Служебная командировка полковника Родионова

дыша, прокрался мимо них, старясь не привлекать к себе ни малейшего внимания. Парни его и не замечали, увлеченные разговором, они лишь чуть на мгновение, цепляли его случайными равнодушными взглядами, скользящими куда-то мимо него и сквозь, так как будто его и нет, и не было для них совсем, и только он сам и придумал себя, по случайной ошибке поверив в это. Горцы на своем родном непонятном языке эмоционально общались, громко смеясь и жестикулируя. Сергей от страха перед ними даже снял с предохранителя свой пистолет, и, проходя рядом, крепко сжал рукоятку спрятанного глубоко в кармане пальто, оружия положив указательный палец на курок. Если что, он решил сразу стрелять! Вторая запасная обойма лежала в другом кармане, и патронов было предостаточно. 
Муса неожиданно оказался простым воспитанным и даже внешне добрым человеком, совсем не похожим на угрожающих ему отмороженных бандитов.  И в отличие от милиции, в своей помощи испуганному Сергею он не отказал, спокойно без всяких лишних слов заявив, что все уладит сам. И на следующий день Муса приехал к месту запланированной встречи почти одновременно с Волковым. Он приехал совсем один, без всякого сопровождения или охраны. Место встречи – глухой пустырь был частью апокалипсического пейзажа раскинувшегося на территории  заброшенного старого предприятия. Пустырь окружали с одной стороны, покосившиеся пустые ангары без крыш и ворот, в которых завывал ветер, с другой - обваленный кирпичный забор и огромные кучи всякого мусора. Все вокруг было серым и казалось безжизненным даже навалившееся сверху тяжелое свинцовое небо. Искалеченный черный остов выгоревшего легкого автомобиля так похожий на обглоданный скелет погибшего монстра посреди пустыря завершал эту печальную картину, напоминая всем об извечной изменчивости бытия. А их уже ждали. Вымогатели своего земляка узнали сразу, едва увидев, так же как и он их. Все тут же вылилось во взаимное приветствие друг друга, живое обсуждение каких-то общих дел, как будто произошла долгожданная встреча старых школьных друзей, и непонятным оставалось только выбранное для нее место. Все обнялись с Мусой, но при этом подчеркивая своим поведением, уважение к нему как к безусловно старшему и даже проявляя покорность. Муса что-то им неспешно объяснил, и они дружно закивали ему, при этом зло, поглядывая из-за его спины на одиноко стоящего в стороне и нервного курящего Волкова. «Тут они меня и закопают в мусоре без всяких свидетелей. И никто  никогда меня не найдет!»- думал он, и даже прикосновение к холодному металлу оружия упрятанного глубоко в пальто его совсем не успокаивало его нервы. Лишь хотелось одного - вернуть время вспять, просто поехать в тот день по другой улице, или по ней же но в совсем другое время, и тем самым разорвать навсегда прочную цепь случайных обстоятельств, на аркане которых его затащило сюда в это безрадостное место. Так давящее на психику, место, откуда хотелось убежать, не разбирая дороги и не оглядываясь назад, а потом забыть все что случилось, навсегда, вычеркнув вместе со страхом все это из своей памяти. Затем уже бандиты что-то рассказывали Мусе, и тот в свою очередь кивал им. И когда, обменявшись рукопожатиями, все наконец-то стали расходиться к своим машинам, единственное, что было очень неприятным, вымогатели все-таки помахали Сергею руками: «эй ты живи пока», и уехали. Все самое страшное закончилось.
Волков выдохнул, и стал пытаться поставить на предохранитель свое приготовленное к бою еще вчера оружие. Пистолет у него пролежал два дня на изготовке прямо в кармане пальто. И вот Сергей пытался, сковырнуть эту собачку предохранителя назад мокрой дрожащей от волнения рукой, не извлекая оружие из кармана. Не мог же он махать сейчас стволом перед носом чеченца, и как бы это все смотрелось? И к чему бы привело? А с предохранителем у него никак не получалось справиться. Муса как-то странно посмотрел на Волкова, наблюдая этот нелепый танец вокруг его руки, словно застрявшей в кармане, и ничего, не спрашивал. Может, подумал то, что тот ищет в кармане зажигалку, что бы прикурить, а она провалилась в подкладку через дыру в дне кармана, и даже протянул ему свою. Сергей прикурил сигарету предательски трясущимися от волнения руками, дрожь пальцев не прекращалась. Он испуганно затянулся и чувствовал, как дуло повернувшегося в кармане пистолета вдруг уперлось ему через ткань подкладки пальто и штаны прямо ему в бедро. Не хватало случайного выстрела из-за нарушенных правил безопасности обращения с огнестрельным оружием. Покурив, бизнесмен ощутил, что ему стало как-то легче. Вытянул бледные пальцы  пред собой – предательская  дрожь уже улеглась. 
«Как все это глупо», подумал тогда он. Глупее быть не могло. Заряженный ствол, без предохранителя. Стоит  неловко упасть поскользнуться, а вдруг он выстрелит? 
-Я так благодарен вам,- сказал Волков чеченцу, вытирая платком с лица выступивший пот. Страх, животный страх смерти теперь прочно поселился в нем, так же застрял сейчас этот дурацкий пистолет в его кармане. Только бы кавказец не об оружие не догадался! 
-Сколько я вам должен?- спросил он и протянул «крыше» пухлый конверт, из другого кармана. Тот спокойно принял его, не открыв, молча, не благодаря Волкова, как само собой в этих делах разумеющееся.
- Этого хватит. Вы мне и так платите,- ответил бандит, убирая подношение в грудной карман своей кожаной куртки. 
- А я посмотрю, чем вы сможете мне оказаться полезным!- сказал  чеченец бизнесмену и поспешил:
-Ладно, хоп!  Свидимся! –
Горец  пристально глянул еще раз, на топорщенный карман Сергея и  спросил:
-В кармане, что граната  спрятана что ли?  Ну, я же сказал, что договорюсь! Эй, что за люди! –
И смеясь, вытащил из своей кожаной куртки размерами с лимон, черный металлический шар. Из него торчал имеющий цилиндрическую форму небольшой серый стрежень детонатора и плоский рычажок, соединенные между собой чекой. Она, проходя сквозь отверстия в них, прочно удерживала их вместе, загнутыми наружу проволочными концами на одной стороне переходя в кольцо диаметром с палец на другой. Поверхность шара состояла из выступающих на ней квадратиков, окаймленных ровными углублениями-канавками. Бандит шутливо подкинул шар у себя на ладони вверх невысоко, и тут же поймав его, убрал обратно к себе в карман, как будто «игрушки» и не было. Конструкция Сергею была знакома. Волков сразу узнал в ней настоящую боевую гранату Ф-1, в просторечие так же называемую «фенюшей». Радиус сплошного поражения осколками граната имела около семи метров, но и на удалении даже двухсот метров вокруг не защищенный укрытием человек имел шансы получить серьезное ранение.  После этой демонстрации, довольный сам собою и произведенным им эффектом Муса сел в свою машину, развернулся на месте и уехал, как ни в чем не бывало, оставив Волкова одного на пустыре. 
Вечером, вернувшись, домой, жена и дочь, застали Волкова в ужаснейшем состоянии. Он пил водку на кухне один не закусывая, молча, совсем не чувствуя меры опьянения. Дома было накурено, чего он не позволял себе раньше  никогда. 
Дочь прильнула котенком, крепко прижалась к матери, обхватила в страхе ее шею тонкими руками, таким отца она еще не видела.
-А что с папой случилась?- на ухо ей прошептала она.
-Я сама ничего не понимаю,- покачала та в ответ головой, недоумевая.
Отправив дочь к себе в комнату, жена села напротив и видя, что с мужем что-то не так, заплакала. Стала его трясти, а он как тряпичная кукла, поддавался ее напору, не сопротивляясь ей, был покорен и тих. Она дала ему пощечину, другую. В ответ он что-то ей мычал, раскачиваясь на стуле. Потом она сразу бросилась его жалеть и целовать. А затем, уложив мертвецки пьяного мужа спать, по женской привычке, обыскивая его карманы, супруга  нашла в там пистолет и целую обойму.  И именно тогда впервые она решила для себя, больше ничего у мужа,  никогда не спрашивать, а на всякий случай откладывать деньги, утаенные ей из общего бюджета обязательно в долларах на черный день, как стало внезапно ясно ей, вполне возможный теперь в их совместной жизни.
И вот спустя неделю Муса сам отыскал Сергея, узнав про то что его  друг является полковником генерального штаба, и попросил того их свести для дела. Что за дело, для чего, зачем, почему, он даже не объяснял, но одной этой просьбы прозвучавшей как приказ для Сергея уже было более чем достаточно. Видимо чеченец собрал о бывшем военном всю информацию, прежде чем понял, зачем тот ему будет нужен. Что ж с мира по нитке. 
Волков, опьяненный сознанием того, что смертельная беда отступила, и тяжкий груз свалился с его плечь, позволив ему дышать, полной грудью был готов на все. Он, тут поражаясь сам себе, угодливо вспомнил про обещанную когда-то другу работу. И было решено использовать это как предлог для будущего знакомства. Для чего это все нужно было Мусе, Волкова ни сколько не волновало. За эти дни он сломался внутри, оставаясь снаружи, то есть внешне все тем же человеком. Он двигался, шутил, работал как раньше, но словно бы уже что-то потерял навсегда, потерял свой внутренний покой, уверенность в завтрашнем дне, в мире вокруг. Иногда он вздрагивал от страха, когда ошибался, узнавая в совсем других людях этих бандитов, и радовался тому, что обознался и это были совсем и не они. И этот страх преследовал его, заставляя избегать незнакомых мест и опасных маршрутов. Нет, конечно, он стал совсем другим человеком, страх прочно поселился в нем, убеждение, что его жизнь это тонкая нить, которую может порвать даже чуть усилившийся ветер, прочно закрепилось в нем. Цена этой жизни грошь, так же как цена жизней его дочери и жены. А кому он вообще нужен? За Мусой стояла та сила, которая упрочивала существование Сергея на Земле, и совесть его умерла тогда же вместе с чувством уверенности в себе. А ведь еще не так давно он считал, что может все. Там в его прежней жизни в Союзе все случившееся было бы совсем невозможным, и теперь он признал, что стал никем. 
Это стало его новой верой, новым своеобразным пониманием окружающего мира.  А ведь когда ты никто, то зачем спрашивать у тебя о каком-то предательстве или о дружбе? О совести? Эти слова пустые обозначения того как мораль манипулирует людьми. Признав, что ты никто ты в эти игры уже не играешь. Такой человек больше не берет на себя ненужный груз лишнего, внушенной морали, пусть этим теперь страдают другие. Пусть они обманывают себя, напрягаются, изображая из себя кого-то, а он будет никем с холодным сердцем и свободой выбирать всегда только то, что ему нужно и удобно. Став никем Сергей  отказался от самого себя прежнего, душевно превращаясь в огрызок человека. И это сделали с ним не эти всемогущие бандиты, ни мучительный ледяной до боли страх. Нет, он это сделал с собой он сам, только калеча, теперь признавая себя никем. 
В этом заключалась одновременно и его сладко щемящая грудь обида падшего ангела на бога, на мир, обманувший его ожидания и новая свобода. Да жизнь быстро научила его, показав кто человек, на самом деле. Один из миллиарда таких же, как он людей из трепещущей плоти и крови, один из триллионов живых существ, населяющих землю,