наслаждаться каждым днем. Я знала, что ты придешь.
- Он сказал?
- Когда пришло время, я готова была одарить султана
любовью. Его нельзя не любить, пояснила она. - Но он мягко заметил,
что видит во мне лишь дочь, которой пока нет. Четверо сыновей есть,
а дочери нет, - и вздохнув, продолжила. - И пообещал, что
достойна я лучшего мужчины, какой появится здесь.
Тут я сомкнул ее уста поцелуем, и мы вновь растворились друг
в друге.
Это было явью. Прекрасная женщина нежно спала, прижавшись
к плечу. Утро давно прошло. Свет из окна излучал жар. На столе
ждал завтрак. Но голод мой был иным. Дрогнули ресницы, поднялись
веки, и лучистый взгляд притянул к сладким губам. Сон тяжело
отпускал ее, но терпение в пробуждении радости жизни распалило
вчерашний костер, и полыхнуло снова. Когда жар прошел, дико
захотелось есть.
Великий хан Орды кормил ближних с руки. Мне хотелось
кормить Мариам.
Но султан желал видеть Славного Воина Нурибека.
- Сожалею, что оторвал от завтрака, - произнес он. - Раздели
со мной трапезу. Силы понадобятся.
Он почти не ел, но моими усилиями дастархан пустел быстро.
Просто не мог остановиться.
- Хорошо вот так же любить жизнь, - сказал султан после. –
И ее люби. Сделай счастливой.
Ответить было нечего, только склонить голову в знак согласия.
Мы собирались ехать в корпус мамелюков, творение, перевернувшее
судьбу Египта.
- На нвольничьем рынке в Бухаре, - говорил султан по пути. –
Меня купил знатный человек, Ахмат аль Мансур – визирь султана
Египта Али аль Азиза. Помню его взгляд, полный мудрой печали.
Он искал верного человека и получил его. Я выучился боевому
Искусству, владению любым оружием, чтению, письму. Он терпеливо
делал верного пса, которому можно доверить жизнь. Мой благодетель
хотел знать настроение людей в стране и научил меня искусству
общения. Я умел говорить с чиновниками, купцами, ремесленниками,
дехканами. Он научил отличать и подбирать людей. Появились
знакомства и связи. Рачительные хозяева, умелые торговцы, терпеливые
строители, отчаянные изобретатели, совестливые и ответственные
исполнители. Я знал многих. А значит, на них мог рассчитывать и
визирь. В то время на нем и держался Египет.
Дворец султана был пристанищем скорпионов. Когда власть слабеет,
возле кружат шакалы. Себялюбцы и казнокрады, выражая преданность
султану, бессовестно обворовывали страну. А султан Аль Азиз был
слабый пожилой человек, не имевший наследника. Он стремился к
равновесию и покою. Все во дворце ненавидели визиря. Казначей,
сборщик налогов, мюриб – повелитель воды, главнокомандующий. Но
усилиями моего благодетеля государство жило. Пресекались налоговые
злоупотребления, строились оросительные каналы, была создана школа
военного искусства.
Его пытались убить не один раз. Каждую неделю умирал
дегустатор пищи. Три раза в месяц приходилось прерывать жизнь
наемных убийц. За год моей охраны визирь перестал беспокоиться за
жизнь. В доме воцарился покой. Во дворце султана нечисть в ужасе
разбегалась, расчищая нам путь. За год я лаже ночью не снимал
панцирь из легкой дамасской стали, спал в пол глаза и пол уха.
- Порядок в доме мы навели, - рассуждал аль Мансур, -
Пора навести его в Каире и всей стране.
- Всем, что достиг, я обязан своему благодетелю, - с
уважением произнес султан. - Нет ничего важнее осознания себя
частью страны. Тогда ты становишься непобедимым Антеем.
Корпус поразил порядком и дисциплиной. Число воинов не
поддавалось счету. Не один месяц нужно будет кружить по степи,
чтобы собрать такую силу.
К нам подвели строй, около половины тумена. Воинам было не
более двадцати лет. Командир доложил о прибытии.
Глава 6
Испытание
- Храбрые воины, - обратился Султан. - Я ценю ваше
мужество и желание отдать жизнь за честь Египта. Многие
недовольны тем, что не были под Дамаском в последнем походе.
Здесь Славный Воин Нурибек, первый в Орде, - представил он
меня. - Найдутся ли смельчаки, желающие сразиться с ним?
Тишина длилась недолго. Из строя начали выходить воины.
Набралось тридцать человек. Они встали на одной линии рядом друг
с другом. Вызов и желание боя выражали их лица.
- Принести доспехи, - приказал султан. - Тот, кто одолеет
Славного Воина Нурибека получит перстень, цена которого равна
трем верблюдам.
Я выбрал доспехи, шлем, щит, вторую саблю. Наблюдал, как
готовятся поединщики. Поспешность и напряжение пронизывали их
действия. Молодой резерв, стремящийся доказать свою нужность.
Нетерпение и полное пренебрежение опасностью. Обречены, если
не дать им урок.
- Сбитый шлем – нет головы, выбитая сабля - нет руки, -
предложил я султану. Тот согласно кивнул.
Первый яростно атаковал, но простой удар рассек пустоту,
а голова лишилась шлема.
Сабля второго ударила в щит, но не удержалась в руках
хозяина.
Третий отразил удар, но увернувшись от ответного, я
остудил его голову.
Четвертый увернулся от удара, но сабли в руке не удержал.
Пятый ушел в глухую защиту, но шлема не уберег.
Они стали бояться, обрекая себя на гибель.
- Готов против двух, - я положил щит и взял вторую
саблю.
Первая пара держалась недолго. Один быстро лишился
сабли, а другой один в один шлема не спас.
Другая отбивалась слаженно. Слегка отступил перед одним.
Тот подался вперед, нарушив порядок, и еще два шлема легли на
землю.
Третья пара пыталась взять напором. У первого на
встречном выпаде вышиб саблю. Отразив удар второго, снес шлем.
- Готов против трех, - чем больше противников, тем
меньше порядка. Они только мешают друг другу. Две сабли и шлем
пополнили коллекцию оружия и амуниции.
- Готов против четверых, - пора было заканчивать урок.
Перед двумя мелькающими саблями они казались застывшими
истуканами. Шлемы падали со звоном.
В строю осталось двенадцать человек. Кроме смятения и
страха их лица уже ничего не выражали. Не с кем стало
сражаться. Султан тоже понял это и прекратил урок.
- Думаю, теперь никто не захочет погибнуть раньше
времени, - мягко звучал его голос в тишине. - Кому только вручить
перстень?
- Скажу от имени всех воинов, - важно произнес
командир отряда, что награды по праву достоин Славный Воин
Нурибек. Могу лишь просить его дать несколько уроков сабельного
боя. Чтобы быть лучшими, нужно учиться у лучших.
- Пусть будет так, - султан вручил мне драгоценный
перстень. - Что скажет Славный Воин Нурибек о резерве
корпуса?
- Не важно, что они могут сейчас, важно - чего достигнут, -
ответил я. - Это будут хорошие воины. А тех, кто бросил вызов,
я бы взял в свой тумен.
- Считайте сегодняшний день вторым рождением, -
обратился султан к сражавшимся со мной. - Ваша жизнь нужна
Египту. Учитесь и принесете ему славу. Каждого ждет свой поход.
Подозвав командира, он распорядился всем сражавшимся
выдать по двести динаров, а готовым сражаться по сто. Я почувствовал
гул одобрения, идущий от строя. Гул силы и веры в завтрашний день.
- Я рад. Что судьба свела нес, - сказал султан, возвращаясь. –
Второй раз ты оказываешь большую услугу Египту. Сила корпуса
теперь возрастет многократно, а значит и безопасность страны. То, о
чем мечтал великий визирь Ахмат аль Мансур.
Он долго молчал, а я не мог спрашивать. Лишь знал,
здесь ничто не происходит просто так. Ни одно слово не звучит даром.
Глава 7
Семья
Усталый, умывшись и раздевшись, я присел на край ложа.
Нежные руки Мариам обвили шею. От нее шел аромат свежести
и любви. Хотелось уткнуться лицом в грудь и целовать без устали
упругое тело.
Угнетало другое. Воины, кинувшиеся в безнадежный поединок,
были частью единого целого. Эта сила питала их решимость.
Когда-то я был такой частью. Но меня отринули и предали,
бросив на погибель. Жизнь не покинула меня, а теперь вернулись и силы.
Но надолго ли их хватит одинокому воину в чужой стране.
Она что-то поняла и сама прижала мою голову к сладостной
груди. Когда страсть отпустила, мы стали ужинать. Я кормил ее с руки,
а она нежно целовала и покусывала пальцы. Потом я ел с ее руки,
нежно касаясь языком сладких подушечек.
И стало ясно, что человек не бывает один, если сам не
отгораживается от мира. Есть любимая и любящая женщина. Есть
мудрый наставник, держащий в руках нить твоей судьбы. Все, кто
меня знает, тоже со мной. Казалось, идешь по проторенной тропе.
- Хочу познакомить с тобой сыновей, - сказал султан утром
следующего дня. - Они надолго запомнят лучшего из воинов.
Покой был невелик, но уютен. Мы вшестером сидели на ковре,
образуя круг. Четыре пары глаз с вниманием и любопытством изучали
меня. Мальчику напротив было не более четырнадцати лет. Старший.
В его взгляде сквозили уважение и тайная гордость. Молчание
затягивалось. После того, как султан представил меня, не было
произнесено ни слова. Младшие, семи и восьми лет, сидели по бокам
от меня и внимательно изучали каждую черту моего лица. Средний,
младше старшего года на два переводил взгляд от меня к отцу.
- О чем думает воин в бою? - прервал молчание старший.
- Ни о чем. Только наитие. - я старался быть точен. - Думать
надо до сражения.
- Значит, все действия бездумны?
- Да. Они вырабатываются ежедневными тренировками тела и
духа.
- Что может тренированный дух?
- Все. Стать водой, камнем, воздухом, огнем, молнией.
- Как этого достичь, - голос задрожал от восхищения.
- Быть в единстве с миром, где живешь.
- Что это значит?
- Закрой глаза и представь, что ты солнце, несущее тепло.
Много тепла, греющего всех на земле. Тепла так много, что его нужно
Постоянно отдавать, чтобы не сгореть самому.
- Да-а-а, - в голосе звучала нирвана.
Султан удивленно вскинул брови.
- Дотронься до его кисти, - предложил я среднему.
Тот коснулся и в ужасе одернул руку. От прикосновения старший
открыл глаза и недоуменно огляделся. Средний отчаянно дул на палец.
- Все
