Древний человек и божество, Том 2

Итак, вполне вероятно, что идея, принцип регулярной культивации (доместикация) растений (как таковой) возник у натуфийцев Анатолии в XI-X тыс. до н.э. в неком центре, который обычно принято локализовать в верховьях Тигра и Евфрата.

Наряду с этим надлежит отметить и т.н. "тарденуазскую" археологическую культуру эпохи позднего мезолита (VII-IV тыс. до н.э.), которая (культура) обязана своим названием стоянке у города Фер-ан-Тарденуа (север Франции). Примечательно (Г. Чайлд "У истоков европейской цивилизации". 1952), что эта культура (генетически родственная азильской) была распространена почти также широко, как и "натуф": на Иберийском  полуострове, во Франции, Бельгии, Англии, Германии, в Центральной и Восточной Европе, в Крыму. Сезонные стоянки носителей этой культуры (первобытных охотников, использующих луки, а также рыболовов и собирателей) располагались преимущественно на песчаных холмах. Характерной чертой в распространении тарденуазских поселений (состоявших из нескольких полуземлянок (остались неглубокие округлые ямы, иногда с очагами на дне)) является их расположение вдоль больших рек и на морском побережье (А.Л. Монгайт "Археология Западной Европы. Каменный век". 1973).

О некоторых верованиях тарденуазцев может свидетельствовать, в частности, их могильник, раскопанный на острове Тевьек  (см. выше), где найдено 23 костяка в 10 погребениях, преимущественно скрюченных (поза эмбриона), погребённых в ямах и густо посыпанных красной охрой (покойники  были  обложены  поставленными  на ребро  плоскими  камнями,  а  сверху  прикрыты валунами). Подобно охотникам палеолита, они нередко хоронили своих умерших там же, где и жили, т.е. в пещерах и гротах (например, погребения в крымских пещерах Фатьма-Коба и Мурзак-Коба). Таким образом, символика этих захоронений (поза эмбриона, раковины, оленьи рога; в погребальный инвентарь входили орудия из кремня и костяные ножи) говорит о существовании у тарденуазцев веры в посмертное возрождение к жизни в иномире пред­ков; а округлая форма микролитов "тарденуазской" археологической культуры и рога оленя в могиле свидетельствуют о предпочтительном почитании ими Великой матери (то же было присуще и натуфийцам).

Считается, что антропологический тип носителей тарденуазской культуры - смягчённый  кроманьоидный. Поскольку известно, что в могильниках тарденуазцев Иберийского полуострова и южной Германии обнаружены следы этнического негроидного влияния, можно полагать, что там, а также и в ареале распространения подунавской культуры «лепеньски-вир-винча» (Западная и Центральная Европа), обязанной своим возникновением натуфийцам ("грацильному" этносу), последние ассимилировались с тарденуазцами (так, в  Совтерре  с  микролитами тарденуазского типа сосуществовала ленточная керамика с пальцевым орнаментом, а также и черешковые зазубренные наконечники стрел (Г. Чайлд. 1952)).

 

 

1.3 Распространение земледельчекой культуры.

Поскольку ныне биологи считают, что движение к сельскому хозяйству (включая открытие и освое­ние агротехники) началось именно в Анатолии  примерно в X-IX тыс. до н.э., то «без излиш­него пре­увеличения можно сказать, что Анатолия, долго рассматривав­шаяся как... окраина «полу­месяца плодо­род­ных земель» (в частности, предгорья Ливанско-Таврско-Загросской горной цепи), теперь должна [быть реабилитирована и] считаться наи­более развитым центром неолити­ческой культуры на Ближнем Востоке» (Дж. Мелларт); а также и ис­ходным центром (очагом) распростране­ния не только агрокультуры, но и материальной и духовной культуры как таковой (к примеру, храм в Гёбекли Тепе датирован ХI-Х тыс. до н.э.).

Характерно (закономерно), что в земледельческих районах, где не испытывали недостатка в пище (забыли о голоде), происходил не только рост культуры, но и сравнительно быстрое увеличение плотности населения и рост числа земледельческих поселений, «которые все больше приобретали характер "родного очага" для ряда (оседлых) поколений обитателей» (Φ. Клике «Пробуждающееся мышление». 1982). Существует мнение, что в подобных местностях (при той агрокультуре) концентрация местного земле­дельческого населения спонтанно регулировалась за счёт перманентных миграций. Так,  Дж. Меллаарт полагает, что мигрировали люди из  «хорошо развитых земледельческих сообществ». Того же мнения и Г. Чайлд ("У истоков европейской ци­ви­лизации". 1952): "Скотоводство и возделывание растений... дали человеку возможность" на­с­только воспроизводить "свои  пищевые запасы"... что численность населения теперь вышла из тех узких пределов, которыми она была ограничена" в эпоху охоты-собирательства. "Самым простым способом обеспечить пищей новые поколения было возделывание еще нетронутых земель (т.е. из­быток населения обычно мигрировал). Таким путем создавались деревни Анатолии или Сирии". Вместе с тем, в Ханаане (в частности, из Иерихона) миграции (и даже бегство) натуфийцев-земледельцев обусловлены преимущественно "давлением извне" менее цивилизованных кроманьонских племён Малой Азии.

Как известно (см. выше), натуфийская археологическая культура зафиксирована в Ханаане и в Сирии, в юго-восточной Турции (Анатолии), в горах Загроса (Гандж-Даре; IX-VIII тыс. до н.э.) и в Иранском Курдистане (Калат Джармо; VIII-VII тыс. до н.э.); в Али-Кош (VIII-VI тыс. до н.э.) и на Среднем Евфрате, где она представлена, в частности, такими поселениями, как Мюрейбит (ХI-Х тыс. до н.э.) или Абу-Хурейра (Х тыс. до н.э.). По всей вероятности, в мезолите большинство зон «Плодородного полуме­сяца» испытало анатолийско-натуфийское влияние. К примеру, «холмистые райо­ны Турецкой Месопота­мии» вполне могли быть заселены в эпоху мезолита иммигрантами из Анатолии, - как это, например, произошло позднее (распространение халаф­ской археологиче­ской культуры).

Бытует мнение, что примерно в XI тыс. до н.э. (см. выше) на восток (в Иран и Индию) мигриро­вали племена - носители снипов анатолийской («средиземноморской») гаплогруппы «J2», которая зародилась ок. 18-20 тыс. лет назад (на Древнюю Анатолию, как эпицентр распространения гаплогруппы «J2», указывает, в частности, ареал распределения значений её частотности). Предполагается, что носители «J2» составляли значительную часть населения сообществ различных мезолитических ближневосточных культур (в том числе и «натуфа»). И тогда начальный этап развития земледельческой культуры в Иране можно отнести к X-VIII в. до н.э. (к примеру, поселение Али-Кош), а в долине Инда -  приблизительно ко втор. пол. X - нач. VII тыс. до н.э. (Мергар, Пакистан), и связывают с натуфийцами (прадравидами). При этом в западной части Иранского нагорья постоянные поселения появились примерно в V тыс. до н.э. (выявлено антропологическое и культурное сходство древних обитателей Западной Индии, Сирии и Северо-Восточной Африки. прослеживаемое с эпохи мезолита по ранний неолит включительно).

Так, по мнению археологов, первые (убейдские) аграрные сообщества в Средней и Нижней Месопотамии были созданы жителями горных и предгорных регионов Восточной Анатолии и Загроса, где зародилось и получило развитие древнейшее (неполивное) земледелие. В конце VII - начале VI тыс. до н.э. племена земледель­цев-скотоводов спустились с предгорий в плодородную аллювиальную долину Месопотамии, где и возник целый ряд поселений (культура Телль Сотто - Умм Дабагия, потомков которой связывают с хассунской культурой Северной Месопотамии). Знаменательно, что на Среднем Тигре (раскопки Телль ас-Саввана и Чога Мами) уже в VI тыс. до н.э.  ("убейд") применялись начальные формы орошения полей (В.М. Массон «Первые земледельцы Месопотамии», Вестник др. истории. № 3. 1971).

В горах Загроса (ирано-иракское пограничье), как предполагается, на протяжении VIII-VII тыс. до н.э. шло расселение мелких групп пришельцев с севера и запада (от озера Ван), которые обычно жили в небольших поселениях (площадью в 1-2 га, как и в сирийско-палестинском регионе), состоящих из пря­моугольных глинобитных или кирпичных многокомнатных домов, стены которых иногда покрывались штукатуркой. Уклад хозяйства - земледельческо-скотоводческий (при существенной роли охоты и со­бирательства). В горах Загроса был выявлен архаический комплекс, представляющий собой раннеземледельческую культуру, сформировавшуюся, как считается, на основе местных мезолитических традиций (R.J. Braidwood, B. Howe, «Prehistoric Investigations in Iraqi Kurdistan», SAOC, 31, Chicago, 1960). После раскопок таких памятников, как Джармо, Сараб или Тепе Гуран, выяснилось, что открыта большая загросская культурная общность. Раскопки Телль ас-Саввана и Чога Мами выявили весьма высокий уровень развития культуры VI тыс. до н.э. на Среднем Тигре, где в это время уже применялись начальные формы орошения полей (В.М. Массон «Первые земледельцы Месопотамии», Вестник др. истории. № 3. 1971).