Шальная мельница

Тотчас прыгает рядом. Молнией кидаюсь я на дорогу, через клумбу на капот – и не даю даже завести мотор. Ошарашено всматриваются в меня оба.
 
- Лиза? - удивленно кинул мне Гоша.
Вижу через лобовое стекло, как тот удерживает Ярцева на мушке.
Уверенно открываю дверь рядом с Шалевским и рычу, захлебываясь:
- Отдай мне эту суку! У меня с ним свои счеты!
- Ли-за, - ревет мерно, жестко Гоша, гневно качая головой.- Не на-до.
- Вы че, оба больные? - скалится животное, вглядываясь на меня.
Не реагирую. Глаза в глаза всё еще  со своим героем, не отступаю:
- Отдай. Прошу. Ради своей Лили. Гоша, отдай! ГЕНРИХ! Я ВСЁ СДЕЛАЮ!
Оторопел тот от неожиданности.
Но тут-то и подгадал, "не оплошал" Михаил: пользуясь столь удачным замешательством, вмиг кидается на захватчика, стремясь выдрать, выбить у того оружие. Но, "увы": ловкий удар Георгия локтем мерзавцу в лицо – и смельчак враз подался назад, жадно уже хватаясь за разбитый нос, с последних сил сдерживаясь, дабы не заскулить.
Колкие секунды –  решается Шалевский. Мигом выскакивает из авто, давая мне ход.
- Только учти, - едва я села, резво прильнул обратно (облокачиваясь руками на крышу авто); жесткий, мерный голос; пристальный взгляд на расстоянии вдоха, -  не уничтожишь сама, то я прикончу, только уже вас обоих.
Хмыкнула (отчасти болезненно).
- Доверься, - едко, загадочно ухмыляюсь. – От него и мокрого места не останется.
 
Вручить мне пистолет, ключи. Уверенное движение - и уже я удерживаю на мушке ублюдка. Захлопнуть за собой дверь. Пронзительный, сверлящий взор обрушить на демона.
- А ты еще, б***ь, кто такая? -  рявкнул на меня, убирая руки от лица, Ярцев. Презрительно, гордо всматривается. Заметно расслабился, вероятно, уповая на мою (женскую) слабость.
Но миг - и в догадках прищурился:
- Погоди, а я тебя помню...
- О да, - загадочно ухмыляюсь. - Еще как. Заводи, - протягиваю ключи и киваю головой.
Немного помедлить, порассуждать внутри себя, бросить колкий взгляд на все еще следящего за нами Шалевского – и поддаться: забрать связку, вставить ключи в замок зажигания и смело, без каких-либо предчувствуй и опасений,… провернуть колесо бесовщины дальше.
 
***
(Л и л я – 4)
 
Очнулась я на какой-то остановке, причем железнодорожной. Не особо видно, где тут город или еще какое-либо другое селение. В какую сторону нужно идти. И тем не менее....
Проверить карманы, нервно чертыхнуться себе под нос – и отправиться ловить попутку.
 
И это же надо будет еще где-то денег раздобыть, чтобы купить одежду, еду. План придумать побега. И вообще.
Бабка?
Нервно цыкнуть. Анька, Анька, а все-таки бабку, наверно, придется раструсить. Не зря же та потом нам ментов вызовет...
Путь на Знаменск.
 
…
- Ну, вот и всё, - ухмыляюсь я сестре. – Вот такая история. Не перепутай. Покопайся в деталях. Многое из всего сказанного мною – безумно важно, и если его не упустить, сделать всё, как надо, петли замкнутся – и каждый из нас обретет окончательный свой жизненный путь, я надеюсь, прямой уже, без этих чертовых "каруселей". Единственно, конечно, что ты – там, а я – здесь.
 
 
Эпилог.
 
***
 (Л и л я - 5)
 
Открыть несмело глаза – и  тут же поморщиться, скривиться от жалящего света. И снова найти силы взглянуть на окружающий мир. Превозмогая боль, резь в очах, жмуриться, но, тем не менее, скользить прозревающим взглядом около…
 
Белые стены, малопонятные приборы вокруг, трубки, странное жужжание, тихое, ленивое пыхтение насосов, пиканье какой-то аппаратуры.
Во рту – сухо, в теле странная, пустынная легкость. Почему-то холодно ногам. Невольно вздернула ими, поджала малость под себя, отчего еще быстрее запиликал… кардиомонитор, судя по всему. Взгляд около – отыскать мерзавца. Так и есть. Нервно забегали штрихи, и чем сильнее я на него пялилась – тем быстрее менялся ритм.
Резко дернулась, распахнулась дверь, ворвалась девушка. Ошарашенный, полный замешательства взгляд на меня.
- В-вы… очнулись? – едва слышно, заикаясь.
Поморщилась я от громкого звука. Но вдох – и с испугом, едва не рыча:
- Как меня зовут?
Обомлела та. Тягучие, полные сомнений и страха, минуты – и вдруг, пятясь, подалась на выход.
- Я сейчас доктора… позову.
Еще миг, еще один, косой, взволнованный взгляд – и вылетела долой, восвояси.
 
Но еще миг – и вместо врача, в комнату зашел… Шалевский.
…несмелые шаги ближе.
Склонился надо мной, робко провел рукой по волосам. Ласковый взгляд в глаза, добро так, нежно усмехнулся.
- Родная моя…
- Гош, - едва слышно.
Еще сильнее улыбается. Резво присел на корточки рядом с койкой. Сложил руки на краю кровати, ухватив при этом мою ладонь в свою, отчего еще сильнее, чаще запищал аппарат. Колкий взгляд на циничного доносчика. Ухмыляется.
Глаза в глаза со мной.
- Как ты себя чувствуешь?
Неосознанно кривлюсь в смятении, еще миг, еще напор – и комкаю в душе страх.
- Генрих, верно? – едва слышно, да так, что только по губам сие прочитать.
Обмер на мгновение, вздернув бровями. Тугие, нервозные рассуждения внутри себя – и, наконец-то, волнительно прикрыв веки, закивал головой.
- Да.
Рассмеялась я. Истерически рассмеялась, хоть и с последних сил, сдерживала предательский звук. Смущенно, болезненно зажмурилась.
- Догнала… наконец-то, я тебя догнала.
Несмело провел рукой по щеке, отчего вмиг распахнула я ресницы и уставилась на него. Сжимаю его руку в своей.
- Только не уходи больше никуда. Молю…
- Да куда я? Хорошая моя… Лили…анна.
Невольно рассмеялась, чувствую, как заливаюсь краской.
Неуверенное, душу выворачивая наизнанку до бешенного трепета внутри, движение – немного привстал, подался ко мне ближе. Но и сама уже реагирую – тянусь к нему со всей любовью и жадностью, тотчас срастаясь, впиваюсь в его губы своими сладким, взрывным, бесстыже жарким поцелуем…
 
***
(Л и л я - 5)
 
- Привет, родная моя.
Наклоняется, чтобы поцеловать. Живо отвечаю участием. Но еще миг – и, едва попытался отстраниться, как тотчас хватаюсь за лацканы рубашки и тяну на себя. Поддается, присаживается рядом. Все еще на расстоянии дыхания. Рычу сквозь смех:
- Шалевский, забери меня отсюда!
Печально улыбается, поджимая губы.
- Хорошая моя, солнышко, ну, ты же знаешь. Я уже говорил с врачом. Хотя бы еще одна неделя, а там и на дом переведут.
- Я уже больше не могу здесь, - сюсюкаю. – Мне тебя так не хватает.
Хмыкнул внезапно. Загадочная ухмылка проступила на уста. Неспешно отстраняется – вынуждена уступить. Движение рукой в карман – и вдруг что-то достал оттуда. Еще сомнения – и протянул мне неуверенно.
Обмерла я, не веря своим глазам. Невольно помедлить, но буквально секунды – и жадно выхватываю из рук. Смеется Гоша (не реагирую). Ошеломлено тараща очи, оглядываю подарок со всех сторон.
- Реально? – взгляд на Генриха. – Тот самый… медальон?
Пристыжено заливаясь краской, смеется.
- Да не думаю… просто, похож очень.
- Да вообще! – вскрикиваю. – И форма, и изображение, и сам лик, вид Девы Марии, да и то, что с обратной стороны она с маленьким Иисусом!  - все еще не веря, ошарашено мотаю головой. – Спасибо, хороший мой!
Стремглав бросаюсь на своего мальчика и тотчас сжимаю в объятиях. Сладкий, страстный, затяжной поцелуй. А затем отстраняюсь, бесцеремонно сама пытаюсь нацепить на себя свою, нашу с ним, «клятву».
Взволнованный, радостный взгляд смущенному Шалевскому в очи.
Качает головой.
- Что? – удивилась я.
Шумный вздох, невольно выровнявшись на месте.
- Да всё еще не могу поверить, что это – правда.
Ухмыляюсь.
- О да, есть такое…
- И главное, почему… как?
- Гош… - жалобно шепчу.
- А? – удивленно вскидывает бровями. Взгляд мне в очи. – Что?
- Давай, - несмело шепчу, движение ближе. Хватаюсь за ворот его рубашки и игриво начинаю тот теребить. – Мы потом… обо всём этом поговорим. А сейчас…
Многозначительно улыбаюсь. Не сдержался и Георгий. Движение ближе и, едва уже не касаясь меня своими губами, шепнул:
- Ты думаешь, эта кровать нас двоих выдержит?
- Но уже же выдерживает?
- Я про резкие движения, - коварно смеется.
- А мы резко не будем, - словно заговор уже проговариваю.
- Ты – и не будешь? – хохочет. Поддаюсь на настроение и я, заливаясь (устыжено) звонким смехом.
- Я постараюсь. Ну? – дую губы. - Пожалуйста… - взмолившись, шепчу, вмиг уже обилась вокруг шеи и потянула на себя, укладываясь на подушку. Ведется: ловкое движение – и повис сверху.
- И всё же, - рычит, хотя и целует урывками в губы, шею, ключицу, грудь… - я бы немного подождал, пока ты окрепнешь.
- Шалевский, - болезненно тяну слова. – Я уже не могу… сколько лет уже этого жду.
Обмер, словно от выстрела. Обомлела и я, осознавая как не вовремя оговорилась.
Миг – и решается. Резвое движение вперед, повисши прямо надо мной – лицом к лицу.
- Лет? – серьезно, с опаской.
Нервически сглотнуть слюну и истерически (отчасти) коротко рассмеяться.
Кривлюсь в неловкости.
- И всё-таки… язык за зубами я не научилась держать.
Виновато поджимаю губы.
Хмурится недовольно.
Отстраняется. Садиться радом на кровати. Привстаю и я, живо притискиваюсь к его спине, обнимаю. Бормочу виновато, как дурочка:
- Ну, не злись на меня…
- За что?  - удивился. Испуганный взгляд в очи.
Закусить на мгновение губу. Шумный вздох  и, опасаясь взрыва негодования, но, все же, не желая врать, шепнула:
- Лиза… помнишь Лизу?
- Какую? – еще сильнее хмурится.
- Медсестру, Лизу… вы познакомились, когда ты с комы вышел.
- Пантюхова?
- Ага.
- И?
Нервно сглотнул слюну.
- Так это – я, - едва различимо, немо губами шевеля, произношу.
Обмер. Жуткие мгновения – и вдруг резво отстраняется, отодвигается на самый край. Живо следую за ним. Вновь обнимаю – и, хотел было, оттолкнуть, но сдержался.
Замотал в гневе головой. Миг – и пристальный, полный глубокой боли, взгляд мне в очи.
- И ты всё это время молчала? Я тебя столько искал, ждал… с ума сходил, - немного помолчав. - И ты это знала! ЗНАЛА! И, тем не менее,… ничего не сказала!
- Не сказала? – недобро чиркаю зубами, поддаюсь на его злость. – Ты уверен, что не сказала? Уверен? А ты, вообще, кого-то тогда слышал? Лиля, Лиля, Лиля! – паясничаю. - Целыми днями одна Лиля! Разве не так?
Стыдливо отводит взгляд. Морщится.
- Вот именно, Гош. Вот именно. И, тем не менее, - кривляю его слова; набираюсь храбрости, дабы продолжить, - так надо было. Чтобы вы встретились с Лилей, чтобы она в кому попала, чтобы с Генрихом… столкнулась. Только так, - киваю головой, но и виновато поджимаю губы. – Не знаю почему, и чья это игра… И, тем не менее, Гош, Гера, и тем не менее. Я здесь, уже здесь. Твоя Лиля, твоя АННА! А ты мой – Гоша, Генрих. Спустя столько времени… мы, наконец-то, вместе. И к чему эти обиды? Разве я тому вина? Разве я крутила эти карусели? Выдумывала их? Мне бы тоже хотелось… тогда остаться в машине с тобой. Чтобы ты нас не высадил…
- По-твоему, я виноват? – жестко, грубо перебивает. Еще больше ошарашенный взгляд в глаза.
Качаю отрицательно головой.
- По-моему, никто не виноват. Или оба. И мы заслужили то, что заслужили. Но главное, что мы встретились, узнали друг друга, влюбились – и теперь вместе… ВОПРЕКИ ВСЕМУ.
 Несмело мотает головой в негодовании. Шумный вздох – и потирает лицо ладонями, сгоняя шок.
- Гош… - несмело зову.
(молчит)
- Генрих…, - жалобно, отчаянно продолжаю. – Гера. Ну, Гер, - вновь лезу к