ответ. Какая хватка… По виду — не скажешь.
— Ты давно Валерку знаешь?
— Давно.
— Странно, что не пересекались никогда.
— Значит, не было необходимости. Да и я редко у него бываю.
Валерка вышел из раздумий.
— Что, познакомились уже? Я придумал кой-чего, через недельку вам звякну — будете мне нужны, оба.
— Ну все, туши свет, Валера снова что-то придумал, — сказал Серёга.
— Будем ждать, — сказал я. — Это будет интересно.
— Интересно, интересно. Дрон, ты идешь? Или останешься?
— Пойду.
— Я к себе. Пока, Серега.
— Пока — сказал я, и пожал руку своему новому знакомому.
— Скоро увидимся.
Странно, что мы раньше не встречались.
—///—
— Как думаешь, что он сделал?
— Посмотрим, — сказал я, шагнув с тротуара.
Серёга задумался.
— Ты чего встал? Пошли уже.
— Зелёный жду.
— Ну-ну… Мыслитель.
Мы перешли дорогу.
— Что гадать-то? Увидим.
Валерка, вопреки своему первому заверению, пропал на пару недель, а «сбор» — назначил только через три. Мы с Серёгой легко нашли общий язык и не раз уже бывали на пустыре вдвоём: я — просто так; а он, похоже — задумал что-то своё. Серега оказался вполне адекватным парнем, со «своими тараканами». Мы поднялись наверх, как условились. Валерка всё ещё не торопился.
— Думаешь, придёт?
— Посмотрим, — сказал я. — Ты же знаешь, он всякое может выкинуть. Но думаю — придёт.
— Почему?
— А вон он, смотри.
Валерка показался внизу, быстро шагая по направлению к нам.
— Привет — сказали мы в голос. — Давай, показывай, что придумал.
Валерка достал КПК
— Ты где его откопал?
— Неважно.
— Что это?
— Программа специальная.
— И что ты делать собрался?
— Как получится. Эта программа изменяет состояние сознания, вы нужны мне для подстраховки.
— Ты хочешь увидеть другой мир?
— Да.
— Обратно не забудь вернуться, — сказал я. Начинай, мы подстрахуем. Серега! Ты куда ушёл? Иди сюда!
Подошёл Сергей.
— Что, начинаете?
— Начинаем. Я сейчас запущу программу, а вы следите за мной. Возможно, ничего не произойдёт; возможно — я потеряю сознание; возможно, буду «не в себе». Ваша задача — наблюдать за мной. Через пятнадцать минут, если будет нужно, начнёте приводить меня в чувство. Дрон, ты ведь не раз — пьяных «оживлял»? Действуй так же.
— А я тогда зачем? — Спросил Серёга.
— Лишним не будешь.
Валерка прислонился спиной к дереву, надел наушники и уставился на экран. Мы же — с интересом смотрели на всё. Прошла минута, ничего не изменилось, я зевнул. Внезапно, Валерка начал оседать… Рванувшись к дереву, я остановился — будто что-то удерживало меня. Не физически — мысленно. Я чётко осознал вдруг, что всё должно идти, как идёт — и не нужно вмешиваться.
— И что будем делать?
Серега с растерянным видом переминался с ноги на ногу, неуверенно озираясь, глядя то на меня, то на Валерку, то оглядываясь назад.
— Ждать. Пятнадцать минут, как договорились. А потом — будем пытаться привести в чувство.
— Смотри!!!
Сложно было поверить, но всё происходило на наших глазах: Валерка бледнел и растворялся, как призрак.
— Нет, невозможно… — прошептал я.
Теперь Серёга бросился Валере, я вовремя схватил и удержал его.
— Пусти!
— Нет. Ты ничего не изменишь.
— С чего ты это взял?!
— С того.
Серёга сел на землю, его начинало бить крупной дрожью. Губы тряслись, руки ходили ходуном, казалось — вот-вот начнётся припадок. Через несколько минут он успокоился и замер, закрыв глаза, только иногда подёргивая головой. У меня тоже предательски дрожали колени, я держался только за счёт невесть откуда взявшейся уверенности, что всё идёт как надо.
— Ты ничего не сможешь изменить, — сказал я, наконец. — Посуди сам, что ты сделаешь? Нырнешь вслед за ним? Либо ничего не произойдёт, либо ты, как и он — растворишься, окажешься неизвестно где. Позвать «кого-нибудь»? Скорее всего — подумают, что у тебя «поехала крыша». И, в лучшем случае, покрутят пальцем у виска, а в худшем — закроют в «дурку». Даже если предположить, что тебе поверят, приедут учёные — сам ты сюда вряд ли уже попадёшь просто так. Да и Валерка, если он вернётся — более вероятно то, что он появится именно здесь, а не в другом месте — неизвестно, что с ним будет, попади он в руки учёных. Я не паранойю и не преувеличиваю, ничуть. Вероятность увидеть его — будет намного меньше.
— И что тогда? — Серёга медленно поднялся, голос его всё ещё дрожал.
— Будем ждать.
—///—
Я поднялся с земли, ни Дрона, ни Серёги рядом не было. В небе — будто бомба взорвалась: сквозь плотную серую пелену еле пробивались красные лучи солнца.
— Стой!
Я обернулся. Передо мной стоял… Человек? Костюм неопределяемого цвета, который отлично сливался с местностью; дыхательная маска, за которой ничего не видно. Автомат(?) напоминал наш АК — только, казалось, был сделан из пластика. Впрочем, такая мелочь становится несущественной, когда на тебя нацелен ствол — пусть и неизвестного, оружия.
— Кто ты? Что здесь делаешь? Где твой жетон?
-Ва… — начал было я, но понял, что ничего внятного сказать не смогу. — Я не помню, кто я и как здесь оказался.
— Покажи руки, закатай рукава.
Я сделал, что просили.
— Где твой жетон? Ты должен его носить на запястье.
— Я не знаю.
— Пойдешь со мной.
— Куда?
— Куда нужно. Будешь задавать лишние вопросы — останешься здесь и больше никуда не уйдёшь.
Что это, и где я? Что делается сейчас там, у нас?
— Шевелись! — меня резко окликнули. — Ускорение придать?
---
Я ожидал увидеть нечто, вроде развалин, но нет — город, вполне приличный. Вокруг чистота — чище, чем у нас.
Мы зашли в одно из зданий и спустились куда-то вниз.
— Эльдар! Я тебе ещё одного привёл.
— Кто?
— Говорит, что ничего не помнит.
— В коллектор его. Завтра — как раз отправляем партию.
И снова неожиданность: место, в которое меня привели, напоминало больничную палату, а не камеру. Резкий свет ударил в глаза — будто они хотели ослепить любого, кто сюда войдёт. Огромная, пустая комната… Несмотря на то, что вокруг было полно мест, меня отвели куда-то на середину.
— Садись, — меня взяли за плечо и резко толкнули вниз, на койку. — А лучше, сразу приляг.
Солдат — именно так я решил называть того, кто меня схватил — ушёл. Где же я? «Раз уж время есть, так хоть отосплюсь», — подумал я, и лёг. Всё же, где я? Свет погас, я почувствовал, как теряю сознание.
—///—
— Эй! Серёга! Ты меня слышишь? Я толкнул его в плечо.
— Слышу, полчаса уже стоим.
— С тобой, точно — всё нормально?
— Да. Пойдём домой. Где бы Валерка ни был — как только появится возможность, он даст знать.
Вот так. Был человек — и нет больше. И неизвестно, что делать. Я пошёл домой — если ничего не путаю, я уже с месяц как не заглядывал туда. Пора.
---
— Ма-ам! Ты дома?
Никого. Наверное, на работе. Я направился на кухню. Так-с, что у нас здесь… Пустой холодильник, пора пополнить. Всё-таки, странно, — подумал я, закрывая дверь. — Что-то не так.
—///—
Что-то не так? Странное чувство. Я зашел в подъезд, навстречу выбежало несколько соседских мальчишек, один из которых чуть не врезался в меня. Нет, просто показалось. Нервишки…
— Оксана, ты дома?
Молчок. Странно, должна бы уже прийти.
— Ты чего дверь открытой держишь? — раздался голос из-за спины.
Оксана. И с ней, явно, что-то не так… Она зашла, скинула кроссовки; не снимая куртки — прошла в гостиную и плюхнулась на диван. Я закрыл дверь, переставил небрежно брошенную обувь.
— Что с тобой? — Я сел рядом.
— Всё нормально.
— Разве? — я снял с неё курточку. — Ладно, захочешь — расскажешь. Такой я её не припомню. Она всегда прекрасно держится: если что не так — виду не подаст. Теперь, правда, тоже пытается не подавать, но я-то всегда знаю, если у неё что-то случается. А сейчас — это заметил бы каждый. Я вышел в коридор и повесил куртку на вешалку, пошёл на кухню за чаем. Это было лучшее, что я пока мог сделать.
—///—
У подъезда я встретил соседку.
— Тётя Нюра, мама на дежурстве?
— Ты где был, засранец? В больнице мать твоя, два дня уже. Сердце.
Баба Нюра. Никто уже не знает, откуда она. Приехала она сюда, когда ей было столько, сколько сейчас мне. Каждая квартира в нашем подъезде успела сменить двух владельцев за это время. Любители почесать языки — говорили, что она ведьма… И правда: по её словам — ей было шестьдесят пять, но выглядела она лет на пятнадцать моложе. И очень не любила, когда её называли «Бабой».
— Где, в какой?
— Не пустят тебя к ней сейчас.
— Да чхал я — на их «не пустят»! Знаете ведь, тетя Нюра.
— С тебя, засранец, станется, — улыбнулась она. — На Гоголя, знаешь где?
— Знаю. Спасибо, тетя Нюра.
— Под ноги гляди! Как ты себе шею, до сих пор, не свернул.
— Вашими молитвами.
«Засранец» — это прозвище баба Нюра повесила на меня с детства. Я никогда не обижался — не знаю даже, почему. Других мальчишек она называла более ласково, но почти все они сторонились её. Боялись, наверное…
—///—
Меня разбудил вой сирены. Картина изменилась — место, где я находился, теперь выглядело более реально: обычная, длинная комната, с кроватями вдоль стен. Вокруг меня другие люди, все поднимаются и выходят. На выходе нам надевали какое-то подобие наручников, называли номер и выталкивали в длинный коридор, который вёл неизвестно куда. Мне это напомнило грузовой отсек транспорта. Похоже, мы и были той самой «партией». В комнату зашёл солдат — точь-в-точь такой же, как и тот, что привёл меня сюда, голос его гремел и отдавался эхом.
— Даю краткий инструктаж: не вставать с мест, пока не разрешат; не разговаривать. Нарушители пойдут в переработку. Всем ясно? Задницы на место — и замерли!
Солдат ушёл. Почти сразу же появился слабый гул, машина чуть качнулась.
— Взлетели, — прошептал человек рядом со мной.
— Говорить же нельзя?
— Можно, если осторожно. Да и Гриды — не такие уж звери.
Гриды… Так вот как их называют.
— Где мы?
— Транспортный отсек научного корабля.
— Куда нас везут?
— Этого никто не знает. Надеюсь, просто на обработку.
— Может быть что-то иное?
— Может. Об этом я не хочу думать.
Нас сильно качнуло — несколько раз.
— Хорошо же у вас трясёт.
— Так не должно быть. Что-то случилось.
Тряска пропала, машина вновь пошла ровно.
— Всем сидеть, мы идем на сниженной высоте, — раздалось из невидимых динамиков.
И тут ударило так, что все слетели со своих мест. Мы что, падаем? Последний толчок выбил лишние мысли, оставив одну: «как выбраться отсюда?». В стене появилась пробоина, динамики затрещали и тотчас замолкли, двери открылись. Никто не заходил, все стали рваться к выходу: кто-то прыгал сразу; кто-то — остановился на краю.
— Как тебя зовут? — спросил я у своего соседа. Мне не ответили. Обернувшись — я понял, что он мертв: струйка крови стекала по лицу, дыхания не чувствовалось. Я подошел к выходу. Четвёртый этаж, примерно… Высоковато, чтобы прыгать.
Большинство тех, кто всё же отважился на прыжок — лежало внизу, но некоторые поднимались и ковыляли подальше от места аварии. Бежать — мало кто мог. Меня окликнули.
— Ты почему не спрыгнул?
— Думаю, стоит поискать другой выход.
— Я тоже так подумал. И как можно скорее.
Мы побежали вглубь судна
— Как тебя зовут?
— Зотгар. Или просто —
