тут кто-либо снова и снова может и впрямь уж вкрадчиво повторить, позвольте-ка, но сам лично Рокоссовский признал Жукова годным к высшей офицерской должности…
Ну что же, надо бы, куда и впрямь достаточно пристальнее приглядеться к военной аттестации Жукова, выданной ему безупречно достойным полководцем Рокоссовским.
Вот она.
«По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен).
Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может – органически ее ненавидит».
132
Итак, наш грядущий великий стратег попросту органически никак не переносит какой-либо штабной работы, а это сколь доходчиво вполне разъясняет, что это лишь ради главного дела всей своей жизни, а именно удачной военной карьеры, он и будет тупо же елозить по карте, очень неаккуратно разложив ее прямо-то, как есть на полу.
Да, но Рокоссовский, несомненно, все равно признал его годным, а некоторые самоучки и без книг и теорий могут лампочку, словно тот еще Эдисон, сотворить.
Однако тут необходима явная как-никак довольно-таки уж существенная поправка.
Тот самый необычайно выдающийся изобретатель Эдисон разве что лишь собрал воедино все то, что более века делалось до него другими учеными…
А главный военачальник, он ведь, в принципе, должен делать как есть именно в точности то же самое…
Его задача – собрать воедино всю разноликую мозаику происходящего на тех или иных участках фронта и уж на основании данных кровью добытых сведений совершенно так незамедлительно, затем отправлять вполне соответствующие нынешнему моменту директивы.
И ясно же, что они затем быстрее ветра разойдутся по всем штабам армий, дивизий и батальонов.
Однако если уж наш великий стратег попросту столь вот органически ненавидит всю штабную работу, то и штабистов он, стало быть, тоже почти что бессознательно ненавидит лютой ненавистью неуча и врага всяческих праздных и досужих (с его точки зрения) рассуждений.
А из всего того само собой разом и следует, что весь его с ними весьма ведь каждодневно производимый текущий процесс, как правило, будет заключаться в одном лишь форменном и беспрестанном запугивании.
Да и вообще в принципе его главная служба сколь еще явно так заключалась в том самом чисто же физическом устранении вовсе-то ему никак неугодных «безалаберных» умников.
В советской армии и так уже ум никогда и близко так явно не праздновался, поскольку был он нисколько так там явно совсем не в почете.
Ну а превыше всего ценилась и благословлялась услужливость, исполнительность, как и извечная оглядка на высшее вовсе вот неопровержимо так единственно правое начальство.
133
То есть, в принципе, для того чтобы быть советским командиром, много ума иметь было даже в чем-то уж действительно еще явно так истинно вредно.
Поскольку лучше всего было быть сколь самоуверенным, кичливым, бесконечно требовательным и безапелляционным, каковым, в принципе, и должен быть всякий бравый сержант по отношению к простым солдатам, да вот, однако надобно было ему вполне еще до этого получить четкие и самые исчерпывающие указания от прекрасно понимающего свое дело кадрового офицера.
Однако те строго подтянутые и всею душою истово верные отечеству люди если и дожили до времен той невообразимо жестокой войны, то уж на своей родине они почти что, знамо дело, попросту тогда вовсе так совсем полностью перевелись.
Ну а, кроме того, им бывшие сержанты под нос дуло нагана тыкали и требовали тотчас заткнуться и впрямь-таки вприпрыжку – галопом бежать самым расторопным образом выполнять все их до чего никак недвусмысленные деловые приказания.
134
И снова уж тому ниже приведен так и искрящейся искрами и огоньками доподлинной правды яркий и живой пример, разве что тут как есть, еще имело место то самое исключительно же самочинное, никак несанкционированное властью, а чисто как-никак полностью беззаконное присвоение себе высокого воинского звания…
Ну, а все те, кто его получил вполне официально, когда уж навеки минули страшные дни той войны, всею своей несокрушимой волей (в некоем узком кругу) еще и до чего надменно и рьяно более чем безусловно так ведь всею черною душою гордились.
Василь Быков, «Долгая дорога домой»:
«То и дело на полковых совещаниях зачитывали приказы командования о разоблаченных злоумышленниках.
Запомнился один из приказов, в котором говорилось об одном сержанте, выдавшем себя за командира полка, – тот сержант был его ординарцем. Комполка был убит в бою, ординарец ранен.
Он взял документы убитого, а в госпитале сказал, что это его собственные документы, что он и есть комполка. После излечения он получил в командование полк и командовал им до самого Дня Победы. И, должно быть, неплохо командовал, если заслужил на этой своей должности три ордена.
Да и полк был награжден. На суде у самозванца спросили: «Как же вы, не имея военного образования, смогли командовать полком, да еще во время сражения?» Сержант-полковник ответил: «Очень просто: комбаты у меня были герои! Вызову, накручу им хвосты, да так, что они бегут в атаку, как угорелые».
135
Да только, сколько же бравых солдат раз и навсегда при всем том останется на том поле боя после подобной, частенько так вовсе беспомощно захлебывающейся атаки, вполне же разумно никак не спланированной, умным, правильно и делово обученным командиром?
И это разве что в том во многом на редкость переломном 1943, и близко так речь далее уж вовсе так явно не шла о том самом, что ни на есть существовании СССР на послевоенной политической карте всего этого мира…
Поскольку это на одном том лишь разве что последующем затем этапе в точности тех, как и ранее кровопролитных сражений и стало возможным в полной-то мере весьма ответственно заговорить об одной той безнадежно горькой цене всенародной нашей победы.
Ну, а поначалу шла и шла немыслимо жесточайшая во всей той политической истории борьба за хоть какое-либо вообще вот дальнейшее существование России на политической карте грядущего переустройства этого мира.
То есть быть ли ей или никак не быть после и впрямь-таки ведь сколь еще и впрямь неизбежного некогда так затем окончания Второй мировой войны.
136
И вся та страна столь еще безумно ЖЕ остро тогда нуждалась в самой надежной защите от кровожадных полчищ эсэсовских убийц.
Раз уж те могли до чего еще расторопно низвести многомиллионное население до каких-либо нескольких десятков тысяч.
Причем именно это они и собирались сделать, это было довольно уж четко – черным по белому – отображено в том весьма так старательно начертанном на бумаге плане захвата СССР «Барбаросса».
А как раз потому и остановить этих заправских душегубов и было наиболее первостепенной задачей всего того праздно и сколь сугубо официально прозванного таковым советского народа!
А все-таки для должного выполнения данной жизненно важной миссии потребовались бы вовсе-то совсем иные военачальники.
То есть, то должны были быть именно те большие светлым умом люди, что с честью и достоинством и стали бы вот яростно оборонять свои родные рубежи, как то до них делали все их далекие предки.
Однако, где это их вообще теперь было собственно взять, когда вокруг остались одни разве что те, весьма низколобые лизоблюды и подобострастно юродствующие наглые лжецы?
И ведь самым же главным из них и был именно тот и поныне чересчур достопочтимый товарищ СМЕРТЬ – Жуков.
А вон их сколько, репрессированных, все тюрьмы ими до самого отказа попросту переполнены, тут, как говорится, освобождай любого, и флаг им в руки – вину свою жуткую идти искупать перед самим товарищем Сталиным.
Причем наиболее главной статьей обвинения тут как-никак, разумеется, было разве что именно то, что явно так представляли все эти люди для ничтожного вождя вполне персональную, пусть даже и чисто гипотетическую угрозу.
Поскольку они и вправду при случае были ведь в состоянии на гребне всего своего военного успеха до чего наспех отнять ту власть, что столь жестоко и отъявленно была сколь еще дико узурпирована кривой рукой серого партийного функционера.
А как раз, потому товарищу Сталину и близко никак не нужны были умники во главе армии во времена лишь случайно несостоявшегося его «крестового похода». А тот поход и был всецело же призван, сколь надежно и верно, затем поспособствовать всему тому лишь последующему освобождению старушки Европы от того до чего еще невероятно жестокого капиталистического ига.
137
Унтер-офицеры былой царской армии и вправду сгодились бы только лишь, дабы всеми-то силами разом еще повести войска строго вперед и только вперед.
Причем тем еще воинствующим неучам нечто подобное чисто гипотетически предстояло же делать разве что попросту непрерывно так и подталкивая пинками под зад до чего еще справно так знающих свое дело профессиональных военных.
И это как раз пролетарская революция буквально-то сразу и выдала тупым невеждам в руки хлыст, дабы им стало весьма сподручнее ту еще большую волну гнать на всякого того, кого им будет угодно из всех тех отныне полностью бесправных товарищей военных…
Однако все это, ясное дело, сгодилось бы разве что для той искрометно молниеносной и до чего беспримерно победной, а заодно и почти бескровной тактики коварного удара из-за угла.
Ну а для более-менее разумного ведения оборонительных мероприятий тупое «впереди коварный враг» никак и близко совсем не сгодится, поскольку тут как-никак, понятное дело, надо было действовать, куда обдуманнее весьма верно соображая, чего это именно ты сколь всевластно и деятельно ныне осуществляешь.
Ну, а с пеной у рта нагонять на своих подчиненных этакого безумного страху, дабы злые враги в тот же миг только лишь чудом большущую лужу сходу так под собою разом не сотворили…
Нет, ничто подобное было совсем не в силах помочь при всей той чисто вынужденной обороне именно что своих рубежей, а никак, то до чего справно оно планировалось, безупречно так спешного захвата неких тех чужих территорий.
138
А также надо бы весьма откровенно заметить, что и была при этом явно важна та самая исключительно существенная преемственность поколений, а ее-то как раз, увы, вовсе вот никак не хватало во вполне надлежащем количестве, поскольку далеко не все офицеры царской армии своей присяге в 1917 и впрямь-таки на радостях безоглядно тогда изменили.
А тут еще и незабвенный товарищ Сталин (в военном смысле) до самого конца сколь бесславно себя более чем беспрецедентно разом дискредитировав…
И главное именно ведь в тот самый крайне критический момент он и начал безоговорочно отдавать своей личной армии те самые вовсе вот безапелляционно конкретные, лаконичные указания к действию.
И понятное дело, что его бесчеловечная воля разом так стоила тогда многих и многих миллионов людских жизней, которые запросто, в принципе, имели бы шанс сохранить, даже и те его горе-вояки…
А между тем при любом том несколько уж другом, куда поболее разумном руководстве войсками они бы точно до чего еще искренне бы расстарались хоть иногда,
