Наши (перевод) книги Мусишкяй - Рута Ванагайте

почему он не сказал о стрельба евреев в 1948 году на допросе, они ясно и ясно ответили: «Я не сказал, потому что меня никто не спрашиаал.
<dd>      Из истории Винсаса Саусайтиса:
<dd>      В 1941 году я приехал в Вильнюс, потому что у меня не было работы. Я получил работу в центральном
<dd>      Почтовом отделении, почтальоном, где я работал, если не ошибаюсь, до весны 1941 года. Из почтового отделения меня уволили, потому что я не отнес в этот день все письма адресатам, а оставил их за кустом на следующий день. Дети увидели письма и разорвали.
<dd>      Летом 1941 года, когда Вильнюс оккупировала фашистскую Германию, люди стали говорить, что мужчин будут вывозить на работу в Германию. Из того, что я узнал, что в Вильнюсе, в здании, расположенном на улице Клайпедос, организуют резервную полицию и работающие там
<dd>      служащие не везут в Германию. В июле 1941 года я отправился в штаб-квартиру полиции на улице Клайпедос и подал заявку на вступление.
<dd>      Осенью 1941 года я не помню месяц, я с другими членами отряда, всего шесть, с немецем Вайсом, на грузовике мы отправились в Понары на место для расстрела людей, в которое немецкие солдаты вскоре привезли на грузовие 13 пожилых евреев. Вайс приказал осужденным снять одежду и обувь, отдайть все все золотые вещи, которые у них есть.
<dd>      Осужденные шли один за другим к Вайсу и бросали в его портфель, обручальные кольца
<dd>      часы, у которых были золотые и бумажные деньги. После этого все раздевались до нижнего белья и
<dd>      сняв туфли все бросали в кучу вещей. После этого Вайс приказал им лезть по лестнице в яму, стать в один ряд на уже лежащие трупы и повернуться спиной. После того, как осужденные выполнил свои указания, Вайс выстроил нас к краю ямы, т. е. шесть членов Специального отряда и около десяти немецких солдат. Мы все были вооружены военными винтовками.
<dd>      Я стоял на втором месте в ряду стрелков. Вайс предупредили нас, что мы без команды не будем стрелять. Мы все зарядили оружие и прицелились в головы стоящих в яме и ждали, команды Вайса начать стрелять. Я целился в затылок второго с начала ряда в яме. Вместе со мной
<dd>      98
<dd>      стояли Чепонас, Буткимас, Границкас и другие. Вайс дал команду стрелять махнув рукой. Я стрелял вместе с другими. и увидел, как человек, в голову которого я целился, был убит. Некоторые из осужденных были только ранены. Их Вайс прикончил из пистолета. Затем Вайс приказал похоронить трупы. Я с членами особого отряда и немецкие солдаты их закопали. После этого немецы
<dd>      99
<dd>      бросили в грузовик одежду и обувь расстрелянных людей, и мы вернулись в Вильнюс.
<dd>      В дополнение к этому, мне пришлось несколько раз расстреливать осужденных в Панеряй. Если я не ошибаюсь, примерно три раза. Сколько я расстрелял во время службы в специальном отряде я не могу сказать сейчас, потому что никто не считал расстрелянных.
<dd>      Порядок расстрела был следующим. Арестованных раздевали до нижнего белья и забирали у них ценные предметы: обручальные кольца, часы,
<dd>      деньги. Иногда стрелки стояли на краю ямы, и когда они стреляли в больших ямах, это было с жертвами в яме. Осужденных строили в один ряд, спиной к стрелкам. Иногда они опускались в яму по лестнице
<dd>      (Когда их стреляли в более мелких ямах), а в большие они были введены кем-то, в частности
<dd>      кем то из особого отряда. Перед проходом в яму им приказывали взять одному другого за руки. Как правило, расстреливали десять осужденных за один раз.Такое же количество было и стрелков из особоого отряда.
<dd>      Команда стрелять отдавалась Вайсом, Норвайшей или старшиной Тумасом. После стрельбы мы не во всех случаях закапывали трупы. Как правило, их оставляли до расстрелов на следующий день. Затем их хоронили другие осужденные, которые впоследствии был расстреляны.
<dd>      Члены специального отряда, помимо Панеряй, также стреляли людей в других областях.
<dd>      Я слышал о их поездках со их слов, но я не помню названия этих мест. Я расстреливал осужденных только в Понарах. В других областях я их не стрелял.
<dd>      Я не помню год, я с другими членами специальной команды, их фамилии теперь я не могу вспомнить, я ездил в Эйшишкес и Тракай. Что мы делали?
<dd>      В , Эйшишкес теперь я не помню, мне кажется, что мы там не стреляли. В Тракай члены специального отряда, если я не ошибаюсь, вместе с местными полицейскими расстреливали осужденных. Я тогда не стрелял в них, а стоял в охране зоны стрельбы
<dd>      Число людей, убитых в Тракае, их возраст и другие обстоятельства стрельбы не сохранились в моей памяти.
<dd>      100
<dd>      Вопрос: Что вы знаете о потреблении алкогольных напитков во время расстрелов людей в Понарах ?
<dd>      Ответ: Во время стрельбы людей в Панеряй спецотрядники пили водку. Ее пили перед стрельбой в людей. Насколько я помню ее на
<dd>      место для стрельбы доставлял шеф особого отряда Вайс. Я понял, что немцы давали участникам особого отряда пить водку перед стрельбой,
<dd>      чтобы они не ужасались расстрелом осужденных, чтобы они были более
<dd>      мужественными в то время. Ящик водки ставили в нескольких метрах от расстрельной ямы, на которой стрелки стояли на краю, - члены специального ордена. Они шли к ящику, выпивали водки, а затем расстреливали осужденных. Хотелось бы сказать, что водка была доставлялась на место расстрелов в Понары не всегда.
<dd>      Ее доставляли, когда надо было убить много осужденных
<dd>      Когда я стрелял осужденных в Панеряй, то на месте расстрела водки не было. *
<dd>      По данным уголовных дел в Литовском специальном архиве, по крайней мере семь почтальонов из Вильнюса работали вместе с Винсасом Саусайтисом в специальном отряде. Участие Саусайтита в массовых убийствах евреев в 1941-1944 годах. подтверждено двумя бывшими жителяит Понаров и четырнадцатью бывшими членами спецотряда. Бывший член отряда Юстас Мартишюс ( Justas Martišius) сказал:Когда я пришел в команду, я нашел Саусайтиса и оставил его после ухода. В 1943 году я перешел в строительный батальон. [...] Я помню, что Саусайтис участвовал в расстрелах. **Бывший старшина спецотряда Йонас Тумас: Саусайтис участвовал в расстрелах много раз. Я не знаю такого факта, чтобы члены спецотряда были расстреляны за невыполнение команд. [...]
<dd>      4 LYA, K-l, ap. 58, b. 47746/3, т. 2 с. 177-188.«LYA, K-l, ap 58, b 47746/3, т. 4, стр. 330.
<dd>      101
<dd>      Я не помню, чтобы Саусайтис попросил меня освободить его от стрельбы. Но вместе с тем такие
<dd>      случаи происходили. *
<dd>      Отчет о задержании лица и других обстоятельствах,
<dd>      Тем, кто может повлиять на его исправление:
<dd>      Отношение к работе отрицательное, он выполняет работы, на которых могут иметь личные выгоды.
<dd>      Выписка из медицинского сертификата:
<dd>      Эмоция лабильная, очень легко плачет. ***
<dd>      Последнее слово Винко Саусайтиса на судебном заседании в 1978 году
<dd>      16 февраля (Выдержки)
<dd>      Я сожалею, что сделал жестокие преступления против советского правительства
<dd>      И всего человечество. Палачи разрушили мою жизнь и стерли мою
<dd>      совесть. [...]
<dd>      * То же, с. 330.
<dd>      ** LYA, K-l, ap. 58, b. 47743/3, стр. 76.
<dd>      *** Там же, П. 159.
<dd>      102
<dd>      Винцас Саусайтис был приговорен к смертной казни к самой высокой мере наказания - исполнено в Минске в 1978 году.*
<dd>      То же, с. 352-354.
<dd>      103

<dd>  После 30-и лет:
<dd>  сны убийцы
<dd>  
<dd>  Зеленая школьная тетрадь  в котором находилась стопка беспорядочных листков  была вложена в  дело одного  члена Специального отряда.  В  них  рукой  осужденного записаны  сны  в тюрьме Лукишкес  в  ожидании смертной  казни. На обложке тетради
<dd>  написано:
<dd>  
<dd>  Прошу, открыть после моей смерти. Прошу, не уничтожать. Очень жаль покидать родину и детей без крыльев и радоваться детям в старости и поставить их на  прямую  дорогу, где Ленин ведет верный путем.
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  11 марта. Утром кажется, что мой отец учил меня стихам, и я  запел: «ноги застыли , руки застыли и голова» ...
<dd>  
<dd>  17 марта мне снилось, что я на своем дворе, и я вспомнил, что коровы не выпущены на пастбище. Я открыл дверь  забора  и выпустил ее. Какая  то  грязная, и  как не наша. И заборы разбиты, и я слышу - бык мычит. Так и его я выпускаю, какой-то черный, маленький. И какого  то  человека  хотел застрелить, бродил  по  каким  то  развалинам  и  целился  стрелять. Затем он вышел на улицу и
<dd>  там  несколько раз стрелял в мужчину, но не убил . И я вынул из головы большую  вошь и убил.
<dd>  
<dd>  
<dd>  19 марта я шел по красивому  лесу, я хотел найти грибы, но не нашел. Такой лес чистый, белый  мох. Затем я прошел через небольшое поле, перепрыгнул через  канавку   и вошел в густой  леса, я говорю  нашел ягоды, но я не нашел и увидел большие  дубы  я посмотрю  есть  ли  желуди, я видел, но я не брал.
<dd>  Но Витас позвал  меня, сказал «война», иди быстрее, я говорю, я скоро приду. Проснулся
<dd>  
<dd>  
<dd>  
<dd>  21 марта. Мне приснилось, что я собираюсь в какой-то коридор помочиться. И коридор настолько грязный, везде загроможден, но я стоял в середине, и я не испачкал туфли. 2. Похоже, йонас  меня меня  подстриг. Я говорю, не стриги  много, говорит он, я просто я только  укорочу, я не режу тебе шею и не стригу его с ушей, а  порезал шею машиной, сначала болело, я сказал,  что не жми  так, потом
<dd>  не больно.  Выгляжу  красивым 3. Кажется, Петрайтиса Ангеле прибежала ко мне
<dd>  
<dd>  
<dd>  104
<dd>  
<dd>  голая, такой красивая, и снова убежала. 4. Альгирдаса  Марцеле лежал на нашей кровати как обреченная, такая  худая и бледная, я лег на нее, не помню или встал, кажется, я встал.
<dd>  
<dd>  22 марта. Мне снилось: я в своем  доме, и следователь допрашивает человека, сказав: не беспокоить меня, и я вышел из этой комнаты и предупредил, я кричу, что даже  не  дают  одеться, когда я несколько раз стучал  дверью, но не закрывалась  вообще. И я пошел по  снегу, такой чистый ...
<dd>  
<dd>  23 марта. Мне приснилось, кажется, кушал большие блины с моей дочерью, такие белые, только половинк отломил, это казалось более тонкая половина ... Там была вода  грязный, не пил, просто стоял и смотрел. И я спал в каком-то доме, а на левой руке было два пореза. Кажется, мой отец обещал меня  убить его за что-то, но этот человек говорит, что это не обязательно, потому что оба пореза имеют одинаковую длину и уже заканчивают заживать, не  болят. Это я пришел к отцу, мой отец такой  большой, и как не отец, и я начал извиняться, чтобы не убил, и  кажется, что он простил  меня, и я заплакал.
<dd>  
<dd>  ... До суда мне снилось  в  , что в нашей кухне готовится какой-то бал, но мы не пили и не ели. Два покрывала  белого цвета положили  на стол. Ионас дал бельё  белое, но я говорю: будет тепло, потом Юлия принесла чистое  полосатое, но не совсем новое, и я  оделся. Сидя за столом, я вымыл руки, но не совсем  чисто, какие  то пятна остались, и
<dd>  невеселый  уселся.