"Древний человек и божество", Том 1

без всякой символики, квадраты соотносятся с "землёй небосвода", находящейся в ведении небесного проявления образа бога-отца (как мужской ипостаси Единого бога), и подготавливаемой им для передачи богине-матери в качестве места размещения перманентно порождаемой богиней растительности (флоры).
Представляется уместным рассмотрение и ряда популярных и сегодня древних эмблем.
Так, восьмилучевая звезда, образованная наложением одного квадрата на другой, повёрнутый, может быть визуально представлена и как фигура, образованная квадратом и восемью треугольниками (четыре больших и четыре меньших). Показательно, что в Древней Индии эта звезда также служила символом (57.) единения мужского (квадрат) и женского (треугольник (углом вниз) - эмблема лона богини-матери) начал, созидающих жизнь.
Практически, та же семантика заложена и в возникшую в начале неолита шестилуче­вую звезду (примеры - «Щит Давида», а также и древнеиндийскую эмблему «Шаткона» (санскр. "шестиугольник")). Не исклю­чено, что в глубокой древности (появилась в VII тыс. до н.э.) шестилучевую звезду могли рас­сматривать (воспринимать) как фигуру, состоящую из прямоугольника и восьми треугольни­ков. Если рассматривать эту звезду как совокупность, состоящую из прямо­угольника, двух треугольников (на коротких сторонах прямоуголь­ника) и двух зубчатых рисунков («двойных уголков» на длин­ных сторонах), то такая символика может быть прочтена так: только соединение божесвен­ных мужского и женского животворя­щих начал позволяет возделывать почву, дождям про­литься и оросить посевы дождевой  водой и, как следствие, получить хороший урожай. Так (Ганс Бидерманн. 1996), в Древнем Китае считалось, что "облака возникали из объединения первоначал "инь" и "янь"; т.е. порождались в результате священного брака Великих отца и матери.
К VIII-VI тыс. до н.э. восходит представление (культура «лепеньски вир) о графеме «Щит Давида» («Шаткона»), как о знаке, образованном наложением одного равностороннего треу­голь­ника на другой, перевёр­нутый. И тогда этот знак может означать (быть прочтён) эмблему плодородия Единого бога. Подобный сакральный смысл, по-видимому, выражали и два треугольника, составленных в виде ромба, поскольку ромб вполне можно рассматривать как вариацию знака «Шаткона». Как известно, в Индии «Шаткона» симво­лизирует жизнетворя­щее перманентное единение (слитность) бога-отца Шивы (треугольник углом вверх) и Великой матери Шакти/Деви (треуголь­ник углом вниз), как единого божества.
Сакральная символика (знак) типа "песочные часы" (знак из двух противоположных треугольников, соединённых углами) вполне мог иметь в земле Хатти (в Анатолии) натуфийские истоки. Здесь нижний треуголь­ник (углом вверх) графемы "песочные часы" (57.; Рис. 383-1), рассмотренной как вариация дравид. «Шаткона», в которой треуголь­ник углом вниз - эмблема "Шакти (йони)", вполне может соотноситься с порождающей силой (потенцией) бога-отца, а знак в целом ("песочные часы" из двух треугольников) - также симво­лизировать вожделенное человечеством перманентное состояние слитности в акте священного брака Великих Отца и Матери.
Знак в виде шестилучевой звезды, вписанной в окружность (57.с151), в доарийской (дравидийской) Индии иногда изображался вместе с туловищем быка (вариант единения ипостасей). Вместе с тем, такая звезда (без быка) служила в Древ­ней Индии и выражением понятия «шесть сторон горизонта».
Пятиконечная звезда впервые появилась в Малой Азии в VII тыс. до н.э.; её неолитиче­ские изображения известны в Месопотамии, Египте, Иране и на Крите. В Древней Индии пятиконечная звезда была одной из эмблем прадравидийского бога-отца Шивы (пять «вос­ходящих» треуголь­ников). Древние египтяне называли пентаграмму «звездой псогла­во­го Анубиса (Инпу)» (т.е. связывали её с преисподней, миром мёртвых). В Древней Вавило­нии такая звезда при­менялась как оберег. 
Легко видеть, что обычная пятиконечная звезда представляет собой замкнутую фигуру, образованную четырьмя равными пересекающимися углами (угол - эмблема дождевой тучи). Данная эмблема в завершённом виде содержит пять углов (вершин), столько же треугольников (знаков порождающего лона) и равносторонний пятиугольник в центре. Следовательно, эта пентаграмма преимущественно (статистически) отражает хтоническую сторону образа Великой матери (не исключено, что первоначально такая пентаграмма служила эмблемой страшных, разрушительных ливней в период дождей (углы, число четыре)).
Наиболее ранние пятиконечные звезды Шумера (специфические «круговые» пента­граммы), найденные в Уруке (датированы ок. 3500 г. до н.э.), начертаны на глине, а обнаруженные в Старовавилонском царстве - вырезаны на царских печатях (т.е. со временем их значимость возросла).
Пентаграмма Древнего Шумера представляла собой пятиконечную звезду, вписанную в кольцо, разделённое на 16 секторов таким же числом (8 и 8) двойных дуговых линий (зазоры везде просматриваются). Собственно звезда являлась фигурой, образованной пятью равными двойными дугами (составляющими треть своего кольца). В каждой из вершин звезды, образованной двумя восходящими, непересекающимися концами дуг (лучами), изображена капля жидкости (падающая снаружи в отверстие между концами дуг, образующих  вершину). В центре фигуры расположен круг.
Таким образом, данная эмблема содержит кольца, круги, дуги, капли, числа 3 и 8  (симво­лика богини Неба (частотность) - шесть атрибутов);  а так же пять вершин звезды, равно как  и капель, и дуг; квазипрямоугольные отрезки кругового кольца (статистика символики бога-отца - два атрибута); т.е. вид древнешумерской пентаграммы, символизирующей жизнепорождаю­щее единение (контакт) Великих божеств (матери-отца) свидетельствует о том, что в данном союзе доминирует богиня Неба (её символика статистически преобладает), а это, в свою очередь, говорит о раннеземледельческой эпохе возникновения этой, возможно, ещё убейдской эмблемы (звезда представляет собой как бы сосуд (чрево богини-матери), куда по капле (пять  капель - символика бога-отца) через отверстия при вершинах, напоминающих по виду вагину, вливается некая жидкость). Вполне возможно, это данная пентограмма отображает акт божест­венного (само)оплодотворения амбивалентного (двуполого) божества, на что могут указывать и двойные линии рисунка, и символика удвоения, а также такая двоичность  как 3 и 3; 1 и 1.
Дополнительная информация на эту тему содержится в Книге пророка Амоса (Ам. 25-26): «Вы носили...  звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя». На­именование «Ремфан, Римон(у)» - эпитет, ставший синонимом к имени «Хаддад (Адду)», аккадского бога небесного огня, бури, грозы (шум.-акк. «remanu» - «гром», а шум. «рим» - «дикий бык»; «рим-ану» же означает «дикий бык Неба», - постоянный эпитет шум. Ишкура и акк. Адду), а затем и войны (в бытность пребывания племён ха-ибири в Угаритском номе), а позднее, веро­ятно, и гиксосского главного бога Баал-Хаддад-Сетха. Из приведённого стиха Библии следует, что древние евреи, как, возможно, и их предки «черноголовые» (шумеро-аккадцы), в знак почитания бога-громо­вика (возможно, как оберег от удара молнией) иногда носили (хтонические) пятиконечные звезды.
Заметим, что и Йаhуве Элоhим, единый и единственный бог евреев, нередко проявлял себя как громовержец. Так, «Он сокрывает в дланях Своих молнию... Слушайте, слушайте голос Его и гром, исходящий из уст Его. Под всем небом раскат Его, и блистание Его - до краев земли» (Иов. 36-37).
Важно отметить, что в силу, вероятно, природно-климатических условий, в Египте не было персонифицированной ипостаси "бог-громовик" (предполагается, что молниями "заведовали" Сетх или Тот, как архаичные боги-отцы). Вместе с тем, у этносов, у которых доминировали традиционные воззрения раннеземледельческой религии, сакрального статуса "громовержец" (и громовик, и бог Неба в едином "лице"), как представляется, не возникало. Так, бог-громовержец, помимо Египта, "не прослеживается в дравидских мифологиях" (И.М. Дьяконов), у шумеров (Ан и Ишкур), у ханаанеев (Илу и Баал-Цафон) и у хатти (бог Грозы и В(а/у)русема).
 
 
3.  О религиозном опыте неандертальцев.
Хорошо известно, что уровень сакральных эмоций (степень нуминозности) участника ре­лигиозного действа и степень (глубина) осознания «Homo sapiens sapiens» своего места в мире, управ­ляемом высшей силой, зависит от характера восприятия этой высшей силы, а также и особенностей религиозного обряда и его ритуа­лов (а также и от места отправления культа). Приведём определение ритуала, данное Виктором Тэрнером ("Символ и ритуал". 1983): "ритуал - это стереотипная последовательность действий, которые охватывают жесты, слова и объекты, исполняются на специально подготовленном месте и предназначаются для воздействия на сверхъестественные силы или существа".
 «Наука лопаты» убедительно доказывает, что бытиё (образ жизни) и неандертальцев, и кроманьон­цев, - охотников-собирателей палеолита, было во многом идентичным: сходные ме­тоды добычи пищи и ору­дия, подобные протообщины, одинаковое жильё, - а, как известно, "бытиё определяет сознание". Однако вопрос: дос­тигло ли сознание (разум) неандертальцев такого интеллектуального уровня, дабы у них могли возникнуть какие-либо религиозные воззрения, повлекшие за собой определённые религиозные дейста, - остаётся спор­ным и поныне, нес­мотря на то, что уже (давно пора) «следует признать, что у неандертальцев, в период их расцвета, были до­вольно строгие [упорядоченные] и стабильные формы общественной жизни» (Φ. Кликс «Пробуждаю­щееся мышление. У истоков человече­ского интеллекта». 1982), а также, как совокупность коллективных представлений социума, бытовала единообразная похоронная практика, а также и святилища (см. ниже). 
Можно полагать, что психология человека палеолита вполне соответствовала постулату К.Г. Юнга: «нет ничего в рассудке, чего ранее не было в чувствах». «Определив религиозный опыт как зaхвaчен­ность внешней силой, К.Г. Юнг («Психология религии») интерпретирует по­нятие бессознaтельного кaк религиозное (его влияние… «есть бaзовый религиозный феномен»). Соглaсно ему, бессознaтельное не может быть просто чaстью индивидуaльного сознaния, но является неконтро­лируемой, врывaющейся в нaше сознaние силой» (Э. Фромм «Психоaнaлиз и религия». 1950).
Крупнейший специалист в области истории религий XX столетия священник Э.О. Джеймс убеждён, что «доступные к настоящему времени данные позволяют с большой долей уверенно­сти утверждать, что в широком смысле слова религия в тех или иных своих проявлениях явля­ется столь же древней, как и само человечество» (Е.О. James «Prehistoric Religion». Historia Religionum. 1969). «Основой всякой религии... является... противостояние «Всецело Иному» (Р. Отто,Т. Якобсен), -  тому, что лежит вне границ обычного опыта".
Несомненно, что в осмысливании окружающего мира древним человеком, его умозаключениях, важнейшую роль играли конкретные (наглядные) причинно-следственные связи, а также  и аналогии (наблюдаемые в явлениях природы, а также возникающие при практической