Охота на мамонта-2 (Раскаленная крыша)

сложные машины! Почему же эти так отстали от тех, других, которые живут рядом? - не переставала удивляться она.
- Посмотри, они как муравьи, ползают по склонам, - заметил он. - И каждый тащит драгоценную ношу свою.
- Что они делают? – спросила она.
- Я нарочно привел тебя сюда. Они собирают виноград и делают это так же, как и двести, и триста, и пятьсот лет назад.  А потом из винограда они приготовят вино…
- Вот они наполняют тяжелые корзины сочными гроздьями, тащат их на тележках, впрягаясь в них, и везут в какой-то дом, – перебила она.
- Смотри, что будет потом!
- Раздеваются и в огромной чаше начинают давить их ногами!
- Дальше... Смотри, что они делают дальше!
- Поют! Они поют и топчут эту виноградную кашу, а их пение совсем не хуже, чем на сцене в театре. Но зачем они делают это ногами? Почему нельзя поставить чудо-машину и нажать на кнопку?
- Вино не получится! - ответил он. - Я слышал об этом. Необъяснимая вещь! Говорят, не получится и все тут.
- Хорошо, но зачем петь эти песни? Они уже пьяны от этого вина?
- Нет. Вино будет готово нескоро.
- Тогда зачем эти песни?
- Детям тоже поют колыбельные. Наверное, здесь так же. Иначе вино не созреет. Оно, как ребенок, капризное, и даже в разных бутылках будет разного вкуса. А ребенка не воспитать  без колыбельной...
- А когда будет готово это вино?
- Это? Через тридцать…. через сорок лет…. Это элитная лоза.
- Но многие из этих людей не доживут до того дня. Зачем столько стараний и сил?
- Вино выпьют их дети и внуки. Будут на свадьбах и праздниках вспоминать о своих отцах.
- Как это хорошо! Жалко только, что им сегодня его не достанется.
- Эти выпьют вино, которое сделали их отцы.
- И так будет всегда?
Он замер и долго с восхищением смотрел на работающих людей. Наконец вымолвил:
- Всегда! Пока эти люди будут петь песни свои - так будет всегда!

7 января. До злополучной даты оставалось 6 дней.

Самолет ревел мощными моторами, разрывая  в клочья облака, которые были на его пути и осмеливались закрывать посадочную полосу. Вот он изящно, безукоризненно приземлился перед зданием маленького аэропорта, доставив свой драгоценный груз по назначению. Не успела открыться дверь, а группа людей в черных костюмах уже встречала своего хозяина, своего властелина и Бога. Каждый из них был готов жизнь отдать за него, потому что он и был Богом для них на этой земле. Они, словно черным ковром расстилались перед ним. Потом эскорт дорогих лимузинов несся по дорогам, расталкивая прочие авто, путающиеся под колесами, черной молнией промелькнул по серпантину в горах и у моря, казалось, даже над морем, над миром этим пролетел караван черных машин, везя своего господина в его владения. Женщина неземной красоты встречала его в дверях просторного дома. Блестящее черное платье сверкало в свете ярких фонарей и, как черный бриллиант, переливалось всеми гранями. Это был самый дорогой его бриллиант. Женщина, как всегда, была прекрасна и улыбалась. Огромный дом был тоже рад ему и гостям, которые начинали съезжаться  на званый раут. Люди шли парами и поодиночке, раскланивались с ним и восторгались ею. В общем, все было как всегда. Как всегда, он был в центре, а остальные где-то поблизости, рядом. И вот брызги дорогого шампанского, хвалебные речи,  взгляды заискивающих и почитающих. И вечерняя прохлада...

Вечерняя прохлада… Человек стоял на балконе, снизу доносился шум гостей и оркестра, плеск воды в фонтанах, грохот петард, а в руке его  был зажат пистолет. Он стоял и думал: - Что мешает ему сделать это прямо сейчас, и какое расстояние до собственного виска?
А эти двое находились рядом, с изумлением за ним наблюдая:
- Чем ему можно помочь? - спросила она.
- Скорее всего, ничем, - ответил он.
- Это все, что у него есть? - и кивнула на то, что находилось внизу: на каменные дорожки и фонари, сотни людей, толпящихся в ослепительном свете, на красивую женщину и огромную яхту у пирса.
- Но где же его друзья?
- У него их нет, - ответил он.
- Почему?
- Он слишком богат.
- А любовь?
- И ее он найти не сумел.
- Потому что слишком богат? - спросила она. - А дети? Его дети?
- Он сделал их такими же, как он сам.
- И теперь он совсем один -  у него никого нет?
- Кроме этого, - и показал вниз, - нет никого и ничего. Он умеет только зарабатывать деньги.
Человек донес пистолет до своего виска, на мгновение замер, закрыл глаза,… вдруг одернул руку и вытер пот.
- Нет, не здесь. Пусть не радуются, – зло пробормотал он.

Потом он медленно брел по освещенной набережной, и море плескалось вечерними, ласковыми волнами за парапетом. Человек поднял  глаза к небу. Там наверху мигал проблесковыми огоньками самолет. Он вежливо раздвигал белыми крыльями вечерние облака, и заходящее солнце играло красными лучами на его бортах. Самолет летел высоко, в нем были люди, они читали газеты, смотрели кино, беседовали, а он один стоял на берегу и смотрел им вслед. По дороге, позади него, не спеша двигались машины. Они мелькали фарами, освещая веселыми огоньками тротуары и дома. В них тоже ехали люди. Они останавливались, выходили из авто, садились в ресторанчиках на набережной, пили вино, разговаривали и тоже были вместе.
- Интересно, какое расстояние до собственного виска? - снова подумал человек. Он знал - теперь уже ничто не помешает ему сделать это...
- На, выпей! - его мысли прервал хриплый голос какого-то бродяги. Тот стоял, почему-то улыбался и протягивал бутылку.
- Выпей, - повторил бродяга.
- Это вы мне? – удивился тот.
- Ну, да! Тебе! Что стоишь тут один?
- Вы меня знаете? - спросил человек.
- Нет, но мне не нравится пистолет в твоей руке. Пожалуй, тебе просто нужно выпить.
- Почему бы и нет?  - неожиданно согласился он, и отхлебнул. Потом, посмотрев на бродягу, вдруг сказал:
- А хочешь, я подарю тебе вон ту яхту?  - и махнул рукой в сторону бухты. Бродяга бросил взгляд на яхту, стоявшую, как огромный айсберг у пирса, и в ответ тоже пошутил:
- А хочешь, я подарю тебе эту набережную? Да, чего уж там,... бери весь этот городок. Не люблю быть кому-то должен! - и улыбнулся. Человек холодно заметил:  - Я не шучу.
Бродяга, подумав мгновение, тоже серьезно посмотрел на человека и сказал:
- Нет, в придачу к яхте ты подаришь мне и этот пистолет. Пожалуй, я еще поживу! – взял бутылку и, сделав глоток, снова протянул ее человеку.
Он смотрел на этого пьянчужку и ощущал, как нечто приятное разливается в груди – то ли дешевое вино, то ли чувство, что роднее этого бродяги у него  никого не осталось. Да и не было никогда! Тогда он отшвырнул пистолет подальше в воду, сел на парапет рядом со своим новым другом и больше никуда уходить не хотел...

- Как хорошо, что мы вместе! - воскликнула она.
- Мы можем находиться рядом, а вместе могут быть только они, - возразил он... - А могут и не быть...
- Все в их руках.
- Да, но не каждому это дано.
- Может быть, дано это каждому, просто не всем это удается.
- А, может, не каждый этого хочет?...  Ты не замерзла? - неожиданно спросил он.
- Ты забыл - мы не можем мерзнуть, - улыбнулась она, – нам это не дано…
- А жаль…

8 января.

Старая, очень старая женщина, сидела на крыльце своего небольшого деревенского дома.
Стены его покосились и поросли мхом.
Крылечко совсем прохудилось. 
Редкие капли дождя падали на седые волосы ее непокрытой головы.
Напротив, носимые осенним ветром, кружились поздним последним своим хороводом  желтые листья.
Еще не пришла зима, но, устало шелестя, к концу тащилась осень.
Там, немного поодаль, шумел лес и клонился от мокрого осеннего ветра. И дорога...
Извивалась дорога между полем и лесом.
Уходила она далеко-далеко в города к людям, к их жизням.
И, наверное, эту осень сейчас замечала только она одна, сидя на своем крыльце. 
А глаза ее были устремлены туда, откуда должны были приехать внуки и ее родня.
В этих глазах было ожидание и мудрость старой женщины.
Она понимала, что не всегда они могут бросить все и приехать навестить старуху.
Но помнят день ее рождения и теперь обязательно будут.
Поэтому ждала смиренно с чувством радости и любви. Какие они стали?
Сейчас вдалеке появится их машина.
Ребятня с шумом выпорхнет и разбежится по дому.
А она напекла пирогов, и все опять ненадолго будут вместе.
И, как раньше, будет праздник...

- Жалко, что они приезжают так редко, - прошептала она.
- Думаю, их здесь не было многие годы, - жестко сказал он.
- Многие годы? Но почему она ждет и почему надеется?
- Напоследок хотела попрощаться со всеми.
- И ждала их год назад?
- И два, и три года назад тоже...
- А они и сейчас не приедут?
- Нет, не приедут.
-  Это значит... 
- А значит это, что проживет она еще один год. И так год за годом…
А дождь и ветер, словно повторяли эти слова и не торопили ее осень, ждали, и надеялись тоже...

И снова небесная колесница увлекала их на высоту. Только скорость и ветер. То ли день, то ли ночь. Полюс или жаркий экватор. Весна или лето. Все, что угодно! Все мелькало в одном коротком мгновении. Все было подвластно им на этой планете. Но жизнь была только там, внизу...

9 января.

Большие белые чайки сидели на камнях у самого берега. Иногда, взлетая, они приближались к нему совсем близко. А мальчик бросал им кусочки хлеба, отрывая их от буханки. Птицы вежливо, без суеты, подходили, с благодарностью принимая это человеческое лакомство, потом взмахивали сильными крыльями, и возвращались на камни высоких скал. Он наблюдал за ними, а они за мальчиком. Потом птицы, на время забывая о нем, снова летали над своим морем, а мальчик любовался их свободным полетом. И так порой хотелось взмахнуть руками, на мгновение оказаться там, рядом с ними, в их небе...
- Малыш, я уезжаю! - к нему подошел отец и положил руку на плечо. Мальчик обернулся: - На службу?
- Да, на службу. Вечером буду. Пока, малыш.
- Пока... А зачем тебе ходить на службу? - вдруг спросил он. Отец остановился и, подумав, ответил:
- Ну,… чтобы работать, зарабатывать деньги....
- А зачем эти деньги?
Отец присел рядом на камень и как-то просто ответил:
- Чтобы нам было на что жить.
Чайки снова подлетели близко, собирая кусочки хлеба, брошенные мальчиком. Отец посмотрел на часы и сказал: - Скоро ты пойдешь в школу и будешь учиться. Научишься все понимать, отвечать на такие вопросы. Взрослые будут работать, а ты ходить в школу.
- А зачем учиться? - спросил  мальчик.
- Чтобы стать умным, успешным, богатым. Может быть, знаменитым.
- А чайки бывают успешными?
- Успешными? Давай посмотрим.
Отец отщипнул кусочек хлеба и бросил птицам.
- Вон та чайка, которая нашла хлеб и съела его - самая успешная. Ей он достался, а остальным нет. Теперь ты понял, малыш? Кто сильнее и умнее - тот побеждает.
- Да, понял.
Отец снова взглянул на часы и встал.
- А бывают чайки богатыми? – снова спросил мальчик. Отец на мгновение задумался.
- Нет, богатыми нет. Им нужно ровно столько, чтобы себя прокормить.
- Тогда, зачем человеку быть богатым?
- Ну,… чтобы покупать себе все, что он захочет. Еду и игрушки, одежду и путешествия, машины и корабли. Представляешь - свой корабль! Ты сможет плыть на нем, куда захочешь!
- А чайки? Разве они не могут лететь, куда захотят?
Отец снова сел на камень рядом с сыном. Море плескалось у его ног, изредка касаясь лакированных ботинок. Птицы ходили, поглядывая на него,  словно ожидая ответа этого взрослого человека.
- Понимаешь, малыш, они могут только есть и летать. Им