даже в мире, группой разминирования. Это бойцы, с которыми легко быть хорошим командиром - им не столь часто приходится отдавать команды... Я горжусь своими саперами, потому согласна принять и замечания от них в свой адрес, если поведу себя не так, как следует...".
Полковник Ульянов произнес: "Наверное, вы тоже один из ручших командиров в мире. Я вижу вашу рассудительность, внимательность к людям, но вижу и твердость, хладнокровие, ответственность...".
Она сдержанно улыбнулась и ответила: "Приятно слышать такое от своих подчиненых и знать, что тебе не пытаются сльстить... Не вижу смысла льстить человеку, который просто командует другими людьми и старается делать это так, чтобы группа выполнила задачу, не пролив ни капли крови своих бойцов.".
Затем она умолкла, чуть повернув голову, прислушиваясь к чесу-то. И полковник Ульянов тоже прислушался...
Они услышали именно то, чего ждали - рокот и вой вертолетных двигателей, сыистящий грохот бешенно вращающихся винтов, которые стремительно приближались, заполняя собой все окружающее пространство, заставляя тяжело вибрировать воздух вокруг... И вот, наконец, вынырнув из-за развалин ближайших многоэтажек, они пронеслись над двумя людьми, стоявшими у БТРов - словно, два духа мщения, словно две мифические птицы Рух, изготовившиеся к безжалостному нападению на своих жертв - в вихре пыли и гравия, поднимаемых с земли, в оглушительном свистящем грохоте и реве двигателей, наклонив носы и, словно, живые агрессивные создания, растопырив пилоны со страшным оружием...
Надия, придерживая на голове форменную пилотку, чтобы та не отправилась в погоню за вертолетами, задрав голову. проводила вертолеты восхищенным взглядом.
Спустя миг эти страшные создания скрылись от их глаз за руинами разрушенного здания роддома, а еще спустя несколько мгновений - и этого, конечно, не было выдно отсюда - контейнеры с неуправляемыми реактивными снарядами под пилонами вертолетов озарились исходящим из них багрово-оранжевым пламенем, раздались резкие, звучные хлопки - и тут же, выпустив за собой длинные дымно-пламенные "хвосты", к развалинам кондитерской фабрики с воем понеслись десчтки смертоносных стрел. Загрохотали взрывы, взметая к небу осколки кирпича и ьетона, каких-то деревянные и металлические обломки и облака бурого дыма...
..."Крокодилы" методично и зло источали в сторону руин фабркик смерть несколько минут, затем развернулись, снова прошли над БТРами группы разминирования и, забрав круто влево, эффектно накренившись, пошли на цель еще раз - теперь - так, чтобы "проутюжить" ее впоперек, с фланга.
Вскоре бойцы группы разминирования в своих БТРах и Надия с полковником Ульяновым услышали многократно повторяющееся: "В-вух-х!! Ш-ш-шурх!! Бах!!!" - на этот раз в руины фабрики полетели противотанковые ракеты. Затем слитным, ревущим стаккато ударили пушки и пулеметы...
..Спустя несоклько минут вертолеты. уже не так стремительно, с достоинством удовлетворенных, сытых хищников, последний раз прошли над БТРами группы капитана аль-Мари в обратном направлении. И Надия отдала команду к возвращеню на место работ...
...Когда бойцы группы разминирования, вторично, покинули борнетранспортеры, чтобы приступить к "работе", невдалеке от здания разрушенного роддома, за исковерканным осколками и пробитым в нескольких местах забором бывшей кондитерской фабрики поднимались в небо несколько султанов бурого и черного дыма, пахло горящми мазутом, пластиком и мукой...
Было тихо...
Тихо было и спустя два часа, когда, еще задолго до полудня, саперы, то тут, то там вынивмавшие из устилавшего землю слоя битого кирпича и бетонных обломков свои смертоносные находки, приблизились к проему в центральной части здания роддома, открывшемуся из-за обрушения одной из несущих стен.
Некоторое время, они стояли, глядя на открывшееся их глазам пространство, бывшее, когда-то. вестибюлем первого этажа роддома - проникавшие через проломы и выбитые окна солнечные лучи освещали сейчас тонкие стройные колонны с остатками осыпавшейся от взрывов декоративной плитки, засохшие пальмы и монстеры в покрытых цементной пылью вазонах, изломанные и пеервернутые кресла...
Все еще было тихо - почти тихо. если не считать печального свиста ветра в этих руинах...
И, вдруг, стоявшая на левом фланге их группы Дильназ, а за ней и остальные двое саперов услышали звук, который заставил вздрогнуть сердце.
Это был детский плач - одновременно - приглушенный, слабый и пиронзительный, режущий нервы...
Дильназ подала рукой знак Надии и полковнику Ульянову - и медленно и осторожно ступая, пошла на звук...
Приблидаясь к месту, откуда исходил этот звук, Дильназ, за которой уже следовала Надия аль-Мари, с каждым шагом, все явственнее раличала интонации в плаче ребенка - ребенок был голоден, напуган и одинок... Но она все ще не видела этого ребенка...
Наконец, она подошла к нагромождению из обломков бетонных плит, в щель между которыми виднелся край сине-бело-серой, покрытой цементной пылью пеленки.
Именно отсюда доносился плач ребенка.
Надия, подступившая к этому бетонному кургану следом за Дильназ, произнесла: "Ребенок... Его надо извлечь оттуда, иначе он скоро погибнет. Но, боюсь, сами мы не поднимем плиты...".
Затем она повернулась к Азиму аль-Азилю и скомандовала ему: "Рядовой аль-Азиль, приведите сюда Адада аль-Схина и Хуссейна аль-Аббаса. И пусть Мехмет подгонит сюда свой БТР и подготовит тросы.".
Азим бегом отправился выполнять приказание капитана аль-Мари, а в этов ремя полковник Ульянов и Мустафа аль-Ахмад уже пытались приподнять или сдвинуть в сторону один из обломков плит, который не грозил немедленно обрушиться на погребенного под ним ребенка. Это было нелегко, но, повинуясь силе двух мужчин. плита медленно сдвигалась в сторону...
Они даже не отвлеклись от своего занятия, даже не снизили давления своих нарпяженных рук на этот кусок бетона, когда им на помощь пришли мощные мускулы Адада аль-Сахина. Вскоре плиту отодвинули на целых двадцать сантиметров. потом - на полметра, потом - на метр - и оставили в стороне.
А в это время рядом сними уже приглушенно ревел на низких оборотах, подкатываясь кормой к ним, БТР Мехмета аль-Сабура. На корме у него висели смотанные в кольца мощные тросы с крюками на концах...
Вскоре сразу трое мужчин - Адад аль-Сахин, полковник Ульянов и Мустафа аль-Ахмад начали разматывать эти тяжелые и скользкие от смазки тросы.
Затем закрепили их крюки за край одного из обломков плит.
Мехмет, наблюдавший за ними из люка механика-водителя, медленно прибавил оборотов, натягивая тросы, а мужчины. взявшись за тот же обломок руками, приготовились не дать отодвигаемой плите обрушиться на погребенного под ней ребенка...
Так отодвинули вторую плиту, за ней - третью; последнюю просто отбросили в сторону руками сразу четырех бойцов...
И тут же мужчины отошли в сторону, давая женским рукам принять из чрева бетонного кургана крохотное живое существо, закутанное в грязные сине-бело-серые пеленки и изнемогшее от голода и собственного плача...
