на ход трансформации из порядочного создания в безмозглого зверя. Более забавно видеть становление нового служителя вульгарного культа и видеть в его глазах неподдельную веру в красоту и прелесть плотских утех. Независимая повелительница могла своей силой подчинить себе и поставить на колени практически всякого смертного мужа. Однако, на любую силу всегда может найтись другая сила. Знание этого давало Николаю величайшую радость.
Перемещаясь по помещениям, наполненным странниками юноша смог поподробнее разглядеть и создать в уме хорошую картинку интерьера данной базы. Для него являлось непонятным то, почему именно в здании торгового центра организована крепость? Отнюдь не самое надёжное место для плотной обороны в условиях бесконечной осады. Первый этаж не был обнесён какими-либо каменными стенами, а лишь огорожен изгородью из стеклянной массы, которую толпа разъярённых мутантов могла просто разрушить в прах. Но к удивлению Николая, народные умельцы нашли в себе силы и желание, чтобы укрепить первый этаж форпоста. Они раздобыли на местных строительных рынках множество бетонных блоков и не поленились привезти цемент, замесить бетон и тем самым возвести вокруг всего первого этажа, вдоль стеклянного ряда, надёжную и крепкую стену из блоков, оставив несколько выходов, закрывавшихся железными пластинами. Коридоры между бывшими торговыми киосками были весьма узкие, а посему из-за густонаселённости пристанища приходилось толкаться и глядеть в оба, ибо в таком скопище явно орудовали воры. Вдобавок, внутри царила тяжёлая духота. Как и в Рузе, отовсюду веяло запахом неутихающей купле-продажи. Это сложно назвать каким-то безопасным приютом для принесённых сюда зоной, база больше походила на огромный базар. Купеческих точек здесь числилось слишком много, по сравнению с Рузой. Почему-то отсутствовали кулачные бои, так полюбившиеся на прошлом остановочном пункте. Тут прижились карточные застолья и баталии на всё что угодно. Николай с грустью проходил мимо оружейной ярмарки, где выставлялось на продажу бесчисленное количество боеприпас, автоматов и винтовок, гранат и мин. К несчастью, для их приобретения у команды не имелось никаких средств. Вокруг теснились вооружённые до зубов бойцы в прочных бронежилетах. Юношу слегка ущемила зависть при виде людей с СВД, потому что ещё в детстве ему понравилась эта снайперская винтовка. Ближе к выходу стали встречаться откровенные витрины с проститутками, сам вид которых омерзительно отвращал Николая. Каждый уголок находился под усиленным надзором гарнизонной охраны, следившей за порядком. На первом этаже не было спальных комнат, все они располагались этажами выше. Наверное, единственные отсеки облагороженные до максимума. В которых всегда благоухает свежий воздух вперемешку с дымом от костров. Оставшаяся нераспроданная мебель с мягкими и удобными матрасами. Постоянных жильцов на ней обитало немного, судя по заселению спальных помещений, ибо купцы никогда не останавливались надолго в какой-либо точке зоны, да и ночевали они прямо у себя на точке, не оставляя товар без присмотра. По численности живых душ Кубинская база явно уступала Рузской и скорее всего из-за близлежащей конкурентки в Голицыно, о которой местный люд отзывался безукоризненно в плане безопасности, потому что её охраняли официальные военные подразделения. Достигнув выхода с уютного пристанища, путники приготовились к выходу в открытый и жестокий мир.
Отодвинув стальную преграду, караульный открыл дверь и выпустил команду на почти пустынную улицу. Снаружи господствовал ненавистный летний зной, превративший свежий воздух в удушающий газ. Палящее солнце с востока стремилось к зениту, чтобы плотнее насытить живые организмы очередным зарядом бодрости, дабы помочь им жизнерадостно цвести, источая волшебные ароматы, и жужжать. С восходом яркого светила просыпалась вся окружающая среда. Распустившаяся сирень нежно благоденствовала и наполняла лёгкие мягким и ласковым запахом. На гордых клёнах выделялись остроконечные и узорчатые листья, на ветки берёз слетелась стая бурых соловьёв и звучно напевала мелодии. Чем выше поднималось солнце, тем больше проявлялась игра светотени, выделяя своим контрастом разнообразные формы окружающей среды. Ослепляющий свет усиливал состояние всех цветов радуги, раскинутых от магазинных стендов до сочной травы. Небесная гладь освободила необъятные просторы от засилья туч и позволила солнцу простирать свою длань на сотни километров вокруг, наполняя флору и фауну жизненно необходимой энергией. На городских просторах паслись, как стадо коров, бедные мутанты, страдающие от раскалённого пекла и истекающие потом. Наступивший день ослабил их пылкость и чувство голода в них серьёзно притупилось. Разумеется, по-прежнему, они представляли собой грозных и беспощадных соперников, которых лучше по посту не дразнить и держаться от них подальше. Подогретая солнечным жаром, людская плоть пробуждала в них неутолимый аппетит, и они в чаще всего, как мотыльки, тяготели к жертвам, но не слишком расторопно. При том, что подавляющая масса мутантов была медленным и неуклюжим большинством. Однако вялость противника вовсе не означала гарантию беспечной прогулки по городским кварталам, ибо для выживания приходилось постоянно находиться в движении. Да и к тому же в любой момент, откуда не возьмись, могла выпрыгнуть банда лютых головорезов, именуемых “меченосцами”.
Очутившись наедине с дискомфортной окружающей действительностью, бойцы выдвинулись осуществлять поставленные задачи. Николай и Сергей, держась рядом друг с другом, ускоренным темпом пошагали в сторону железнодорожной станции, потому что только там располагался мост, пролегающий через железнодорожное полотно. Первым делом напарники решили добраться до аномалии “любовь”, потому что юноша твёрдо принял решение переступить порог угнетающих чертогов, принадлежащих коварной императрице людских пороков. Его упрямство не могли сломить никакие отговорки рядом идущего друга, даже всемогущему страху не удалось поколебать титаническое мужество, а ехидным сомнениям, давящим на инстинкт самосохранения, манипулировать бравой волей неутомимого авантюриста. Для него аномалия уже не являлась тем тягостным и нещадным капканом, способным навсегда лишить его жизни. Она, в его глазах, скорее походила на истеричного и стервозного кудесника, фокусы и выходки которого никого больше не забавляют. Поймать Николая на фальшивую приманку симпатичной голограммой уже не предвещало оказаться возможным, ибо сердце молодого человека отныне не клевало на гнусную лесть, помещённую в красочную обёртку. Его душа выработала непоколебимый иммунитет, усиленный стальными нервами, и могла активно противостоять стреляющей боли. Вскормленная самонадеянность на безоговорочный успех привела юный рассудок к рациональному заключению: аномалия не представляет какой-либо серьёзной угрозы, а посему пребывание в её потёмках не займёт много времени и не потребует грандиозных усилий.
Путешественники сошли с дорожной обочины, пристроились к берёзовой аллее с рассадой кустарников и не спеша побрели вдоль маскирующего зелёного занавеса. Сергей единственный знал точный маршрут движения и координаты злосчастной аномалии, оттого и шёл первым. Он допускал внезапное нападение и приготовил свой острый клинок для его отражения, хотя не заметить затаившегося монстра было бы очень трудно, если только не взыграл синдром умопомрачительной рассеянности. Однако Священник относился к той плеяде людей, которая предпочитает мыслить на несколько шагов вперёд и стараться предугадывать грядущие события, страхуя личное благосостояние готовой обороной. Николай, в отличии от него, находился в более расслабленном состоянии и счёл нужным держать в руках пистолет или автомат, искренне положившись на реакцию напарника.
Выйдя из-под сени свежих зарослей, оба спутника короткими перебежками от домика к домику, подобрались к железнодорожной станции. Плотность чудовищ в этом районе оказалась сведённой к нулю, ибо подавляющая их доля ещё ночью отступила удовлетворить беспокойный интерес, возникший на основании ясного, блистательного и высокого костра, устроенного нарушителями сонного режима. И всё-таки учитывалась та часть равнодушных к яркому пламени мутантов, скрывающихся внутри зданий или плутающих весьма далеко от огнища. Поэтому видимое спокойствие и безмолвие навевало чувство обмана и всяческих подозрений, заставляя усилить бдительность. По правую руку проходили обесточенные линии электропередач и металлический бульвар из трансформаторов, изолированный полосой глухого забора. Из-за него возвышалась крыша платформы. На подступах к многоступенчатому мосту Николай и Сергей преодолели небольшой отрывок разграбленных и увядших торговых рядов из продуктовых магазинов и заведений бытовой химии. Могильный покой обволакивал подрагивающие натуры своей мучительной глубиной. И пусть уже утекло много времени с момента проникновения в карантинную зону, но Николаю всё никак не получалось привыкнуть к мучительной и неестественной тишине, трудно было смириться с тотальным беззвучием подмосковных пустошей. Вечное молчание охватило порабощенные земли Московской области являя миру и вселенной один громадный некрополь, в котором тела усопших продолжали кружиться в абсурдном и фатальном бреду, точно живые и разумные люди, они продолжали поиск нового смысла жизни, разочарованные в старом.
Рачительно озираясь по сторонам, соратники потихоньку поднялись на бетонный мост, висевший над брошенными железнодорожными путями и покинутой платформой. Переходя по высокому каменному своду, Николай остановил свой взгляд на крохотной точке, млеющей на горизонте, в которую сходились все бывшие стальные пути сообщения. Именно там, за сплошной и непроницаемой линией горизонта его ожидали тёплые объятия мёртвой Москвы, окунуться в которые он грезил больше всего. Из-под своих ног юноша проводил смиренным и задумчивым взором уходящие полоски заржавевших рельс и заросших шпал в уходящую светлую даль, вдохновлявшую на терпеливое и усердное движение к желанной мечте. Рельсы олицетворяли собой связующую нить, обусловливающую благородные и отважные помыслы Николая, направлявшие к достославной цели, а шпалы трансформировались в образы твёрдых и незабываемых шагов, всё ближе приближающих группу к важному и эпическому событию, доставляя невероятный и утешительный восторг. Кропотливый и изнурительный труд совершенствовал амбициозную душу молодого человека, предавая ей неподдельный и самостийный облик, каким не обладал спутник до пересечения периметра. До совершения этого дерзкого и рискованного поступка Николай никогда не был таким, каким являлся на самом деле. Его истинное лицо постоянно скрывалось за маской чуждой ему роли приспособленца, потому что в той строгой и жестокой системе человеческих отношений его точка зрения никого не интересовала и считаться с ней никто и не собирался. Конечно,
