Час совы.

«Привет, Жень»!
- Да он часто приходил с твоим мужем в наше кафе, обедали, иногда ужинали. И Резо с ним, по – моему, дружил.
Люська с облегчением выдохнула, ей не давали покоя хачапури, которыми их кормили в подвале и мысль о том, что бандитам стало известно, что место, где они держат пленников, знает Люська. Ей не хотелось плохо думать о своем старинном друге, с которым они вместе лепили куличи в дворовой песочнице, но все говорило, что Николай заодно с бандитами. И вот теперь, когда все прояснилось, Люське стало очень легко и очень стыдно за свои мысли. Она порывисто подошла к Коле и сильно прижалась к нему, роняя горячие слезы на стильный шарф.
- Ну – ну, Манюнька, все хорошо. А будет еще лучше, вот увидишь! Ты такая храбрая девочка, я тобой горжусь!
- Мы все ей гордимся, -  произнес Вадим.
Они с Лизой тоже стояли, не разжимая своих объятий, и смотрели на Люську.
- Вот, видишь, Катенька, какие тут все любящие! А ты боялась, что мы причиняем боль моей жене! Ни у кого ничего не болит!
В открытую дверь вошел Ефим Ефимов. Губы его растянулись в слегка напряженной улыбке. Под руку он держал  черноглазую яркую  молодую женщину. Длинная норковая шуба с капюшоном и высокая шапка из черно-бурой лисы слету выдавали приезжую.
Люська повернулась к ним заплывшим глазом, и женщина ахнула, прикрыв рот ладошкой унизанной несколькими массивными кольцами:
- Ой, боже мой,  кто вас так? Мясо надо сырое приложить. Фимчик, где у вас мясо? – повернулась она к Ефиму.
Тот метнулся к холодильнику, сопровождаемый Чемом, который услышал давно забытое слово «мясо».
- Люсь, а откуда здесь этот пес? – крикнул из кухни Ефим.
- Приютила. Не выношу одиночества, - буркнула Люська.
- Простите нас, пожалуйста, - прошептала Катерина. – Мы так виноваты перед вами. Столько боли вам причинили.
«Какой боли?» - чуть не вырвалось у Люськи, но она вовремя спохватилась. За всей этой кутерьмой ей даже некогда было подумать о личной жизни. Но боли она точно не испытывала, во всяком случае душевной.
- Люсь, а у нас нет мяса, - с огорчением глядя на бывшую жену, проговорил Ефим.
- Да я знаю, - махнула рукой Люська. – Ладно, вы тут оставайтесь, располагайтесь, а мне надо на работу срочно. А потом все вместе поедем, навестим Людмилу Даниловну в больнице.
- Люд, какая работа, после всего, что ты пережила? – принялась уговаривать подругу Лизавета.
- У меня там дело важное. Медлить нельзя, может быть поздно.
- Тогда поехали, я тебя отвезу, - вызвался Николай. – А то ты с одним глазом еще куда – нибудь врежешься.
- Люсь, а собачка с нами останется? – уточнил Ефим.
- Она пока у меня живет. Только это он, пес. Его Чемберленом зовут.
- Да не помешает этот Чемка, вон он, какой славный, - вступилась Катерина.

*   *   *

- А она ничего,  - произнесла  Люська, сидя в машине Николая. – Самое главное, Ефима нашего любит и к животным хорошо относится. Я не доверяю людям, которые не терпимы к животным. Для меня это сразу человека характеризует.
- А тебя совершенно не трогает, что Ефим приволокся в ваш дом с чужой теткой? – удивился Николай.
- Как ни странно, не трогает, - пожала плечами Люська. – Каждый человек достоин своего счастья. Счастье Ефима – его жизнь с Катериной. А я свое еще встречу, - добавила Люда немного грустно. – Даже Лизетта наша встретила своего мистического Вадима. Это ли не доказывает, что чудеса случаются? А мы все над ней шутили, что придумала себе идеал и подтягивает под него несчастного Эдика. Помнишь, как она его муштровала? Как сержант за малейшую провинность: не то купил, не так сказал, не там сел, не то съел. И это Лизка, наша добрая, славная Лизка! Мне даже иногда было жаль Эдика. А ларчик открывался просто – не любила и все. А ты когда встретишь свой идеал?
- Кто же может ответить на этот вопрос? Люсь, давай я тебя лучше в поликлинику отвезу, пусть твой глаз посмотрят? А на работу успеешь.
- Нет, Коленька, это я в поликлинику успею, тем более что мы уже приехали.  
Людмила сидела какое – то время неподвижно, о чем - то размышляя.
- Хочу проверить, везучая ли я.
- Ты до сих пор в этом сомневаешься?
Люся только тряхнула головой и вышла из машины. Но к ярким стеклянным дверям она не пошла, а обошла здание, и направилась к служебному входу. Никто и не подумал запирать эту дверцу, ей редко пользовались сотрудники, и Люся беспрепятственно вошла внутрь. Света, по - прежнему, не было, но в этот раз и страха у Людмилы не было. Ей даже петь не потребовалось. Она просто сделала несколько шагов по коридору и наткнулась на свою сумку, так и не поднятую ни кем.
«Интересно, а меня совсем не искали? Не волновался никто?» - возмутилась Людмила, поворачиваясь к выходу.
Уже в машине она провела небольшую ревизию сумки. Все было на месте: и синяя папка, и телефон с кошельком, и прочие разные нужные и не очень мелочи, без которых невозможно представить жизнь современной женщины.
- Все на месте, - улыбнулась Люда. – Коль, а поедем с нами вместе в больницу? Что - то я не могу себя представить в одном ограниченном пространстве вместе с Ефимом и его новой женщиной. Поедем, Колечка? Лизу бы попросила, но она, похоже, сейчас где – то в другом измерении. С ума бы не сошла от своего свалившегося счастья. Ведь стресс бывает не только со знаком минус.
- Люсь, пой лучше, а то у меня от твоих философских размышлений внимание отвлекается. А я рулю по скользкой дороге.
«В лунном сиянье снег серебрится…» - с радостью затянула Люська любимый романс.
- Вот, другое дело, - утвердительно кивнул Николай и подхватил: «Динь – динь - динь, - колокольчик звенит…»
Песня еще не была допета, а они уже доехали до Люськиного дома.
- Жди здесь, я их выведу.  
Поднявшись в квартиру и позвонив из деликатности в собственную дверь, Люська вошла и остановилась, не решаясь продвигаться дальше: Чем покорно сидел в прихожей на стареньком коврике, а небольшая комната преобразилась до неузнаваемости. И сначала Люда никак не могла понять причину, но потом до нее дошло, что в комнате сделана перестановка. Диван был поставлен к окну, что визуально расширило небольшую территорию, а книжный шкаф теперь выполнял еще одну функцию – перегородки.
Перестановка Люське понравилась, только она никак не могла понять, как ей надо реагировать: обидится, или обрадоваться и рассыпаться в благодарностях? Самой ей такое в голову не приходило. Но все – таки она, же является хозяйкой квартиры и без нее как – то неправильно было переставлять мебель. Или она здесь больше не хозяйка? Так и не разобравшись, как себя вести, Людмила прошла на кухню, где что – то кипело в кастрюльке и жарилось на сковородке. Запахи были те самые – южные, вкусные.
- Ой, Люся, а мы не услышали, как ты вошла, - улыбнулась Катерина. – Ты не обиделась, что я мебель твою переставила? У меня бзик такой - мебель переставлять. Я и в гостиницах тоже все люблю подвигать. Но если тебе так неуютно, то мы с Фимой вернем все на свои места.
Эти простые слова все расставили по своим местам, как мебель в Люськиной комнате. Недовольство и растерянность в один миг растворились, Люська даже улыбнулась Катерине как старой знакомой. А в душе возникло неприятное чувство злорадства: Ефим терпеть не мог, когда в их доме что – то меняло места постоянной прописки. Даже три диванных подушки должны были лежать в строго установленном порядке: желтая, зеленая, желтая, а никак иначе. Но Ефим смотрел на перестановку спокойно, даже с улыбкой. А может, он только Люське не мог простить ее недостатки и слабости, как Лиза своему Эдуарду? А Катерина властна делать все, везде и всегда, получив вечную индульгенцию в его сердце?  
- Нет, мне понравилось, - кивнула Людмила. -  Внизу ждет машина, я бы хотела поехать в больницу, навестить свекровь и соседа. Если хотите, можем поехать вместе?
- Да – да, конечно, мы выходим через пять минут.
Катерина налила из кастрюли суп в литровую банку, достала из холодильника сверток в белой бумаге.
- Это для Людмилы Даниловны, пусть поест домашнего, - пояснила она.
В Люськину голову не пришли такие светлые мысли, и она опять огорчилась, что сравнение с соперницей вновь проиграно.
«И мебель я не двигаю, и суп такой вкусный, (а в этом она не сомневалась), не варю и еду домашнюю в больницу не ношу».
В машине некоторое время ехали молча, лишь Ефим комментировал пейзаж за окнами. Потом он повернулся к Люське и стал с восторгом рассказывать, какие у Кати павлины живут и курочки мохноногие!
- А из павлинов вы тоже суп варите? – удивилась Люська.
- Нет, для красоты держу. Я вот слышала, что у вас в Ленинградской области есть страусиная ферма. Правда, это?
- Правда, у нас целых три таких фермы, - проявил осведомленность Николай.
- Значит, выгода есть, - во взгляде Катерины появилась заинтересованность деловой женщины.
- Ну, еще бы! Страус – это, как наша корова, только размером меньше и молока не дает. Но зато кроме мяса и знаменитых яиц, хозяева продают кожу страусов, перья, жир. А на основе этого жира они стали делать косметические крема.
- Откуда ты это знаешь? – удивилась Люська.
- Возил одну девушку на экскурсию, - смутился Николай.
- А меня туда можете свозить?
- Могу, конечно.
Больше разговоров не было. Каждый погрузился в свои мысли: Катерина просчитывала будущий бизнес; Люська готовилась к встрече с Игорем, представляя, как он обрадуется, что она нашла и сохранила его папки; а Ефим, похоже, радовался, что благополучие его новой почти жены, будет расти. Только Николай сосредоточенно смотрел на дорогу.


*   *   *


- Ой, радость то, какая! Ой, счастье! – запричитала свекровь, увидев троих входящих в ее палату. – Я все никак не могу поверить, Фимочка, Катенька, неужели вы нашли свое счастье?
«Ничего, что я потеряла»? – хотелось спросить Люське, но она  умела сдерживать рвущиеся наружу чувства. И поскольку внимания на нее никто не обращал, тихо выскользнула из палаты и пошла, радовать Игоря.
Он полулежал на кровати, рука поддерживалась сложной конструкцией, глаза были закрыты, и у Люськи снова возникло желание попробовать губами его лоб. На предмет температуры. Но как только она подошла к нему вплотную, Игорь открыл глаза.
- Привет! – прохрипела Люська. – Как здоровье?
- Как видишь, - кивнул Игорь на руку. – А ты как?
- Хорошо, - Люська немного растерялась, она не ожидала такого сухого приема. Хотя, какой должна была быть их встреча, она тоже сказать не могла. Не придумала, некогда было.
- А с лицом что?
- А, это Женька стукнул.
- Женька? – в глазах промелькнуло оживление. – Ты откуда знаешь Женьку?
- Вот такая интересная штука жизнь, - улыбнулась Люська. – Да, я же нашла твои папки, вот они. – И с этими словами, Людмила торжественно достала из сумки две синих папки, из – за которых и разгорелся весь сыр бор. – Здорово?
- Спасибо! Но мне они не так интересны, как моим конкурентам. Я - то могу все это восстановить. Правда, время бы потребовалось. Но ты для меня его сэкономила.
- Ну и хорошо, - кивнула Людмила. Ей все меньше нравилось то, что происходило между ними. А точнее, что ничего не происходило. – Я пойду, а Чема пока подержу у себя. Представляешь, он так и ждал меня у подъезда. Только не знаю, где я сама сегодня буду ночевать. – Тихо добавила Люська, вспомнив про своих гостей. Поправляйся!
Он так ничего и не сказал, проводил ее глазами до дверей и все.
«А что я,