяснение, если допустить принадлежность Аскольда к роду Кия. В летописи сохранилось свидетельство о княжеской династии в земле полян: “И по сихъ братьи держати почаша родъ их княженье в Поляхъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 9, Рязань, 2001). Прямо не говорится о происхождении Аскольда из Киевичей, зато не сомневались в этом польские историки.
    Ян Длугош (XV в.):

    “Были у них три мужа, происходившие от одного отца и одной утробы: Кий, Щек, Корев и четвертая – сестра Лыбедь, выдающиеся как умом, так и силой. Легко добившись главенства в роде, они подчинили прочих своей власти <…> Затем, после смерти Кия, Щека и Корева, их сыновья и потомки, наследуя по прямой линии, княжили у русских много лет, пока такого рода наследование не привело к двум родным братьям – Оскальду и Диру”
                    (Н.И. Щавелева “Древняя Русь в “Польской истории” Яна Длугоша (книги I–VI)”, с. 226, М., 2004)

    Мачей Стрыйковский (XVI в.):

    “Когда на Руси, лежащей на юге, Аскольд и Дир, потомки Кия, в Киевском княжестве господствовали, народы русские широко размножились на северных и восточных землях”
                    (М.Ю. Брайчевский “Когда и как возник Киев”, с. 159, Киев, 1964)

    Одна из поздних летописей называет Аскольда и Дира “Киевыми племянниками” (Н.Ф. Котляр “Древняя Русь и Киев в летописных сказаниях и легендах”, с. 53, Киев, 1986). Аскольд пришёл в Киев с севера, но киевляне всё равно признали его своим князем. Захватчик княжить не мог в принципе, он навсегда остался бы разбойником в чужом доме. Княжить можно только по закону, по согласию с обществом, пригласившим князя. Польские историки в своих суждениях опирались либо на какие-то неизвестные нам сведения, либо на очевидную для них европейскую традицию. А традиция, как доказывает Л.П. Грот, в Европе была такая:

    “При призвании со стороны обращались, как правило, к потомству по материнской линии, т. е. к сыновьям принцесс или княжон, выданных замуж в другие страны, – эти сыновья обладали законными правами на престол в отчем доме своей матери. Такая традиция наследования называется матрилатеральной, т. е. наследование со стороны матери”
                  (Л.П. Грот “Прерванная история русов. Соединяем разделённые эпохи”, с. 50, М., 2013)

    Аскольд принадлежал к роду Киевичей как раз по материнской линии. Уже поэтому он никак не мог быть боярином Рюрика, да и с новгородцами он крепко враждовал, чем и объясняется пассаж о разбойниках в рукописных текстах. Но одним происхождением Аскольда невозможно объяснить подмену княжеских имён в этих текстах – Аскольда в Новгороде хорошо знали. Сходные фольклорные сюжеты обычно сливаются в один, и, если слились сюжеты сказаний про Кия и про Аскольда, значит, они действительно были сходны. Значит, Кия и его братьев сказания выводили из каких-то северных областей.
    Род князя Кия не считался изначально полянским, он пришёл к полянам откуда-то со стороны: “Полем же жившем особЪ и володЪющемъ роды своими, иже и до сее братьЪ бяху Поляне, и живяху кождо съ своимъ родомъ и на своихъ мЪстЪхъ, владЪюще кождо родомъ своимъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 8, Рязань, 2001). Сказано достаточно ясно: объединение полян существовало ещё до появления среди них Кия и его братьев, князья у полян тогда тоже имелись, но при этом у каждого рода свой. С князем Кием народная память связывала объединение всех полянских родов воедино под его верховенством. Возможно, причиной тому была смертельная опасность иноземного нашествия и необходимость совместного отпора врагам. Ведь, не просто так появились народные предания о чудесном спасении Киева от ужасного Змея, требовавшего человеческих жертв. Победителем Змея стал кузнец (божий коваль), он запряг Змея в плуг и заставил вспахать Змиев вал до Чёрного моря (В.В. Иванов, В.Н. Топоров “Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян” // “Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев”, с. 109-110, М., 1976). Б.А. Рыбаков напоминал, что слово “кий” по-русски обозначает палку, палицу, молот (Б.А. Рыбаков “Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи”, с. 31, М., 2016). Значит, понятие “божий коваль” вполне могло прилагаться к Кию (В.В. Иванов, В.Н. Топоров “Исследования в области славянских древностей”, с. 176, М.,1974). Очень похоже на иранский миф, где кузнец Кава победил змея Заххака.
    В сочинениях мусульманских писателей (ал-Истахри, Ибн Хаукаль) Киев упорно назывался Куяба, Куява (А.Я. Гаркави “Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.)”, с. 193, 220, С.-Петербург, 1870). Конечно, иноземцы нередко искажали незнакомые названия, однако в Польше на земле полян и в самом деле располагалась Куявия, населённая куявами. Эту область неоднократно упоминал немецкий хронист XIV века Пётр из Дусбурга (Пётр из Дусбурга “Хроника земли Прусской”, с. 17, 19, 55, 72, 79, М., 1997). В БСЭ (изд. 3, т. XIV за 1973 год) сообщается:

“Куявия (Kujawy), историческая область Польши между средним течением р. Вислы и верхним течением р. Нотец. В древности была населена западнославянским племенем куявов.

Куявы, куявяне (Kujawiacy, Kujawianie), западнославянское племя, жившее между средним течением р. Вислы и верхним течением р. Нотец, главным образом в районе оз. Гопло и цепи озёр, связанных с р. Нотец. В 10 в. Куявы вошли в состав единой польской народности”

    Следовательно, мусульмане воспроизводили реально существовавшее название киевской округи – Куява. Тогда можно иначе рассудить о черниговских ковуях (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 296, 354, 372, 431-434, Рязань, 2001). То, что они регулярно упоминались вместе с торками и берендеями, ничего не говорит об их этнической принадлежности. Чёрные Клобуки сами жили на русской земле и служили в княжеской дружине. Нигде не известны тюркские племена, называвшее себя ковуями, и нет надобности искать на стороне то, что вполне можно найти у себя. Если куявы входили в состав западных, висленских полян, то неизбежно должны были присутствовать и среди полян восточных, днепровских – корни-то у обоих народов одни.
    Польский лингвист С. Роспонд (со ссылкой на Т. Лер-Сплавинского), утверждал, “что араб. Kujava полностью соответствует слав. Кыевъ” (С. Роспонд “Значение древнерусской ономастики для истории (К этимологии топонима Киев)” // “Вопросы языкознания”, № 1, М., 1968, с. 106). То есть, звучание названия города к нашему времени постепенно видоизменилось. Возможно, что причины этого явления объясняются версией, которую предложил В.В. Макаренко. Слово “кий” он истолковал как – мост, порог, переправа, ну и, соответственно, летописное выражение “на перевозъ на Киевъ” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 9, Рязань, 2001) как просто – перевоз. Убедительных лингвистических доказательств, правда, автор не привёл,