Сергеевич Ульянов подошел к Азиму аль-Азилю, присел на корточки рядом с ним, посмотрел туда, куда молча показывал ему рукой сириец.
Ничего необычного здесь не было, была граната, засунутая в яску под миной спусковым рычагом кверху. Но здесь требовалось четыре руки, а у азима, конечно, было только две...
Рычаг гранаты оставался еще прижатым весом мины, потому у полковника Ульянова было время принять решение.
Мгновение спустя он прижал рычаг гранаты рукой, облаченной в легкую тактическую перчатку, а затем и вытащил ее из-под мины.
Граната была американская, бочкообразная фугасная М3, конечно. без чеки.
Некоторое время полковник ульянов удерживал ее в руке, ища глазами что-то, чем можно было заменить чеку или зафиксировать в нажатом положении рычаг запала, затем увидев в нескольких шагах торчащий из бетонного мусора конец ржавой проволоки подходящего сечения, направился к нему...
Минута - и он уже отломал кусок проволоки длинной сантиметров пять, сложил его вдвое и, вставив в отверстие для чеки, разогнул ее концы с другой стороны отверстия.
А еще через минуту он уже передал гранату Ахмету и сказал: Положи-ка эту игрушку где-то так, чтобы ей там было уютнее... Показать бы ее потом журналистам... Но сперва покажем полковнику абу-Алифу...". Ахмет, приняв из рук советника Ульянова гранату, согласно кивнул...
"Работа" продолжалась - Азим аль-Азиль уже отнес на площадку для найденных мин свою находку и пошел к второму "своему" флажку, а Дильназ, в это время, уже манила жестом к себе Славомира Стойковича, чтобы тот поставил очередной маркер...
...Медленно, осторожно, то тут, то там, почти на каждом десятке метров обнаруживая опасные мины, саперы приближались к самому разрушенному зданию - опаленному снаружи и выжженному изнутри четырехэтажному строению, когда-то имевшему в плане форму буквы "Т". Сейчас они находились на месте, где находилось правое крыло этого здания; центральная часть, "ножка" "Т", наполовину обрушилась, осыплась после, очевидно, попадания мощной бомбы - бетонный "оползень" вылез своим "языком" на пролегавшую рядом улицу и наполовину перекрыл ее. Конструкции левого крыла здания почти полностью уцелели, но верхний этаж был полностью разрушен бомбами или минометными минами; несколько плит, каким-то чудом еще не рухнувших вниз, образовали ""козырек", готовый сорваться вниз в люой момент.
В это разрушенное здание, в его левое крыло и "корень" центральной части они должны были войти и разминировать его...
...Все это время - пока саперы снимали обнаруженные мины, пока они медленно двигались к разрушенному зданию роддома, боевые товарищи прикрывали их с флангов и с тыла, следя за малейшим шевелением, за малейшим движением вокруг, "ловя" зрением каждое изменение "рисунка" местности вокруг - ведь, к примеру, расположенный в двух шагах и, вдруг, неуловимо изменивший свое положение кусок бетонной плиты мог, на поверку, оказаться хорошо замаскировавшимся среди обломков бетона и кирпича исламским террористом.
Так же, как саперы, занимавшиеся разминированием, они не издавали ни звука, но сами впитывали и и внутренне оценивали каждый звук вокруг - робкие птичьи трели, скрежет покачиваемого слабым ветерком где-то в руинах зданий вокруг листа металла, посвистывание этого ветра в пустых оконных проемах и разрушенных помещениях руин...
Мехмет и Абдалла, превратившись, словно, в чуткие механизмы, медленно. размеренно, поводили стволами своих пулеметов, развернутых стволами в сторону разрушенной кондитерской фабрики.
Среди сожженных цехов с пробитыми и проваленными крышами и роломленными взрывами снарядов стенами. действительно. могли прятаться джихадисты, в каком именно месте - угадать было невозможно.
Возможно - вот там, где в пробоину в стене виднелись основания рельсовых путей мостового крана? Или там, где половина цеха рухнула, образовав бетонный курган?
Пока ответа на эти вопросы не было - и бойцы, прикрывавшие группу разминирования, продолжали анимательно отслеживать все, что могло вызвать их подозрение.
В случае обнаружения чего-то, вызывавшего их тревогу. они обязаны были открыть огонь первыми - и сразу на поражение. Они знали, как хитер, изворотлив, как хорошо натаскан заокеанскими инструкторами их враг. И если этот враг был источником подохрительного звука, подозрителдьного движения в этих руинах вокруг - нельзя было позволить ему произвести выстрел или метнуть гранату...
...Мехмет аль-Сабур сидел на месте стрелка в башенке своего БТРа-70 и, медленно поворачивая башню вращением двух рукочток, осматривал сейчас полуразвалившийся от нескольких попаданий тяжелых мин цех, когда-то выкрашенный в синий цвет и сохранивший его на нескольких своих частях.
Собственно, разрушенной была часть цеха, обращенная, почти. прямо к БЬРу, тыльная стена была. почти, целой - и на ее фоне отлично были видны внутренние конструкции пролета цеха.
Внезапно, Мехмет, ьявственно, увидел, как среди этих внутрицеховых конктсрукций рушится вниз что-то длинное, авкрашенное в защитно-зеленый цвет.
В следующую секунду - на секунду или две раньше, чем там. в развалинах цеха, полыхнуло пламя и над БТРом Мехмета с шипением и воем пронеслась реактивная граната, длинно, яростно. взахлеб застучал пулемет Абдаллы аль-Халифа - в разрушеноом цеху посыпались откуда-то сверху иссеченные его пулями куски шифера, цементная крошка, непонятно что еще, а затем откуда-то из-под крыши цеха упала длинная зеленая труба гранатомета. а за ней - сам стрелок в черном-в белую клетку бурнусе. И тогда же пущенная исламистом реактивная граната, уже пролетев над головами Славомира Стойковича, полковника Ульянова и Надии аль-Мари. взорвалась, ударившись об угол разрушенного роддома. По обломкам бетона вокруг застучали и зазвенели ее осколки...
Еще минуты полторы два пулемета КПВТ - Мехмета и Абдаллы - нещадно секли руины цеха, затем, оба одновременно, смолкли.
Из стволов еще вился синевато-сизый пороховой дымок, а из рации на поясе Мехмета уже доносился голос капитана аль-Мари, требоввавший: "Мехмет, доложи мне обстановку!".
Он ответил: "Доеладываю: в руинах цеха кондитерской фабрики уничтожен гранатометчик ИГИл. Я сожалею, что не помешал ему выстрелить... Этот больше не выстрелит, но. возможно, он там не один...".
Капитан аль-мари ответила ему: "Ясно, Мехмет. Я предлагаю навести на фаюрику авиацию, пусть обработают ее НУРСами. Что ты об этом думаешь?".
Он сказал: "Не могу не согласиться.".
Надия аль-мари произнесла: "Приняла. Тогда я докеладываю о решении командующему ротой, он может навести на фабрику авиацию. До тех пор я останавливаю саперные работы.".
Рация умолкла. Окончив переговоры с Мехметом, Надия аль-Мари вызывала теперь полковника абу-Алифа..
Полковник Ульянов подумал: "Мехмет и Абдалла только-что "сняли" джихадиста с РПГ... это только один, но он подтверждает информацию об укрывшихся в руинах кондитерской фабрики боевиках ИГИЛ или "умеренных"... Один... А сколько их там всего? Интересно, в штабе правительственных войск есть, хотя бы, фотографии аэро-разведки этого района? Надеюсь, коненчо, что есть.".
Он, словно, ихдалека слушышал сейчас голос Надии, которая, связавшись с командиром роты, говорила: "...сепжанр Мехмет аль-Сабур и рядовой Абдалла аль-Халиф огнем пулеметов с БТРов уничтожили боевика ИГИЛ в руинах кондитерской фабрики "Аль-Фсизи энтерпрайзес". Таким образом, информация об укрывшихся там джихадистах побтверждена. Я не могу рисковать своими людьми, но и прервать "работу" - это срыв выполнения приказа. Прошу вызвать авиацию и обработать руины фабрики. До тех пор останавливаю "работу". Люди укроются в БТРах и мы отойдем на время, пока отработает авиация." Когда она закончила говрить, в ответ из динамика рации зарокотал голос полковника абу-Алифа; "Хорошо, капитан аль-мвари! Авиационное прикрытие будет выслано. Я сообщу вам, сколько минут потребуется летчикам для прибытия в ваш район. А сейчас - эвакуируйте оттуда своих бойцов. Я вами тоже не желаю рисковать. Выполняйте приказ.".
Капитан аль-мари выключила рацию и, сложив лпдони "рупором", громко, чтобы ее слышали и ее саперы и те, кто охранял периметр, скомандовала: "Группе - временно прекратить работы! Всем собраться и разместиться в бронетранспортерах!".
Ее распоряжение было выполено немедленно - васе ее бойцы подошли к БТРам и начали размещаться внутри боевых машин.
Вот уже с негромким лязгом захлопнулись люки на БТРе Мехмета, вот уже, не дожидаясь, пока в узкий трапециевидный люк занырнут последние бойцы, завел свой бронетранспортер Абдалла...
Последним в БТР входил Янко Зорич. Он уже взялся за трубчатую металлическую ручку изнутри корпуса БТра, взялся другой рукой за крышку люка, чтобы захлопнуть его за собой... И - на несколько секунд замер.
То, что заставило его замереть, вслушиваясь, услышали все.
Даже сквозь рык двигателей БТРа бойцы услышали нестройный, разноголосый, раздавгийся сразу в нескольких местах за забором разрушенной фабрики, протяжный крик: "Алла-а-а-а-ах акба-а-а-а-а-а-ар!!!!".
Полковнику Ульянову было хорошо видно, как Зорич поежился....
Затем, уже делая движение, чтобы войти в БТР - характерный нырок головой наклоненной головой вперед - серб произнес: "Зовут Аллаха в свидетели своих деяний... Но веруют ли в него сами? Нет. Для них ислам - лишь ширма... ".
...Лязгнула тяжелая лючина, громче взревели два двигателя, знакомо, крупно завибрировал металл...
Они уже тронклись, когда мимо них проплыл. развернувшись, БТР-70, который вел Мехмет...
...Они проехали следом за БТРом Мехмета всего пару сотен метров и, еще раз повернув, встали за левым крылом разрушенного роддома.
Приподнявшись над скошенным бортом открытого сверху БТРа, полковник Ульянов увидел, как в борту ставшего в паре метров впереди БТР-70 открывается люк и на засыпанную битым кирпичом и ломанным бетоном землю сходит Надия.
Он тоже открыл люк бронетранспортера и, выйдя наружу, направился навтсречу девушке.
Когда, сделав несколько шагов, он подошел к ней, Надия обьявила: "Полковник абу-Алиф сообщил - через четыре минуты прилетят два вертолета Ми-24. Машины пройдут над нами и зайдут на исламистов со стороны нашей опюлснй точки. сделано это затем, чтобы мы потом не попали под осколки их НУРСов. Так что ждем. Как только вертолеты отработают - возвращаемся к "работе".".
Говорила она это твердо, спокойно - и полковник Ульянов, глядя на эту стройную девушкук и слушая ее, еще более убеждался, что перед ним - опытный, "тертый", отвечающий и за неукоснительное выполнение приказа и за жизни своих бойцов, командир. И, когда капитан аль-Мари договорила, он сказал ей: "Капитан аль-Мари, я вижу, чем подтвержден ваш командирский авторитет... Горжусь тем, что нахожусь именно в вашем подчинении.".
Надия, помолчав, взгялунал прямо ему в глаза - ее взгляд был строигм, но на дне его таился "чертик" девичьего кокетства, а затем ответила на его слова: "а я счастлива командовать лучшей в Сирии и, возможно.
