Украденное имя

нет…
В какой-то момент – или на какой-то миг – он поверил, что она богиня. И доверился судьбе. Просто доверился, как тому, кто не предаст. Или – тому, кто если и накажет, то справедливо. И если нет – значит, этого не должно быть. Кто знает, почему.
Он дошёл, когда солнце стояло в зените, когда было нечем дышать. Перед ним ещё суетился народ, припадая к её ногам, кланяясь.
Она была в своём красно-золотом одеянии. Она была богиней, – обычный человек давно бы испёкся в нём, а она сидела, и чёрные ласковые всевидящие глаза замечали каждого.
В её пальцах был жёлтый цветок, который давно уже перестал быть пушистым. Возможно, он был уже далеко не первым. Скорее всего.
На нём оставался только один лепесток.
Он встрепенулся – и замер, когда его встретили глаза богини.
Он так и не понял, узнала ли она того, кто приходил по ночам и уходил с рассветом.
Он просто смотрел в её глаза, и время исчезло, была только родная, знакомая до боли, до горькой тоски чернота огромного мира, в котором горели звёзды. Мира, о котором она знала так же хорошо, как и он.
И тонкие пальцы протянули ему лепесток – до того, как он поклонился.
Он забыл, что нужно поклониться.
Он не знал, сколько пронеслось над головой мгновений. Никто не торопил, никто не смел сказать ни слова.
Он взял лепесток, бережно коснулся его губами – и не помнил, как отступил, как толпа затёрла его, как он выбрался с площади.
Войны не было.
Когда он вернулся, то никак не мог заставить себя смотреть в глаза Тариэль. Другие глаза. Его вдруг резануло, что в них нет тепла…
 
***
Йаллер волновался. Как сказать. Просто – показать то, что знаешь? Человеку, владеющему Силой, – раскрыться? Человеку, который был союзником самозваного Саурона ещё во времена Ирату? Нет, конечно, нет, не выйдет, нельзя давать даже тени подозрения, нужно прятаться, маскироваться и не подходить близко. Он… Да в конце концов!.. Пусть Инар спит и видит сны. Так было с керо-ликами. Так будет и с Инаром Тауна. Он не пошёл воевать на стороне элиа. Он вообще никуда не ходил. Он здесь с начала заселения Аксерата людьми. Но – что сказать? Готовить речь, мучительно перебирать, перебирать и отбрасывать варианты… На миг ему показалось, что он, живя с элиа Тариэль, разучился разговаривать с людьми, и ничего не получится.
Инар, ты делаешь ошибку. Ты силён, умел, но ты ищешь ещё – силы… и Силы. Твои соседи заставляют тебя быть постоянно начеку, но это не тот метод… Нет, не то!
Инар, ты делаешь ошибку. Ты будешь жить на привязи, ты потеряешь свою волю… а будешь думать, что свободен. Ты… а сейчас – ты уверен в том, что не идёшь на поводу… разумеется, уверен и слушать не будет. Не то…
Инар. Ты знаешь легенду о кольцах. Ты знаешь, зачем они. Это сообщили элиа… да, ты не веришь элиа. Но они – единственный источник, они участвовали в создании колец… они воевали с Сауроном. Ты отказался участвовать в войне… потому что во времена Ирату ты был с ним на одной стороне, ты – веришь ему? Разве можно так безоглядно верить? Ты ошибаешься, Инар… Нет?..
Инар, ты играешь с огнём. Не только твоя судьба, но судьба твоего народа сейчас в твоих руках. Надев кольцо, ты отдашь его во власть того, кого признаешь своим хозяином. Не союзником, не советчиком: хозяином. Ты не веришь, что от этого хорошо знакомого тебе руниа может быть что-то враждебное? Веришь? Знаешь, что он опасен – и всё-таки послушаешь его? А как же твой народ? Нет?..
Инар, ты смотришь не в ту сторону. Инар…
«Спасибо, незнакомец… я подумаю об этом и приму решение. Сам.»
Йаллер опешил. Это – всё? Что он сделал не так?! Почему с керо-ликами получилось, и они сбежали из гиблого места, а этот – он просто примет предупреждение к сведению и сделает по-своему? А по-своему – это как? Есть же только два пути: принять службу или не принять.
…а если не принять – что будет? Оставит ли самозванец в живых того, кто уже держал кольцо в руках, кто подошёл так близко к тайне? А если откажется – он, вождь, за которым беспрекословно идут люди, которому доверяют, – и осознает опасность для других?
Незримая ткань сна дрожала, разрываясь, чтобы выпустить человека обратно в дневной мир. Йаллер отчаянным усилием удерживал связь.
Инар! А что, если ты уже не сможешь его снять?..
Солнечный свет властно взял своё, и сон оборвался.
Йаллер отступил и с замиранием сердца стал ждать, что же будет.
 
***
Инар вдруг понял, что больше не принадлежит себе. Что над ним – где-то совсем рядом, где-то вблизи, как будто стоит за спиной – есть давящая чужая воля, которая отныне и навеки будет тянуть из тебя – и через тебя – жизнь. Что отныне есть безнадёжное и жуткое «навсегда», из которого нет выхода. Что дальше – за тобой должны последовать и другие, которых ты будешь выбирать сам, чтобы… ну да, чтобы служить. Чтобы потерять свою волю и заменить её на подчинение чужой. Которой безразличен твой народ, да и все народы мира. У которой свои цели, своя жестокая игра и свои враги. Ты – орудие, ты будешь бить, куда велят, ты больше не принадлежишь ни себе, ни своему народу, пройдут века, сгинут все, кого ты знаешь и любишь, тебя оторвут от своих, и если – когда – на них надвинется опасность сгинуть, ты не сможешь ни вести их, ни помочь. Останется вечность… чуждая и пустая, не своё привычное долголетие, которому сейчас уже не один век, а вечность, которая дышит пустотой. Дышит – сейчас.
Он не захотел так жить.
Его охватила жуть. В кольце рядом с алым камнем оскаленно усмехались два черепа, глядя на живого. Пока – живого. Ему вдруг стало внятно, что будет дальше: после окончания срока человеческой жизни облик будет меняться. До прозрачности, до вида, свойственного покойникам. Ему стало внятно: об этом никто не знал, даже создатель, это знание приходило только к тому человеку, кто принимал кольцо. Тело останется, нужно будет скрывать этот жуткий вид, ужас станет главным спутником… короля. Какого уж короля…
Его передёрнуло. Он умел править, ему приходилось использовать страх, но… не так.
В прозрачной ночи близко и приветливо сияли звёзды.
Разговор был долгим и понятным – двое понимали друг друга с полуфразы.
– Ластелас?
– Я внимаю тебе, король Инар.
– Взгляни.
На ладони короля было кольцо. Пока – на ладони. Не на пальце. В кольце горел алым камень с вертикальным зрачком, и скалились по бокам от него два черепа.
Расширившиеся глаза.
– Что это?
– Ты не слышишь?
Тишина.
– Ответь. Что ты слышишь?
У советника Ластеласа дрогнули губы. Он уже бывал в этих покоях, где король создавал свои чародейные инструменты, но сейчас здесь стало страшно – как будто за спиной встал призрак и смотрит в спину.
– Это… сильнее, чем всё, что ты до сих пор делал, господин.
– Это сделал не я.
– Кто же?
– Саурон.
Ластелас опустил голову.
– Прости мою дерзость, ты знаешь моё мнение на его счёт…
– Да, знаю. Так что ты слышишь?
Ластелас выпрямился во весь свой невеликий рост и поклонился.
– Прости, господин. Я слышу тлен, чужую силу и смерть. Не для тебя. Ты можешь казнить меня и забыть мои слова, но я всё же скажу… если позволишь.
Инар коротко усмехнулся.
– Говори.
Ластелас вздохнул.
– Ты не обещал оставить меня в живых.
– Хорошо, что ты это заметил. Ты уже начал говорить. Продолжишь?
В тишине пронеслись несколько сверкающих страхом секунд, затем Ластелас кивнул.
– Да. Продолжу. Это ловушка, в которую попали люди… и ты в первую голову. Ты зря его взял, какое бы могущество оно ни сулило. Когда Раун Дагвиати обновил старый союз с элиа и пошёл воевать против Саурона… ты остался в стороне. Ты не встал в ряд с людьми и элиа, хотя я советовал тебе сделать это…
В воздухе повисла тишина: тишина воспоминаний об упавших в бездну словах, которые должны были убедить – и не достигли цели. Наконец все воскресшие из небытия слова пронеслись в молчании двоих и снова умерли.
– Теперь – ты взял одно из тех колец, из-за которых была война. Кажется, я зря занимаю должность твоего советника.
– Нет. Но советы – это лишь советы. Это не приказы. Они необязательны к исполнению.
– Да, господин.
Инар подошёл к распахнутому окну. В жаркой ночи не было движения воздуха, ничто не колыхало белые одежды. Было душно, – наверное, скоро налетит буря…
– Ты прав, – это ловушка.
– Ты… ты не можешь выкинуть его или отдать кому-то другому. Правда?
-Правда. Если выкинуть, – его услужливо и настойчиво подбросят обратно. В эту комнату. В эту шкатулку. Запертую. Рано или поздно я должен буду его надеть. Ждать смерти – слишком большая роскошь… особенно мне.
Ластелас мимолётно усмехнулся, вспомнив о том, сколько королю лет, и о том, что тот вовсе не собирается умирать.
-Ластелас, ты умеешь быстро перевязать рану и остановить кровь?
Советник нахмурился: королю было важно – быстро.
– Надеюсь, что да, господин.
Король протянул руку в сторону черноты за окном.
– Там тлеет война. Она идёт постоянно, то сильнее, то слабее. Когда Раун Дагвиати ушёл воевать на стороне элиа, можно было воспользоваться этим и поубавить его владения в размерах. Я этого не сделал, вопреки многим советам.
– Мы с тобой обсуждали это, господин.
– Да. Не стоит повторяться. К тому же, речь не о том.
Ластелас напряжённо ждал.
– Ты поедешь со мной на эту войну.
– Войну? Слишком громкое название для пограничных стычек.
– Да. И они станут войной.
Ластелас внезапно понял, что король уже отдал все распоряжения. Что он присутствует при завершении какой-то истории, начало которой осталось ему неведомым… и от которой, судя по кольцу, не приходится ждать ничего хорошего. И что именно против этого сражается сейчас король… его король. В тишине, в одиночестве – пока. Сражается с тем, кого всегда считал союзником… и кто устроил ловушку для людей. Даже для тех, кто был с ним на одной стороне когда-то.
– Ты поедешь со мной на эту войну, – повторил король. – Скоро война станет столь серьёзной, что туда приедет Раун. Мы встретимся на поле боя. И там мне понадобится твоя помощь.
Ластелас поклонился.
– Чем я должен вам помочь?
Инар наконец повернулся к Ластеласу, тот отшатнулся, – взгляд короля был страшен, как бездна.
-Я должен буду надеть кольцо. Там. В опасности. Это понятно Саурону, – я не лучший воин, и для победы мне нужна сила. Останусь ли я после этого человеком – я не знаю. Ты увидишь разницу.
– Да, господин.
– Это не всё. Ты должен будешь отсечь мне руку.
– Что?!
– Боишься?
Ластелас в смятении смотрел на короля.
– Но… я не смогу! Вам? Я?!
– Да. Ты. И именно там. Саурон будет думать, что я принял кольцо ввиду надвигающейся войны, ну а на войне всякое бывает… мне не повезло, я даже с его кольцом не смог справиться, стало быть, я не тот, кто ему нужен. Стало быть, мой народ ни при чём, и я могу остаться королём… если выживу. Так ты  сможешь быстро перевязать рану и остановить кровь?
Бледный как смерть Ластелас несколько мгновений смотрел на короля – и вдруг, как будто заразившись его решимостью, шагнул вперёд.
– Да, государь. Я сумею. А… может, обойтись только одним пальцем?
Инар усмехнулся.
– Где ты видел такие раны на войне?..
 
***
Йаллер ждал. Кружил вокруг укреплений, служивших резиденцией Инару. Нежели он ошибся, и Инар не выкрутится? Не станет выкручиваться? Но – как?
Он настроился на него, это было