неопрятно принимались за еду. Трясущиеся руки проливали борщ, в бородах застревали крошки… Он отвернулся от окна.
Дверь поминутно открывалась и закрывалась, выпуская груженых снедью и впуская Андрея и Анну уже налегке. Сергей любовался, как сноровисто Трынделка хозяйничает в своих владениях. Отточенные движения и минимум суеты.
«Солит на глазок. Профессионал!» – подумал он, глядя, как та растирает между пальцами комок соли. И тут его осенило. Перед глазами промелькнули и выстроились кадры прошлого.
Андрей, крошащий таблетки у трупа…
Картины амстердамского наркомана, покрытые кровью…
Молодость и гений. Все встало на свои места.
«А ларчик просто открывался!»
Наркотики, кровь, гормоны молодости и… как ни крути – талант. Без него ничего бы не получилось.
«Ах, Андрюха! Кокаин дарит крылья ботану с раздутыми тестикулами. Гормоны устраивают ураганы, кровь бурлит водоворотами. Сублимация в чистом виде! Ха-ха! Пусть теперь намалюет дыру в пространстве, чтоб воды потопа туда схлынули!»
Он соскочил с кровати, перехватил Андрея и, прижав к двери, тихо спросил:
– Много крови ушло на картины?
«А может, и не только крови?!»
Тот съежился, дернулся, но, передумав, молча кивнул.
– Это ничего, – смутился Сергей, – это нормально.
***
Лизун окончательно изнурился, нажимая на трогальцы улитки, и безнадежно завяз в развалинах памяти. Приобретения пугали: крепкие знания о крекинге нефти и видовых особенностях птиц семейства бюльбюлевых; все тонкости этикета при дворе Людовика XIV и рецепты приготовления восьмидесяти двух видов котлет; полсотни пионерских речевок и прием игры на гитаре «флажолет»; буква «ё», смеющаяся и брыкающаяся; стадо кенгуру, растоптавшее несколько собранных осколков прямой речи; гейзер, забивший на месте причастий и деепричастий…
Убить – уйти. Уйтить – уби. Впукло навижу – выпукло ненавижу. Вах-вах, ле-е-е-е-е. Хряськи брусь. Уи-уи.
Помогая мыслительному процессу руками и ногами, он на карачках двинулся туда, куда получилось. Как ни удивительно, но вскоре показались очертания дома. Потом они стали знакомыми. Затем это обросло целью, и стало можно дать отдохнуть улитке.
Натянув кепочку на уши, Лизун улыбнулся:
– Каратук пих-фус!
Мысленно выражение звучало иначе: «Еще не все потеряно!»
***
Старики уходили, не скрывая слез. Благодарили за все – за припасы, тепло, участие, лекарства, вещи. Прощальных слов они не произносили, потому что шли в неведомое, но обещающее надежду, а общинники же, по их мнению, оставались на верную смерть.
Сергей, хоть и понимал бессмысленность начинания, но тем не менее – больше для самоуспокоения, конечно, – наспех научил отца Даниила обращению с автоматом Калашникова. Кроме того, выдал ему на дорогу несколько рожков с патронами.
Яшка, как всегда, отличился. Накануне, в равной степени движимый человеколюбием и алкогольными парами, он расщедрился и притащил из погреба целый ящик разнокалиберного пойла. Его: «На дорожку! Мне не жалко. Чего ж не понимаю, что ли?» – слышали все и весь вечер. А наутро оказалось, что ящик не то наполовину пуст, не то наполовину полон, кому как нравится. Куда делось спиртное, понятно было всем, но Яшка взялся разыгрывать из себя Пинкертона и Пуаро, хотя ему больше подходила роль похмельного местечкового нерадивого опера и актера дешевого балагана. Сергей незаметно показал ему кулак.
В процессе прощания выяснилось, что к месту сбора не пришли трое. Парень Дима пропал вместе с Сеголеткой. Это не очень удивило как Сергея, так и отца Даниила. «Каждой твари по паре. Только непонятно, когда она успела его окрутить?» – беззлобно подумал Сергей. Второй – Лизун. Да и хрен с ним. Третий – Мытарь. Впрочем, с ним было все ясно. Айгуль, явно решив, что в обретенной семье дедушка ей не помешает, громким шепотом, доносившимся с сеновала, требовала, чтобы тот прекратил чихать и чесаться.
Сергей благодушно махнул рукой и крикнул девочке:
– Пусть остается!
Айгуль радостно пискнула, вышла из сарая, но, на всякий случай, велела Мытарю пока не высовываться.
Из дома Хильда вывела заплаканную Елизавету. Отец Даниил обнял ее и проговорил утешительные слова. Потом прочел молитву и благословил всех.
Вытянувшись цепочкой, старики ушли через огород. Отец Даниил остановился за сеткой. Виновато глянул на Сергея и пробормотал:
– Извини.
– Вы по поводу Лизуна и Мытаря? Не тревожьтесь, идите с миром.
– Может, передумаете? – с надеждой спросил старик.
Было видно – и от этого на душе Сергея потеплело, – что отец Даниил искренне расстроен и переживает за них. Помотав головой, жизнерадостно улыбнулся: «Хороший ты мужик. Эх, в другое бы время!»
– Я сохраню нашу встречу в памяти, как пример величайшего альтруизма и буду молиться за вас! – чуть патетично провозгласил отец Даниил.
Сергей с отсутствующим выражением кивнул.
– Ну, тогда до встречи!
«А вот это – исключено», – подумал Сергей, но вслух сказал:
– Я провожу вас до реки.
***
Путь к дому дался Лизуну очень тяжело. Рухнув на крыльцо, застыл, бессмысленно таращась перед собой: «Зачем я здесь?» Вслух это прозвучало так:
– Пацака ту?
По дороге он потерял цель и бутылку с маслом. Хорошо, что осталась верная улитка. Вытянув руку перед собой, Лизун принялся указательным пальцем давить на мнимое трогальце. Может, повезет?
– Кетя фарка?
К нему подошел Андрей.
– Ушли только что твои, но ты еще можешь их догнать. Хочешь, я дорогу покажу?
Лизун его не слышал. Трогальце крутило всевозможнейшие ролики без начала и конца, но пока не по теме. С болью произошла неожиданная метаморфоза. Она перестала напоминать о себе постоянно и лишь в редких клипах недолго давила, плющила, рвала, резала и жевала – недолго, недлго, догло, похло, стырка, клыбжа.
– Совсем с катушек съехал… Бредишь, что ли? – Отпрянул от него Андрей.
– С кем это ты? – Из кухни выглянула Анна.
– Да, вот! – Андрей кивнул на Лизуна. – Рехнулся, бедняга, совсем. Что с ним делать теперь, ума не приложу.
– И не прилагай, – беспечно махнула рукой девушка. – Сергей проводит профессоров и разберется.
– Ага, – уныло ответил он, – все Сергей да Сергей.
– Ты что-то предлагаешь? – уперла руки в бока Анна.
– Н-нет, – упал духом Андрей.
– Тогда я первая в душ. Запарилась работать по такой жаре официанткой на общественных началах.
Парень не возражал. Он теперь вообще не спорил – первенство Анны во всем было очевидным, она мило вила из него веревки. Да хоть канаты!.. А вот с настроением творилось непонятное. Его томило и мучило невнятное, но нехорошее предчувствие. И вроде бы источник угрозы отсутствовал, а все равно было тревожно. Не зная, чем себя занять, он обреченно двинулся к турнику. Может, хоть сейчас получится подтянуться разок?
***
Провожая стариков до реки, Сергей хотел убедиться, что не повторилось затора из трупов. На всякий случай он уже придумал, как решить эту проблему. Раз и навсегда.
За ночь река практически очистилась. Иногда только проплывали одинокие трупы, и на остатках веток, до которых в темноте вчера не добрались, мало-помалу собирались в новый затор.
Сергей рассказал отцу Даниилу о задуманном. Тот покачал головой, но согласился.
Когда все старики перешли через импровизированный мост на другой берег, Сергей начал толкать стволы деревьев в воду. Пришельцы – или теперь ушельцы? – совместными усилиями обламывали ветки и двигали кроны к воде. Дело пошло.
Концы в воду! Чтобы не было заторов и гостей с той стороны. Сергей представил, как это выглядит в глазах отца Даниила, и усмехнулся: «Мало того, что обрекли себя на смерть, так еще и пути к отступлению уничтожают». Что ж, попу не стоило знать об их… хм, договоре с Ладой, пусть остается в своей незыблемой вере.
Они простились.
***
Во дворе было бестолково и шумно. Трынделка, наградив Яшку метлой, требовала, судя по жестам, чистоты и порядка. Тот же, явно ища поддержки, возмущенно орал о дискриминации по половому признаку. Лизун сидел на крыльце и указательным пальцем тупо делал в воздухе дырки. Андрей угрюмо бродил вокруг турника. Айгуль, устроившись перед сеновалом, намеревалась сбрить Мытарю бороду. Протестные настроения дедушки пока уравновешивали упрямство девочки.
Сергей невольно задумался: «А может, это нормальное состояние моей общины?..»
Из дома вышла Хильда с темными кругами под глазами. Крепко обняла Сергея и некоторое время просто стояла, слегка покачиваясь.
– Тебе нужно отдохнуть. Через пару часов можно будет хоронить Марию, – наконец проговорила она.
Чмокнув любимую в уголок рта, он согласно кивнул.
Раздраженная Трынделка подхватила ведро и умчалась доить коров. Андрей, удостоверившись, что никто не подглядывает, сделал очередной бесплодный подход к турнику. Яшка бросил метлу и принялся, покуривая, с невинным видом рассказывать Айгуль, как стригут овец. Сергей только подумал, что не помешало бы сполоснуться, как, звонко заскрипев калиткой, во двор ввалилась Алина – Угребище лесное.
– О-о-о! – застонал он, увидев ее одежду, измазанное навозом лицо, фанатично горящие глаза, полный мусорный пакет в одной руке и «браунинг» в другой.
«Сейчас непременно начнется дебильное представление», – подумал и не ошибся.
***
Анна заканчивала купаться, когда случайно обратила внимание на непонятный нарост в углу душа, вокруг которого вились осы. Присмотревшись, даже ахнула от негодования.
– Гнездо устроить тут решили? Других мест нет? Таких соседей нам не надо!
Девушка наскоро вытерлась, оделась и решила изгнать непрошеных гостей навсегда. Раскрыв дверь, она при свете рассмотрела конструкцию, по виду напоминающую серую дырявую губку.
– Ф-фу, гадость какая!
Подходящей палки поблизости не оказалось, поэтому дном длинной бутылки от шампуня Анна принялась попросту давить и размазывать гнездо по стенке. Не обращая внимания на возбужденно роящихся вокруг насекомых, довершила начатое. Полюбовалась и, не удержавшись, хлюпнула шампунем на место гнезда, превратившегося в ошметки.
– Так-то оно получше будет!
***
– Кто из мужиков в последнее время в общине появился? – с ходу потребовала объяснений Алина.
– Ну чего ты дурью маешься? – тоскливо поинтересовался Сергей, не надеясь на связный ответ.
– Я жду ответа, как соловей лета! – безапелляционно заявила гостья, для верности взмахнув оружием и уронив мусорный пакет.
«Совсем чокнулась!»
– Мытарь и Лизун, – ответил он, пожав плечами.
– Ага! – победно крикнула Алина. – Один из них – Пеннивайз!
– Может, оба? – Сергей осторожно двинулся к ней, намереваясь отобрать пистолет.
Алина задумалась и навела оружие на него.
– На месте стой, ать-два! Мытарь, говоришь? Который из них?
Сергей кивнул в сторону сеновала, крикнув Айгуль, чтобы исчезла с глаз долой. Та не послушалась. Еще бы! Дедушка наконец-то дал добро на бритье одной щеки, не за горами разрешение на другую. Возбужденно скребя «жиллетом» по лицу Мытаря, отмахнулась от Сергея. Зато Яшка внял требованию и скрылся в погребе.
– Мытарь! Я! – крикнула Алина и выжидающе застыла.
– Где так долго шлялась? – проскрипел Мытарь, выдув пузырь пены. – Все давно в сборе. Смотри, получишь по попе.
По телу Алина прошла дрожь. Спотыкаясь, она подошла к безучастному Лизуну, достала из пакета клоунский костюм и со спины приложила к нему.
–
